— Аншел и Дафна убиты. Крысы обнаружили тела Лязга и Клыкастера. Король Грызер выступил в поход. Они идут на нас, — задыхаясь, произнесла женщина, на глазах теряя последние силы.

Викус бережно подхватил ее.

— Сколько? Сколько их, Кенда? — спросил он.

— Много, — прошептала она. — Целое полчище крыс.

И потеряла сознание.

— Тревога! — крикнул Викус, и все пришло в неистовое движение Затрубили трубы, вбегали и выбегали люди, сновали вверх и вниз летучие мыши, выполняя многочисленные приказы.

На Грегора никто не обращал внимания, будто его тут и не было.

Он хотел было спросить у Викуса, что происходит, но старик уже стоял в Высоком зале в окружении летучих мышей и отдавал приказы.

Грегор вышел на балкон и глянул вниз. Отсюда хорошо было видно, как Регалия моментально стала похожа на пчелиный улей. Народ высыпал на улицы с оружием в руках, прямо на глазах здесь строились отряды. Кричали женщины, плакали дети, — совсем как в кино про войну.

И Грегор наконец осознал, что война в самом деле началась, и не понарошку.

От этой ужасной мысли — а еще от высоты — у него закружилась голова, и он отступил назад. Кто-то с силой схватил его за руку.

— Грегор Наземный, приготовься, мы выступаем, — сказал Викус.

— Куда? Куда мы выступаем? — растерялся Грегор.

— Вызволять твоего отца, — услышал он неожиданный ответ.

— Сейчас?! Но как… как мы можем уйти, когда крысы наступают? — спросил пораженный Грегор. — Ведь началась война, разве нет?

— Это не просто война, Грегор. Мы уверены — это та самая война, о которой говорится в «Смутном пророчестве». Та самая война, которая может привести к полному уничтожению нашего народа, — ответил Викус. — И поэтому поход за твоим отцом — наша единственная надежда на спасение.

— Но я ведь могу взять с собой Босоножку, не так ли? — спросил Грегор, но тут же поправился: — Я беру с собой Босоножку!

— Да, конечно, Босоножка идет с нами, — рассеянно ответил Викус.

— И что я должен делать? Вы говорили — я должен как-то приготовиться…

Викус на мгновение задумался, потом подозвал Марета:

— Отведи его в музей, пусть он выберет там все что угодно — все, что может пригодиться ему в походе, — приказал он и тут же, с возгласом: — Да это же делегация из Трои! — поспешил к вновь прибывшим летучим мышам.

Грегор помчался вслед за Маретом, который стремительно выскочил из дверей. Три лестничных пролета, несколько коридоров — и вот они в огромном помещении, сверху донизу заставленном закрытыми стеллажами.

— Здесь хранятся вещи, что попадают к нам из Наземья, — все, что падает вниз, — объяснил Марет и напомнил: — Учти, ты можешь взять отсюда только то, что тебе необходимо. — И с этими словами он вручил Грегору торбу — внушительный кожаный мешок с затягивающимися тесемками.

На полках было полно всего — от бейсбольной биты до автомобильных фар. Грегор пожалел, что у него так мало времени, и он не сможет как следует полазить здесь и все рассмотреть, потому что, судя по всему, некоторые вещи пролежали тут не одну сотню лет. Но время сейчас было наибольшей драгоценностью из всего, открывшегося его взору.

И он постарался сосредоточиться.

Итак, что же может пригодиться в походе? Что ему в Подземье нужнее всего?

Конечно же свет!

Он нашел исправный карманный фонарик и повытряхивал подходящие батарейки из всех попавшихся под руку электрических приборов.

И тут его внимание привлек еще один предмет. Это была каска — наподобие тех, что носят строители. Впереди у нее был приделан фонарик — в такой каске можно ходить даже в самом темном туннеле.

Грегор схватил каску и водрузил себе на голову.

— Нам пора! — скомандовал Марет. — Нам еще надо успеть забрать твою сестру!

Грегор уже повернулся, чтобы следовать за ним, но тут увидел его.

Рутбир! В знакомой упаковке, неоткупоренный, только банка слегка помята и на ней — следы крысиных зубов. И срок годности еще не истек.

