В это время на реке из-за поворота показался другой большеколесный пароход, который Эбнер Марш мог бы и не заметить сразу, но рулевому положено все видеть, и тот подал встречному судну гудок, который означал, что «Грезы Февра», чтобы разминуться, примет вправо. Пронзительная сирена вывела Марша из оцепенения. Он повернул голову и увидел далекие огни корабля, спускающегося по реке вниз, вылетающие из высоких труб искры, низко провисшее над головой небо. Где-то далеко полыхнула молния, осветив изнутри тучи и реку, реку черную и бесконечную, реку, которая была его домом, делом его жизни, его другом и злейшим врагом, неверной, жестокой и любящей супругой. Она как ни в чем не бывало продолжала плавно нести свои воды, равнодушная и безразличная ко всему, что происходит. Она ничего не знала и не хотела знать ни о Деймоне Джулиане, ни о его сородичах. Они не значили для реки ровным счетом ничего. Они канут в Лету, о них забудут, а старый дьявол реки все так же будет катить свои воды, прорывая новые рукава, затопляя города и смывая урожаи, переворачивая и круша корабли, чтобы выплюнуть потом на берег их жалкие обломки.

Эбнер Марш направился в ту сторону, где над палубой поднимались верхние части кожухов колес. Джулиан последовал за ним.

– Капитан, – позвал он. Голос Джулиана изменился, но по-прежнему звучал сладко.

Марш не обратил на него внимания. Он с невиданной для своего веса легкостью, подгоняемый близкой опасностью, подтянулся на руках и оказался на верху кожуха. Такую силу в себе капитан даже не подозревал. У него под ногами крутилось огромное колесо. Он чувствовал вибрацию дерева, слышал ритмичные шлепки о воду. Марш двинулся в сторону кормы, опасаясь, как бы при падении не промахнуться и не попасть под лопасти, тогда от него ничего не останется. Он посмотрел вниз. Уже совсем стемнело, и вода казалась черной. «Грезы Февра» оставлял за собой бурлящий пенистый след. Топки парохода окрашивали его в красный цвет, отчего пена казалась кипящей кровью. Эбнер Марш не отводил от воды взгляда. Он окаменел. Новая кровь, подумал он, новая кровь, и никуда от этого не деться, и ничего с этим не сделать. Глухой стук поршней паровой машины отзывался у него в ушах ударами грома.

На кожух колеса взобрался Мрачный Билли Типтон и осторожно двинулся ему навстречу.

– Мистер Джулиан хочет видеть тебя, толстяк, – сказал он. – Давай спускайся, дальше тебе хода нет. – Он вытащил свой нож и улыбнулся. У Мрачного Билли Типтона была по-настоящему жуткая улыбка.

– Это не кровь, – громко вслух сказал Марш, – это только чертова река. – Крепко сжав в руке трость, капитан сделал глубокий вдох и спрыгнул с парохода. Когда он ударился о воду, проклятия Мрачного Билли еще звучали у него в ушах.

На борту парохода «Грезы Февра»

Река Миссисипи, август 1857 года

Когда Мрачный Билли спрыгнул с кожуха, прикрывающего колеса, Деймон Джулиан уже стоял внизу, поддерживаемый с двух сторон Раймоном и Арманом. Джулиан был похож на мясника, только что заколовшего свинью; его одежда густо пропиталась кровью.

– Ты позволил ему уйти, Билли, – сказал он холодно.

Мрачный Билли поежился от его тона.

– С ним покончено, – уверенно ответил он. – Его затянет под колеса, и они раздавят его, или он утонет. Видели бы вы, как плюхнулся он в воду. Своим толстым брюхом вниз. Вам больше не придется видеть его бородавки. – Сказав это, Мрачный Билли оглянулся по сторонам.

То, что он увидел, ему не понравилось. Джулиан с ног до головы был залит кровью, красный ручеек оставил свой след на трапе палубной надстройки и на палубе штормового мостика. В конце палубной надстройки под тентом в неестественном положении лежал щеголеватый письмоводитель. У него изо рта еще шла кровь.

– Если ты подвел меня, Билли, тебе никогда не быть таким, как мы, – сказал Джулиан. – Надеюсь, что он мертв. Так будет и для тебя спокойнее. Ты меня понял?

– Да, – сказал Билли. – Что случилось, мистер Джулиан?

– Они напали на меня, Билли. Они напали на нас. Если верить усопшему капитану, они убили Жана. Вдребезги разнесли его дурацкую башку. Так, кажется, он сказал. – Он улыбнулся: – Повинны в этом Марш, его несчастный клерк и еще некто, кого они назвали Майком.

