Рабочихъ соціалъ-демократическаго государства можно будетъ обирать путемъ взиманія какого-нибудь налога, носящаго приличное названіе и расходуемаго на жалованье "народныхъ представителей" и "организаторовъ" производства. Возможно, что въ будущемъ это жалованье будетъ очень высокимъ и тогда степень эксплуатаціи будетъ тоже высока. Все это возможно только потому, что будетъ существовать принудительная власть, т. е., государство, которое всегда является "политическимъ механизмомъ, гарантирующимъ взиманіе съ труда доходовъ".
Уже одно то, что въ государствѣ соціалистовъ будетъ существовать государственная собственность, создастъ господство правителей и ужасающую зависимость подвластныхъ.
Распространеніе государственной принудительной власти на область производства и распредѣленія создастъ новый видъ экономическаго рабства, быть можетъ и нужный для того, чтобы доказать пригодность діалектическаго, quasi — научнаго метода марксистовъ (рабство, отсутствіе рабства, усовершенствованное рабство), но вредный для общежитія.
Характерной чертой рабства является принудительная работа на другихъ лицъ. Мы часто слышали, что въ соціалистическомъ государствѣ не будетъ равенства доходовъ, а гдѣ его нѣтъ, тамъ неизбѣжно будутъ правители и они будутъ получать большій доходъ, чѣмъ управляемые. Всякій излишекъ дохода надъ среднимъ является той же прибылью, что и современная, при чемъ въ сущности, безразлично, черпается она изъ налоговъ или какъ-либо иначе: ея источникъ одинъ — трудъ работающихъ. Для рабочихъ все равно, кому платить ее — капиталистамъ или своимъ новымъ правителямъ. Въ обоихъ случаяхъ рабочіе не порвали еще цѣпей рабства.
"Въ 1851 г. — говоритъ Ж.Сорель — Прудонъ совѣтовалъ рабочимъ избрать своихъ техническихъ руководителей изъ среды буржуазіи; теперь же соціалистическая буржуазія ревностно убѣждаетъ рабочихъ пригласить ее самое въ качествѣ учителей: полномочія, которыя эти учителя получатъ, благодаря всеобщему избирательному праву, сдѣлаютъ изъ нихъ несравненно болѣе чудовищныхъ хозяевъ, чѣмъ современные капиталисты, аттакуемые такой массой непріятельскихъ силъ".
Едва ли классъ капиталистовъ сумѣлъ бы справиться съ управленіемъ и руководствомъ обществомъ, не прибѣгая къ помощи интеллигенціи. Можно даже думать, что въ соціалистическомъ государствѣ послѣдняя оттѣснитъ этотъ классъ отъ мѣстъ управляющихъ промышленными предпріятіями. Во всякомъ случаѣ, при условіи неравенства доходовъ, интеллигенціи нѣтъ основанія бояться "соціалистическаго" строя общества. Она будетъ прекрасно чувствовать себя въ этомъ обществѣ, — такъ же хорошо, какъ чувствуютъ себя современные управляющіе націонализированныхъ уже, принадлежащихъ государству-собственнику желѣзныхъ дорогъ, рудниковъ, заводовъ и пр.
Всѣ эти получающіе высокіе доходы "организаторы" опять таки могутъ существовать только въ обществѣ-государствѣ и немыслимы въ безвластномъ общежитіи.
Передача государству промышленныхъ предпріятій
"Традиціонный соціализмъ сдѣлался жертвой игры словъ. Именно онъ сталъ смѣшивать два термина: соціальный и соціалистическій. Онъ вѣритъ, что все, переходящее изъ частной собственности въ коллективную (почты или телеграфы, промышленныя предпріятія государства, транспортныя средства и т. д.) будто бы составляетъ частичное осуществленіе его идеала. И съ легкимъ сердцемъ принялъ вещи, указывающія лишь на самое крайнее развитіе государственности". (Г. Лягардель).
Не только въ послѣднее время, но давно уже въ программахъ нѣкоторыхъ соціалистическихъ партій мы встрѣчаемся съ требованіями націонализировать желѣзныя дороги, горное дѣло, выдѣлку алкоголя, продажу привознаго хлѣба и нѣкоторыя другія отрасли промышленности, торговли и транспорта.
Какъ это ни странно, но эти партіи считаютъ шагомъ къ соціализму передачу въ руки современнаго государства промышленныхъ, торговыхъ или транспортныхъ предпріятій.
