— Разрешите помочь в заполнении ведомостей? — спросил я, подсуетившись и оказавшись именно тем человеком, который должен был сдать с первого ряда исписанные листы преподавателю.

— О, знакомое лицо. Да, это существенно сэкономит мне время. Берите ведомости и заполняйте, я пока буду подписывать. Оценки во всех полях — «отл». — сказал усач, подвинув ко мне стопку ведомостей. Схватив «сокровище», я отошел в сторону и взмахом подозвал своих.

— Леха, бегом в учебку. Нам нужно еще три ведомости на группы, если надо — подмажешь. Возьми с собой троих, заполните на наши группы, только предмет поменяй. — приказал я, и Шебутнов, все мгновенно поняв, засиял во все тридцать два зуба.

Через пятнадцать минут, когда у меня уже начала отваливаться рука, товарищи вернулись с полностью готовыми ведомостями. Даже поля «оценка» были заполнены, что существенно упростило мне жизнь. А вскоре ко мне присоединилось еще несколько старост, в основном девушки, и мы разделались с бумагами за несколько минут.

А вот на то как Дали подмахивал наши листочки и ведомости можно было любоваться. И ведь выводил не закорючку в случайном месте, ровно в поле, указанном студентом, он рисовал нечто похожее на сову. Так у него получалась буква Ё с точками не сверху, а снизу, вместо глаз. Неудивительно что фамилия Ёжиков, читалась как ежиков, но сомневаюсь, что хоть кто-то из студентов осмеливался шутить на эту тему.

— Ведомости заполнены? — спросил Дали, подняв взгляд от последних заполненных листов, и я тут же положил перед ним новую стопку. Здесь. на отпечатанной форме, фамилия преподавателя находилась в самом низу. Так что он ставил свою подпись отгибая листы, а не полностью их перекидывая. Я же нарочно оставил наверху самые аккуратно заполненные, чтобы не вызывать подозрений. А наши лежали почти в самом центре, но не в одной куче.

— Отлично! — с облегчением проговорил Ёжиков, откинувшись на спинку стула и подергав себя за ус. — Кадет, будьте добры, поберегите мое время и доставьте все бумаги в учебную часть. Могу я на вас рассчитывать?

— Конечно, господин преподаватель. Все отнесем в лучшем виде. — отчеканил я, передав одногруппникам по трети пачки с «контрольными», а сам забрав ведомости. — Ни одна не пропадет.

— Главное, чтобы лишние не появились. — хмыкнула стоящая рядом Мальвина.

— Прошу прощения? — поднял бровь Дали. — Вы что-то хотите сказать, барышня?

— Нет-нет. Все в полном порядке, я тоже помогу и прослежу. — запричитала староста группы Ж, почувствовав, что в ее бок упирается что-то острое и холодное. О том что это всего лишь ручка, знать ей было совсем не обязательно. Решив этот внезапный вопрос, мы вывалились из актового зала, проводив глазами учителя, и двинулись в деканат. Мальвина и в самом деле проследила за нами до самого конца, пока документы не были отданы секретарю и та за них не расписалась.

— Проконало? — ошалело спросил Леха. — Старшой. Мы реально это сделали?

— Ты ори громче, тогда точно спалимся. — зло буркнул я, но не смог долго сдержать улыбки. Черт возьми, действительно получилось! Мы сдали все предварительные зачеты и экзамены, у нас есть ведомости с допуском ко всем экзаменам. У всех нас! Группы ТУФ впервые вступают в экзаменационную гонку!

А еще я вечером встречаюсь с Ангелиной…

И даже маячившая угроза смерти лишь немного портила настроение.

— Иванов! — услышал я знакомый крик, и невольно вжал голову в плечи. Не успел я выйти из учебного корпуса, сдав все ведомости, как меня нагнал преподавательский гнев. И приподнятое настроение мгновенно испортилось. Пришлось даже несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, возвращаясь в норму.

— Ваше благородие, вы что-то хотели? — сухо спросил я, повернувшись к нависающему надо мной Гаубицеву. От него снова несло спиртным, но в этот раз не так сильно, как вчера, хотя еще не вечер, никто не помешает ему нажраться в говно. До синих чертиков или розовых мышей.

— Следуй за мной. — приказал Михаил Иванович, и быстрым шагом направился по коридору. Мне оставалось только пожать плечами и махнуть Лехе, чтобы тот продолжил заниматься нашими запланированными делами. Правда ушли мы не то, чтобы далеко, до первого свободного кабинета. Учитель схватил меня за рукав и буквально запихнул внутрь, захлопнув дверь следом.

