— Что удалось выяснить во время расследования? — не отрываясь от бумаг спросил шеф.

— Достоверно известно, что на территории императорского Суворовского училища пропало двое — наш агент Ульянов, и глава безопасности Коротов. Перед исчезновением Ульянов успел передать последний отчет, согласно которому князь Константин Меньшиков не в курсе происходящего. — быстро, сухо и только по делу ответил Женя.

— Пять лет работы насмарку. — выдохнул шеф. — Да еще и с гибелью агента глубокого внедрения. То тело, точно не принадлежит Федору?

— Мы… не уверены. Тело доставлено на экспертизу, пока опознать его не представляется возможным. — по возможности сухо ответил Евгений, но шеф почуял.

— Прости, Женя. Я знаю, вы с братом были не слишком близки в последнее время. Но я потому и назначил тебя на это дело. — проговорил шеф. — Что с комплексом?

— Ни подземных лабораторий, ни исследовательского центра обнаружено не было. По всем документам огромные суммы уходили в училище не просто так. Мы нашли одного строителя, который утверждал, что принимал участие в возведении комплекса, но стоило приступить к допросу — он скончался. — взяв себя в руки ответил Евгений. — В идеале — продолжить поиски. Может мы просто смотрели не там.

— Ну да, тем более что с появлением искаженного самые страшные опасения подтвердились — Меньшиковы участвовали, или до сих пор участвуют в "Мессии" проекте резонанса человечества. — сказал шеф, вновь склонившись над бумагами. — Тебе придется продолжить работу по этому направлению. Государя поставят в известность, но пока, кроме тела, нам показать нечего. Рой дальше.

— Неофициально? — нахмурившись спросил Евгений.

— Нет, почему же. Мы заключили соглашение с главой генштаба. — сказал шеф, подвинув к своему агенту папку. — Суворовым было кое-что нужно от нас, нам от них. Так что ты входишь в сделку.

— С завтрашнего дня? — удивленно спросил Женя. — Но меня же там все уже знают… а, понял. Как прикажите! Разрешите идти?

— Иди. — кивнул шеф, делая вид что вновь занят бумагами. Жаль было терять такого агента, даже двух. Но факт остается фактом — оба брата Ульяновы оказались раскрыты. Значит нужно использовать это по максимуму. Возможно пора подключать сестру…

Императорское военное училище имени А.В. Суворова. Утро 20 октября.

Выспаться нам так и не удалось. И не то, чтобы кровать была слишком узкой или нам кто-то мешал, просто горн прозвучал в семь утра, а легли мы хорошо после трех. Да и вчерашние приключения давали о себе знать. Впрочем, что парадоксально, на завтраке никто о них даже не заикнулся. Все говорили о предстоящем подведении итогов и выступлении заместителя директора, перед каникулами.

Каникулы! О них говорили чуть ли не больше, чем о конце экзаменов. Хоть большинство студентов оставалось в училище некоторые собирались вернуться в приюты или съездить к бабушкам, дедушкам и другим родственникам. Да и те, кто остались, могли рассчитывать на экскурсии по Петрограду, поездки в цирк, ну или бордель, у кого на что хватало фантазии.

— А ты куда? — поинтересовался Шебутнов, закончивший экзамен со счетом 2/1 в свою пользу. Как и большинство других, не сдавших вообще, проигравших все три боя, у нас не было. И помогла не только выработанная стратегия, но и упорство, с которым занимались мои одногруппники.

Они же мне рассказали о подлянке, которую решили использовать тренер с Меньшиковым. После проведения двух боев, посчитав что мы достаточно вымотались, наши группы поставили против отдохнувших и ждавших в тепле алфовитовцев. Но что-то пошло не так и почти все бои наши выиграли, оставив А и Б сидеть побитыми. Вот уж где никто не сдерживался.

— Понятия не имею. — честно ответил я. — Скорее всего останусь здесь. Надо же кому-то батареи промывать и крышу заливать?

— Дождь ее и без тебя прекрасно заливает. — хмыкнул Таран, отошедший от гулянки. — Говорят ты сегодня опять в тепле спал?