Эта, такъ называемая, націонализація предпріятіи сводится, въ сущности, къ простой перемѣнѣ собственника: капиталистъ или группы капиталистовъ замѣняются государствомъ, а такъ какъ, по словамъ профессора А. Дюги, "государство, это — правители", — то "группой правителей" [7]).
Эти правители собираютъ съ населенія милліарды рублей, тратя ихъ на поддержаніе своей власти, на свой потребности и потребности поддерживающихъ правительство лицъ. Ничтожная доля этихъ средствъ возвращается трудящимся, да и то не иначе, какъ при условіи извлеченія изъ этой подачки какой-либо пользы для правителей.
И вотъ этому-то многоликому эксплуататору дается, подъ флагомъ націонализаціи, собственность на нѣкоторыя средства производства и онъ пользуется этой собственностью, эксплуатируя уже не фискальнымъ, а такимъ же, какъ и предприниматели, способомъ.
Рабочіе нынѣ націонализированныхъ предпріятій остались тѣми же наемными рабочими, что и раньше. Они ведутъ дѣло производства, но надъ ними стоятъ такіе же властные хозяева, какъ и въ капиталистическихъ предпріятіяхъ. Не все ли одно — акціонерное общество или государство будетъ эксплуатировать рабочихъ. Разница только въ томъ, что съ государствомъ, какъ съ монополистомъ, борьба труднѣе.
"Когда предпринимателемъ является государство, — говорятъ Веббы, — тогда самый сильный и самый богатый рабочій союзъ также мало можетъ настоять на выполненіи своихъ требованій, какъ и отдѣльный рабочій".
Имѣется ли существенная разница между хозяиномъ — государствомъ и хозяиномъ — акціонерной компаніей, разъ рѣчь идетъ, напримѣръ о желѣзныхъ дорогахъ? "Государство и компаніи, это — бѣлый колпакъ и колпакъ бѣлый", говорилъ еще въ 1877 году Бюллетень Юрской Федераціи. "Буржуазное государство само по себѣ есть ничто иное, какъ обширная частная компанія, эксплуатирующая для выгодъ привилегированнаго меньшинства общественный капиталъ и коллективный трудъ, болѣе или менѣе ловко играя остроумными пружинами, которыя называются національнымъ представительствомъ, всеобщей подачей голосовъ и прямымъ законодательствомъ".
Безразлично, демократическимъ или деспотическимъ является такое государство. Въ обоихъ случаяхъ, оно — классовое государство. Русскіе рабочіе буквально ничего не выиграли отъ того, что часть желѣзныхъ дорогъ, выдѣлка и продажа водки находилась въ рукахъ государства. Нѣтъ такой степени "демократизаціи", классоваго государства, (а, разъ не будетъ классовъ, не будетъ и государства), при которой націонализація предпріятій не усиливала бы во вредъ рабочимъ власть этого государства. Къ сожалѣнію, далеко не всѣ рабочіе понимаютъ это и, подъ вліяніемъ соціалъ-демократической пропаганды, нѣкоторые рабочіе союзы считаютъ необходимымъ настаивать на необходимости націонализировать копи и желѣзныя дороги. [8]) Но Г. Геркнеръ былъ правъ, говоря, что "переходъ желѣзныхъ дорогъ въ казну можетъ быть цѣлесообразенъ въ интересахъ фискальныхъ (въ интересахъ сбиранія налоговъ) и соціально-политическихъ. Но чтобы этотъ переходъ былъ необходимымъ для улучшенія положенія желѣзнодорожныхъ рабочихъ, этого нельзя доказать". "Простое обращеніе угольнаго производства, безъ превращенія рабочихъ въ чиновниковъ, — продолжаетъ авторъ, — не представляетъ, какъ это доказывается положеніемъ рабочихъ въ государственныхъ копяхъ Германіи, никакихъ гарантій для удовлетворительнаго развитія условій труда. Государственныя копи въ соціальномъ отношеніи ничуть не стоятъ выше частныхъ копей и также не обезпечены отъ стачекъ".
Говоря о государственной собственности въ наше время, Домела Ньювенгейсъ спрашиваетъ — "Но что же это означаетъ, если не вскармливаніе военнаго Молоха? Развѣ хороши результаты фискальной администраціи? Положеніе рабочихъ государственныхъ желѣзныхъ дорогъ и копей, развѣ оно такъ прекрасно, такъ свободно, что должно желать увеличенія числа государственныхъ рабовъ во имя классовой борьбы"?