— И к чему такая истерика, ваше благородие? — поправляя пиджак спросил я.

— Истерика? — зло спросил Гаубицев, тяжело дыша. — Что ты со мной сделал?

— Избавил от боли. — пожал я плечами. — Эффект безусловно временный, но уж как смог. Вы недовольны?

— Доволен ли я? — оскалился Гаубицев, изобразим нечто среднее между улыбкой и разинутой волчьей пастью. — Думаешь я не сообразил, что это все твои проделки?

— Понятия не имею, о чем вы. — ровно ответил я.

— Не строй из себя невинность, щенок! — грохнул кулаком по столу Гаубицев. — А я-то думал, что с ума схожу. Будто мне кажется все. Ты! Ты меня до такого состояния довел! Щупал меня, пока я в бреду валялся. А потом мне водка мила быть перестала. Ни вкуса — ни запаха. Словно воду хлестал!

— Кажется вы переборщили и ухлестались. — стараясь сдерживаться проговорил я. — У вас уже белая горячка началась.

— И я так в начале подумал. — усмехаясь проговорил преподаватель. — А сегодня очнулся — рука не болит. Не чувствует ничего, но и не болит. И знаешь, я даже в начале подумал — как хорошо! Отпустило. Боль, эта постоянная ноющая боль ушла! А потом вспомнил все что произошло и двинул к доктору… и знаешь, что он мне сказал?

— Понятия не имею. — честно ответил я, пожав плечами.

— Он час меня расспрашивал. В начале один, потом с дружком своим из СИБа, откуда они только взялись? И оба решили, что ни о чем подобном не слышали. Что возможно я просто допился до выгорания нервов. — криво усмехнулся Гаубицев, прикрывая дергающийся глаз ладонью.

— Так. Прошу прощения, но у меня сегодня еще много дел, так что, если вы не хотите нормально разговаривать. — я попробовал подойти к двери, но меня словно отбросило невидимой гигантской ладонью, протащив по полу несколько метров. — Что за?! Какого черта вы себе позволяете?

«Что происходит? Александр, немедля достань око!» — скомандовала Мария, вернувшаяся на свой пост. — «Тебе нужна помощь? Ты в опасности?»

— Нормально… — выдохнул я, поднимаясь. Будто они что-то успеют сделать, если Гаубицева переклинит. — Что вам нужно, Михаил Иванович?

— Что мне нужно? О, это очень простой, но в то же время такой сложный вопрос. Ты можешь избавить меня от боли? — прямо спросил преподаватель. — Сделать так, чтобы я мог управлять рукой, но при этом ее не чувствовал? Чтобы она не болела?

Выждав мгновение, я кивнул. Не знаю с чего он сейчас съехал с катушек, но мне совершенно не улыбалось с ним сражаться, так же, как и раскрывать все свои возможности перед Суворовыми. И уж тем более не хотелось попадаться СИБу или Меньшиковым. Эти могут просто на кусочки порезать, чтобы докопаться до моего «дара».

«Что происходит, кадет? Вы можете говорить? На вас нападают?» — не прекращая скрашивала Мария. — «Я не могу выслать вам помощь немедля, но».

— А ну заткнись. — приказал я, и Марии, и опешившему на мгновение Гаубицеву. — Вам помощь моя нужна, так молчите и принимайте ее с благодарностью. Я пока взамен ничего не просил, но это не значит, что я ее оказываю бескорыстно. Ясно?

— Куда уж яснее. — хмыкнул преподаватель.

«Да, я все поняла». — с явными нотками обиды в голосе проговорила Мария.

— Отлично. — выдохнул я, глядя на Гаубицева. — Не здесь и не сейчас. И приведите себя уже в порядок, смотреть противно…

— И чего мне будет стоить такая помощь? — спросил Михаил, когда я проходил мимо, в направлении двери. — Не слишком ли много ты хочешь?

— Я еще цену не озвучивал. К тому же — а какие у вас варианты? — усмехнувшись проговорил я, совершенно не кривя душой. Медицина не в состоянии заглушить боль одного-двух конкретных нервных узлов, не удалив их полностью с помощью хирургического вмешательства. А препараты снижают чувствительность целого ряда однотипных нервов. По крайней мере мне неизвестно иное.