— Наша история отличается от вашей. Несмотря на то, что наши тела состоят из ксилемы, мы всё ещё нуждаемся в воде, и подача воды на Логе медленно сокращалась течение многих столетий. Когда Четвёртая Мировая Война разрушила Землю, ваши выжившие лидеры связались с нами, что они и делали с начала времён. Древние оживляли Землю после каждого значительного разрушения, возвращая планету в здоровое состояние. Но в тот раз, нам было надо кое-что взамен, нам была нужна новая планета. Но мы никогда не атаковали. Мы прибыли сюда мирно и спросили, сможем ли мы сосуществовать, как только наши тела акклиматизируются, если мы восстановим планету. Ваши лидеры согласились, и так была заключена сделка. Конечно, сейчас всё изменилось.

— Потому что мы не соблюдаем нашу часть сделки. Интересно, почему.

— Я не знаю. Но наше число растёт здесь, на Земле. В конечном счёте, ситуация обещает ухудшиться. Я просто надеюсь, что мы сможем остановить это прежде, чем это случится.

— Говоря о числах, что на счёт Маккензи? Значит, она тоже Древняя?

— Да, она была отправлена, что помогать мне.

— Например, сделав нас невидимыми сегодня ночью.

Он улыбается.

— Что-то вроде того.

Я смотрю вниз, теребя ворсинки на штанах.

— И вы оба... встречаетесь или что-то такое?

Его брови подлетают вверх.

— Что? Кензи и я? Неееет. Она мой друг. Остальное просто часть роли, чтобы смешаться с толпой.

— Хорошо, — я прочищаю горло, смущаясь, что я вообще это спросила. Не имеет значения, вместе они или нет.

Мы замолкаем на несколько секунд, затем я смотрю на него, и вопрос слетает с моих губ прежде, чем я додумываю его до конца.

— Джексон, почему ты это делаешь? Почему тебя это волнует? Я просто не понимаю.

Он садится обратно на кресло, его глаза сосредоточены на мне.

— Как я могу не беспокоиться? Один вид не должен жить за счёт другого. Почему смерть должна быть выходом? Я создан не так, Ари. Приказы или нет, я не могу просто сидеть сложа руки и позволять этому случиться. Я бы не смог жить, если бы ничего не делал. Зевс говорит, что стратегия предотвратит войну, и я не планирую останавливаться, пока не найду её.

Я выдыхаю, я не понимала, что задерживала дыхание.

— У тебя есть чип? — я протягиваю руку.

Он достаёт его из кармана и вставляет в монитор. Мы ждём, когда видео начнётся. Разрушенная лаборатория заполняет экран. Но это не выглядит так, словно сработала бомба, как я думала раньше; это выглядит как строительная площадка. Огромная дыра от снаряда располагается на задней стене. Там находятся листы из какого-то прозрачного материала, прислонённые к стенам, сложенные на земле, везде. Они прозрачны, как стекло, но пластичны, как пластик. Определённо, изобретение Химиков.

— Они что-то строят, — говорит Джексон.

— Да, выглядит так, словно они расширяют комнату, но, что с этими прозрачными листами?

Он качает головой.

— Я не знаю.

Мы смотрим остальную часть видео, но ничего не меняется и никто не входит в комнату. Я откидываюсь на спинку стула, поджимая под себя левую ногу.

— Что теперь?

— Ты сейчас тренируешься с Сибил, так? — спрашивает он.

— Да, но...

— Думаешь, ты смогла бы проникнуть в лабораторию?

Я начинаю смеяться, однако, он серьёзен. Он хочет, чтобы я проникла в лабораторию Химиков, самое запретное место в Сиди. Секунду я колеблюсь и затем говорю:

— Я посмотрю, что я смогу сделать. Сибил кажется довольно классной. Должно быть, я смогу получить немного информации от нее, если по-другому не выйдет.

— Я тоже не спущу глаз с лаборатории, когда я там буду. Возможно, между нами двумя, мы можем… — он внимает чип из монитора и поворачивается, его глаза фокусируются на двери. — Ты слышала это? — шепчет он.

Я качаю головой, в меня прокрадывается беспокойство. Что, если кто-то слышал нас? Что, если кто-то из них слышал нас? Проходит несколько секунд, затем Джексон вскакивает и движется к моей кровати.

— Прими. Позицию, — говорит он лишь губами.

