Марш мог бы добиться, чтобы убытки пострадавших считались частью его собственных, но он всегда гордился своей честностью, поэтому расплатился с ними из расчета пятьдесят центов за доллар.

Его ожидала еще одна неприятная миссия — встреча с родственниками мистера Джефферса. Марш понимал: рассказать им, что произошло на самом деле, нельзя, поэтому сослался на желтую лихорадку. Были и другие семьи, куда не вернулись братья, сыновья, мужья, и они осыпали Марша бесчисленными вопросами, на которые он не мог дать ответа. В связи с этим капитану пришлось иметь дело с правительственным инспектором и представителем лоцманской ассоциации. Кроме того, требовалось привести в порядок счета, просмотреть массу бухгалтерских книг… Все вместе это вылилось в месяц задержки, отчаяния и тревог.

Но Марш не переставал надеяться. Когда письма, разосланные по его просьбе Грином, остались без ответа, он разослал новые. В свободное время ходил в порт встречать приходившие корабли, чтобы порасспрашивать их о «Грезах Февра», о Джошуа Йорке и о Карле Фрамме, о Уайти Блейке и о Волосатом Майке Данне, и о Тоби Лэньярде. Нанял двух сыщиков и, дав им подробные инструкции, отправил в низовье реки. Даже начал покупать газеты, воспользовавшись маленькой хитростью Джошуа, печатающиеся в бассейне реки; ночи проводил за изучением газетных страниц с сообщениями о речных перевозках и расписаний движения пароходов, включая такие далекие города, как Цинциннати, Новый Орлеан и Сент-Пол. Чаще, чем было в его привычках, наведывался в «Дом переселенца» и другие любимые места речников, где не уставал задавать вопросы.

Увы, «Грёзы Февра» словно сгинул. Казалось, что он больше не бороздит реку. Никто не видел парохода. Никто не встречал ни Уайти Блейка, ни мистера Фрамма, ни Волосатого Майка и ничего о них не слышал. На газетных страницах название «Грёзы Февра» также не попадалось.

— Абсурд какой-то, — жаловался Марш офицерам «Эли Рейнольдз» за неделю до отплытия. — Большой новенький пароход, скорости хода которого мог позавидовать любой речник. Такое судно не может оставаться незамеченным!

— Если только оно не затонуло, — высказал предположение Кэт Грув, жилистый коротышка, боцман «Эли Рейнольдз». — На реке есть места, где скроются выше крыши целые города. Может, оно утонуло со всеми, кто был на борту.

— Нет, — упрямо твердил Марш. Он не рассказывал им всей истории, потому что не знал, как можно это сделать. Поскольку никто из них ни разу не ступал на борт «Грез Февра», они бы не поверили. — Нет, пароход не затонул. Он скрывается от меня где-то в низовье реки. Но я во что бы то ни стало разыщу его.

— Как? — поинтересовался Йергер, капитан «Эли Рейнольдз».

— Река большая, — согласился Марш, — и у нее множество притоков, речушек, излучин, рукавов и прочих мест, где мог бы спрятаться пароход и долгое время оставаться незамеченным. Но река не бесконечна, в конце концов ее всю можно облазить. Мы начнем с одного конца и проследуем до другого. Если достигнем Нового Орлеана, так и не обнаружив его, то проделаем то же самое на Огайо, Миссури, Иллинойсе, Язу и на Красной реке. Чтобы найти этот проклятый пароход, я готов сунуться хоть в ад.

— Потребуется много времени, — заметил Йергер.

— Ну и что?

Йергер пожал плечами, офицеры «Эли Рейнольдз» обменялись вопросительными взглядами. Эбнер Марш помрачнел.

— Не забивайте себе голову ерундой. Плевать на время. Ваше дело — подготовить пароход, вы меня поняли?

— Да, сэр, капитан, — сказал Йергер.

Это был высокий и худой мужчина в годах с сутулившимися плечами и тихим голосом. Пароходы он водил с незапамятных времен и научился ничему не удивляться.

Когда настал назначенный день, Эбнер Марш надел свой белый капитанский китель с двойным рядом серебряных пуговиц. Костюм этот казался ему вполне уместным. В «Доме переселенца» он заказал себе обильный ужин — меню «Эли Рейнольдз» не вполне удовлетворяло его, да и коку было далеко до Тоби Лэньярда, — после чего отправился на пристань.