– Волосатый Майк Данн, – подсказал Раймон Ортега. – Он боцман и одновременно помощник капитана на «Грезах Февра», Деймон. Огромный, недалекий и неотесанный. Его работа заключается в том, чтобы покрикивать на черномазых и бить их.

– Понимаю, – сказал Джулиан. – Пустите меня, – попросил он Раймона и Армана. – Теперь я чувствую себя сильнее и могу самостоятельно стоять.

Сумерки сгущались. Они стояли в тени.

– Деймон, – предупредил Винсент, – смена вахты произойдет в ужин. Члены экипажа разойдутся по своим каютам. Нам нужно что-то делать. Мы должны избавиться от парохода, или команда разоблачит нас. – Он обвел взглядом кровавые следы и труп.

– Нет, – возразил Джулиан. – Билли все уберет. Не так ли, Билли?

– Так, сэр, – откликнулся Мрачный Билли. – Сейчас я отправлю клерка вслед за капитаном.

– Тогда не говори, а делай, Билли. – Улыбка Джулиана оставалась холодной. – Потом приди в каюту Йорка. Сейчас мы проследуем туда. Мне нужно переодеться.

Тридцать минут ушло у Мрачного Билли Типтона на то, чтобы убрать на палубной надстройке все следы смерти. Он работал быстро, хорошо понимая, что в любую минуту кто-нибудь может выйти из каюты или подняться по трапу. К этому времени уже было совершенно темно, что в какой-то степени помогало. Тело Джефферса он стащил вниз и с трудом поднял на кожух гребного колеса, откуда сбросил вниз. Письмоводитель оказался тяжелее, чем предполагал Мрачный Билли. Труп поглотили ночь и тьма, и всплеск прозвучал гораздо тише, чем всплеск от падения Марша; в шуме гребных колес он был почти неразличим. Мрачный Билли снял рубашку и принялся вытирать ею с палубы кровь, когда ему улыбнулась судьба. Гроза, собиравшаяся в течение всего вечера, наконец разразилась. Оглушительно пророкотал гром, полыхнула молния, и начался дождь. На палубу, смывая кровь и тотчас вымочив Мрачного Билли с ног до головы, обрушился чистый, холодный, сильный дождь.

Вода стекала с него ручьями, когда Мрачный Билли вошел в каюту Джошуа Йорка. Его когда-то чистая рубашка грязным комком лежала в руке.

– Все готово, – сказал он.

Деймон Джулиан сидел в глубоком кожаном кресле, уже переодевшись во все свежее, и пил вино. Выглядел он таким же сильным и здоровым, как всегда. Рядом с ним стоял Раймон. В другом кресле сидел Арман. Винсент сидел на столе, Курт – за столом. Джошуа Йорк примостился на кровати, понуро глядя себе под ноги. Голова его была опущена, кожа отливала меловой белизной. Мрачный Билли подумал, что своим видом он напоминает получившую трепку дворнягу.

– Ах, Билли, – проговорил Джулиан. – И что бы мы без тебя делали?

Мрачный Билли кивнул.

– Пока я был там, я не переставал думать, мистер Джулиан. В этом деле, как я его себе представляю, у нас только два выхода. На пароходе есть ялик, который используют для измерения глубины и тому подобного. Мы могли бы взять его и отчалить. Или сейчас, когда разразилась гроза, мы можем подождать, пока рулевой куда-нибудь не причалит, а потом сойти на берег. Мы находимся недалеко от Бейу-Сара, надеюсь, мы смогли бы там обосноваться.

– Бейу-Сара меня не интересует, Билли. Я не испытываю желания покидать этот чудесный пароход. «Грезы Февра» теперь наш. Разве я не прав, Джошуа?

Джошуа Йорк поднял голову.

– Да, – сказал он. Голос его оказался так слаб, что был почти не слышен.

– Это слишком опасно, – стоял на своем Мрачный Билли. – Капитан и письмоводитель исчезли, что подумает команда? Их хватятся, начнутся всякие вопросы. И очень скоро.

– Он прав, Деймон, – вставил слово Раймон. – Я нахожусь на борту этого корабля с Натчеза. Пассажиры приходят и уходят, но команда… Здесь мы в опасности. Мы здесь не такие, как все, подозрительные и безвестные. Когда хватятся Марша и Джефферса, первым делом возьмутся за нас.