— Завидуешь? — улыбнулся я, и старший понимающе кивнул. — Ну так сделай своей Клаве предложение, пусть она тебя из армии в одиночестве дожидается, или в поварихи при роте пойдет, тоже место весьма и весьма сытное.

— Да иди ты, Суровый. — беззлобно послал меня Таран. — Смотри как бы тебя вообще не отчислили за твои художества.

— Посмотрим, что будет. — не став спорить сказал я. В самом деле, могут и отчислить, очень вряд ли, но могут. А еще эта непонятная ситуация с экзаменами. Вроде я все сдал, не на отлично, как хотелось, но твердый хорошист, и несколькими пятерками за четверть. Сомневаюсь, что подобное просто так пройдет мимо администрации, но ведь и правила им нарушать не впервой.

После завтрака нас согнали на стадион, тот самый — летний, но вопреки всем ожиданиям там было сухо. Нет в проходах и на лавках вода оставалась, но дождь будто прекращался в пяти метрах над верхним рядом, скатываясь по невидимым щитам, выставленным над строением. Судя по удивленным лицам третьекурсников даже, они подобное видели впервые, а уж когда рассмотрели поставленную в центре стадиона трибуну для высоких лиц…

— Флаг императора. — сглотнув произнес Леха. — Что-то будет.

— Думаешь ради каких-то промежуточных экзаменов нас сам царь-батюшка посетит? — удивленно проговорил я, вглядываясь в лица гостей. Интересно, а он меня узнает, если прямо перед ним поставят? Я ведь уже совсем не тот скелет на ножках, которым был два месяца назад. И дело не только в наросшей мускулатуре.

— Да нет, бред какой-то. Может кто-то из министров будет? — сказал Шебутнов, возвращаясь из собственных мыслей. — Императору не до нас… наверное.

Студентов согнали со всего училища и вскоре стадион был забит под завязку, только одна секция, за спинами подготовленных трибун, оказалась пуста и оцеплена сотрудниками тайной полиции. Они же стояли между рядами и перед трибуной. А уж когда количество шпиков резко увеличилось даже я поверил, что сегодня перед нами будет выступать целый государь-император.

— Всем стать, звучит гимн Российской империи. — прозвучало из громкоговорителей, а следом хорошо поставленный голос запел: «Бо-оже царя храни…». На удивление все мои одногруппники с готовностью затянули песню, и только я открывал рот, не произнося ни звука — просто слов не знал, как-то так вышло.

За стадионом, прямо в процессе песни, приземлилось скоростное судно, шпики казалось заполнили вообще весь стадион, а затем на трибуну взошел рослый, хорошо сложенный мужчина в деловом костюме, на военный крой. Короны на нем естественно не было, но даже без нее все стало на свои места, когда трибуны потонули в овациях. Монарх поднял руку, приветствуя своих подданных и прося тишины.

— Дети мои, друзья, я рад приветствовать избравших путь служения отечеству в стенах этого славного учреждения. Сейчас, в эти смутные годы, особенно важно наше единство, ведь страна, отечество, важнее личных амбиций и родов. Ради этого мы живем, ради этого дышим. — ровным, хорошо поставленным голосом проговорил император. — пусть каждый из вас добьется успеха, а для этого — приложите максимум усилий.

— Ура! Ура! Ура! — ответили ему трибуны, кажется, даже я кричал на общем кураже. Еще бы, нас, обычных студентов, почтил своим визитом сам император.

— В благодарность за обучение наших будущих защитников, за исполнение столь важной миссии, я горд поздравить Константина Меньшикова с получением внеочередного ранга статского советника, и официальной должностью директора этого славного заведения. — продолжил император, и я увидел как улыбающийся, но совершенно бледный Константин на негнущихся ногах подошел к монарху, после чего тот повесил ему на шею медаль, и вручил какую-то бумагу.

Пикантность такого «подарка» понимал даже я, а уж до Меньшикова она должна была дойти мгновенно, если не на уровне инстинктов. Если раньше он мог все свои действия спихнуть на неизвестного «директора», то сейчас сам им становился, а значит за все косяки будет отвечать лично он. Вплоть до каторги. Да, такому не позавидуешь. И ведь отказаться от сделанного императором предложения нельзя. Это приговор.