Паровые машины «Эли Рейнольдз», как отметил Марш с удовлетворением, уже разогрелись. Все же этот пароход оставлял желать лучшего. Небольшой по размеру и узкий, он имел слишком большую осадку для тех мелководий, по которым они намеревались пройти. Длина корабля составляла всего четверть длины пропавшего и половину его ширины. Нагруженный до отказа, он был в состоянии перевезти только 150 тонн груза, в то время как исчезнувший красавец брал на борт до тысячи тонн. На «Эли Рейнольдз» было всего две палубы, отсутствовала палубная надстройка, и команда занимала каюты, расположенные в носовой части бойлерной палубы.

Перевозить пассажиров первого класса «Эли Рейнольдз» Приходилось редко. Ее колесо с лопастями размещалось на корме и приводилось в движение за счет работы одного-единственного парового котла. Словом, пароход не отличался замысловатостью и изяществом. Сейчас груза на борту почти не было, и Марш видел паровую машину, несколько выдвинутую к носу. Верхняя палуба поддерживалась рядами простых, побеленных известью деревянных колонн, похожих на неустойчивые ходули. Стойки, на которых покоился навес прогулочной палубы, имели квадратную в сечении форму и выглядели достаточно простыми, напоминая частокол. Кожух заднего колеса представлял собой огромный деревянный ящик в форме куба со следами потускневшей от времени и местами облезшей красной краски, а само колесо являло жалкое зрелище. И в других местах краска слезала лоскутьями. Над палубой парохода возвышалась незамысловатая рулевая рубка в виде деревянной надстройки с окнами. Короткие трубы не имели украшений и торчали обрубками черного железа. Прикорнувшая у причала «Эли Рейнольдз» казалась древней, невероятно уставшей старушкой. Ее словно перекосило, и можно было подумать, что она в любую минуту готова лечь на борт и затонуть.

Ее ни в коем случае нельзя было сравнить с огромным и могучим пароходом по имени «Грёзы Февра». Но, кроме нее, другими судами Эбнер Марш в данный момент не располагал. А раз так, придется довольствоваться тем, что имеешь, рассуждал Эбнер Марш. Он подошел к пароходу и по сходням, истоптанным бесчисленным количеством ног, поднялся на борт. На полубаке его встретил Кэт Грув.

— Все готово, капитан.

— Скажите рулевому, чтобы отчаливал, — бросил Марш. Грув отдал приказ, и «Эли Рейнольдз» подала сигнал. Гудок показался Маршу тонким и жалобным, но отчаянно бесшабашным. По узкому крутому трапу он вскарабкался в кают-компанию. Там было сумрачно и тесно. Салон едва достигал сорока футов в длину. Лежавший на полу ковер пестрел пятнами, а пейзажи, написанные на дверях кают, изрядно потускнели и выглядели смазанными. В помещениях парохода стоял застарелый запах несвежей пищи, кислого вина, масла, гари и пота. Внутри было слишком жарко, а единственное окно в потолке салона с простым стеклом слишком закоптилось, чтобы пропускать достаточно света.

В салоне, когда Марш вошел, за круглым столом сидели и пили кофе Йергер и свободный от вахты рулевой.

— Свиной жир уже доставили? — спросил Марш. Йергер кивнул.

— Как вижу, на борту почти нет груза. Йергер нахмурился.

— Я решил, что так будет лучше, капитан. С грузом мы двигались бы медленнее, и в дороге было бы много остановок. Эбнер Марш, взвесив его слова, одобрительно кивнул.

— Правильно. Мой багаж тоже доставили?

— В вашей каюте, капитан, — ответил Йергер. Марш раскланялся и удалился к себе. Койка, когда он грузно опустился на край, жалобно скрипнула под ним. Марш открыл саквояж и вытащил ружье и патроны. Он внимательно осмотрел оружие, проверил ствол. Ружье приятно оттягивало руку. Возможно, простой револьвер и не мог противостоять людям ночи, но это оружие было особенным. По личному заказу Марша его изготовил лучший оружейник Сент-Луиса. Это было ружье для охоты на бизонов с коротким широким стволом восьмигранной формы. Пятьдесят изготовленных на заказ патронов по размеру были больше любых других, которые когда-либо приходилось делать оружейнику.