— Я двигаюсь к своей кровати настолько тихо, насколько это возможно и опускаюсь вниз, пока не выпрямляюсь. Я поднимаю взгляд на Джексона и вижу, что он указывает на мою прикроватную тумбочку. Я достаю и вынимаю свой патч из кейса, серебро отражает свет от лампы. Он выглядит таким невинным в моих руках. Я прикладываю патч к глазам, и он всасывается в мои виски, область вокруг глаз, словно прошивает мою кожу.

И потом тьма находит меня. Моё зрение, мой разум, моё тело – всё погружено в небытие. Я ничего не осязаю, ничего не слышу, ничего не чувствую. Мои лёгкие перестают работать на самую короткую секунду, и это так, словно я бы затаила дыхание. Нет, это так, словно кто-то украл воздух из моих лёгких. Я должна бороться с естественным инстинктом своего тела: паникой от недостатка воздуха, но затем, одна за другой ко мне возвращаются способности: дышать, осязать, слышать, обонять.

Джексон уже надо мной. Я чувствую его запах в нескольких дюймах от моего тела. Но прежде чем у меня есть время подумать о Джексоне, я слышу мягкое перемещение за моей дверью, едва слышимое, почти такое же тихое, как ветер.

Там кто-то есть. Он не двигается, не шевелится – слушает.

На следующий день в пять часов утра я, уже в тренировочном костюме, готовая страдать и драться с отцом, с трудом иду в спортзал. Я чувствую себя отвратительно, выгляжу ещё хуже и единственное, чего хочу – это заползти обратно в постель и продолжить свой сон, увиденный минувшей ночью, который, может, включает в себя, а может нет, определённого мальчика с другой планеты.

Я оглядываю комнату, однако, она пуста. Папа ещё не пришёл. Раньше такого никогда не случалось. Я делаю ещё несколько шагов и затем решаю вернуться наверх. Возможно, сегодня он отменил занятие, и мои молитвы услышаны.

Лифт открывается, дом совершенно тихий, как и раньше. Я захожу в кухню. Пусто.

— Мам? – зову я. Нет ответа. Хм, предполагаю, что они оба рано ушли на работу. Я возвращаюсь к лестнице, всё ещё чувствуя неловкость, и тут, со второго этажа слышу звонок своего телефона. Я бросаюсь в свою комнату и вытаскиваю его из тумбочки.

Чрезвычайное положение на работе. Будем дома ночью. Люблю, мама.

Хорошо… так что, тренировки сегодня нет. Папа часто пропадает в последнее время. Я обдумываю, не пойти ли к Гретхен, но сегодня я не в настроении для ещё одного показа мод. Кроме того, в любом случае, сейчас слишком рано. Я только принимаю решение вернуться в постель, когда слышу мягкий стук в окно. Я поворачиваюсь и отодвигаю шторы. Снаружи всё ещё темно, первые признаки дня ещё даже не показались. Я вглядываюсь в темноту, и тут бац, кулак сталкивается со стеклом прямо напротив моего лица. Я отскакиваю назад, сердце колотится, я вижу, как Маккензи смотрит на меня в ответ.

— Не знала, что ты такая нервная.

У меня отвисает челюсть, мой разум слишком затуманен, чтобы что-то сказать.

— Что…?

— Я здесь делаю? Я пришла передать тебе сообщение. Ты можешь думать, что это какая-то детская игра, но многое окажется в опасности, если ты не сможешь сдержать свою часть сделки. Времени для чувств нет, есть только для действий. Поняла? — она смотрит на меня так, словно я ребёнок, которого только что поймали на месте преступления.

Я качаю головой абсолютно потерянно.

— Не уверена, что ты имеешь в виду, но ты уже можешь убираться из моего дома.

— Да, конечно, ты не знаешь. Думаю, сегодня у меня будет для тебя небольшой подарок. Не опаздывай, — затем она крадётся обратно к деревьям и исчезает.

Оставшаяся часть утра проходит как в тумане, пока мой мозг продолжает воспроизводить то, что она сказала, и что она могла подразумевать под подарком.

Я выхожу из электрона на эскалатор, ведущий к школе, глубоко погружённая в мысли, пока не чувствую рядом чьё-то присутствие. Я оборачиваюсь и вижу Джексона, стоящего в нескольких шагах от меня.