Он понимал, что это, наверное, глупо, ведь он может взять с собой только предметы первой необходимости… но он не мог устоять. Это был его любимый напиток — и потом, банка напомнила ему о доме. И он бросил ее в торбу.

Детская комната была неподалеку. Когда Грегор вбежал туда, он застал Босоножку за чаепитием вместе с тремя малышами-подземными. Картина была такая умиротворяющая, что Грегор на мгновение даже передумал брать ее с собой. Разве тут, в охраняемом со всех сторон дворце не безопасней? Но тут же он сообразил, что дворец вскоре окажется в осаде и всюду вокруг будут рыскать полчища крыс. Нет, он не мог ее здесь оставить. Что бы ни случилось — им не следует разлучаться.

Далси быстро помогла Грегору посадить Босоножку в рюкзак-переноску. Но прежде сунула на дно рюкзачка сверток:

— Это одежка на смену, — сказала она, — а еще игрушки и кое-что вкусненькое.

— Вот спасибо! — обрадовался Грегор. Ему было приятно, что кто-то позаботился о том, чтобы путешествие для Босоножки было не таким утомительным.

— Счастливого пути, крошка Босоножка, — сказала Далси и расцеловала девочку.

— Пока-пока, Даси! До сколой стлечи! — ответила Босоножка.

Так было принято говорить у них дома. Не волнуйся. Я вернусь. До скорой встречи.

— Да-да, конечно, до скорой встречи! — произнесла Далси, и глаза ее наполнились слезами.

— Береги себя, Далси, — сказал Грегор, пожимая ей руку.

— Высокого тебе полета, Грегор Наземный, — пожелала она.

В Высоком зале почти все уже было готово к вылету.

На нескольких летучих мышей охранники загружали припасы.

Грегор увидел, что Генри нежно обнимает болезненно худую девочку-подростка. Она горько плакала, а он все пытался ее успокоить.

— Сны, Генри, — захлебывалась она слезами, — я постоянно вижу сны, и они становятся все страшнее. Вас ожидает что-то ужасное!

— Ну перестань! Не стоит расстраиваться из-за снов, Нерисса! Ты просто сама себя накручиваешь. Я вовсе не собираюсь умирать, сестренка! — мягко увещевал ее Генри.

— Там вас ждет ужас и смерть, — тихо сказала его сестра. — Высокого тебе полета, Генри. Высокого тебе полета.

Они снова обнялись, и Генри вскочил на спину своей бархатно-черной летучей мыши.

И Грегор вдруг увидел, что девочка сразу направилась к нему, и растерялся. Он всегда терялся при виде чужих слез и не знал, как правильно себя вести. Но девочка уже взяла себя в руки. Подойдя, она протянула ему небольшой свиток:

— Это тебе, Наземный. Высокого тебе полета, — и прежде чем он успел ответить, пошла прочь. Она была так слаба, что держалась за стену, чтобы не упасть.

Грегор развернул свиток. Он был не бумажный, как показалось сначала. Это была высушенная кожа какого-то животного, на которой аккуратным почерком было переписано «Смутное пророчество».

«Странно», — подумал Грегор. Он ведь как раз хотел перечесть пророчество, чтобы получше разобраться в том, что там написано. Даже собирался просить разрешения у Викуса, но в суматохе совсем об этом позабыл.

— Как она догадалась, что мне это нужно? — тихонько спросил он у Босоножки.

— Нерисса много знает. У нее дар, — услышал он голос и, оглянувшись, увидел мальчика, садившегося на золотистую летучую мышь. Присмотревшись, Грегор вдруг понял, что это Люкса. Вместо пышных серебряных волос, доходивших ей до пояса, у нее был теперь мальчишеский ежик.

— Что случилось с твоими волосами? — спросил Грегор, убирая свиток в карман.

— Длинные волосы — помеха в бою, — небрежно ответила Люкса.

— Как жаль! — сказал Грегор, но тут же спохватился: — То есть я хочу сказать, с короткими волосами ты тоже красивая!

Люкса засмеялась:

— Грегор Наземный, тебе кажется, сейчас самое время думать о красоте?

Грегор почувствовал, как лицо его вспыхнуло от смущения:

— Я совсем не это хотел сказать!

Но Люкса уже повернулась к Генри, который гримасничал у нее за спиной.