— Вот это вы правильно! — сказала я. — Разъясните ей, каков характер у вашего сына! Покажите, в чем Линтон похож на вас, и тогда, я надеюсь, мисс Кэти дважды подумает, прежде чем выйти замуж за гадюку!

— Мне незачем говорить сейчас о его приятных качествах, — ответил он. — Она все равно должна будет или пойти за него, или оставаться под арестом с тобою вместе, покуда твой господин не помрет. Я могу держать тут вас обеих взаперти тайно ото всех. Если сомневаешься, подбей ее взять назад свое слово, тогда тебе представится возможность в этом убедиться.

— Я не возьму назад своего слова, — сказала Кэтрин. — Я обвенчаюсь с Линтоном сейчас же, если мне разрешат после этого вернуться на Мызу. Мистер Хитклиф, вы жестокий человек, но вы не злодей. Вы не захотите просто по злобе сделать меня на всю жизнь непоправимо несчастной. Если папа подумает, что я покинула его нарочно, и если он умрет раньше, чем я вернусь, как мне жить после этого? Я больше не плачу, но вот я бросаюсь вам в ноги, и я не встану с колен и не сведу глаз с вашего лица, пока вы не взглянете на меня! Нет, не отворачивайтесь, глядите! Вы не увидите ничего, что могло бы вас раздражать. У меня нет к вам ненависти. Я не сержусь, что вы меня ударили. Вы никогда никого в вашей жизни не любили, дядя? Никогда? Ах! вы должны взглянуть на меня хоть раз. Я так несчастна, что вы не можете не пожалеть меня!

— Разожмите ваши цепкие пальцы и убирайтесь, или я дам вам пинка! — крикнул Хитклиф, грубо ее оттолкнув. — Я предпочту, чтоб меня обвила змея. Какого черта вздумалось вам ластиться ко мне? Вы мне противны!

Он брезгливо повел плечами, передернулся, точно в самом деле по телу его пробежала дрожь отвращения, и вскочил со стула, когда я раскрыла рот, чтоб обрушить на него поток брани. Но меня оборвали на первой же фразе угрозой: если я скажу еще полслова, меня запрут в другой комнате. Уже смеркалось. Мы услышали голоса у садовых ворот. Наш хозяин поспешил тотчас выйти. Он не терял головы, а мы были как безумные. Две-три минуты шел разговор, затем хозяин дома вернулся один.

— Мне показалось, что это ваш двоюродный брат Гэртон, — заметила я, обратившись к Кэтрин. — Хорошо бы, если б он пришел! Кто знает, может быть, он примет нашу сторону?

— Это были трое слуг, посланных в поиски за вами с Мызы, — сказал Хитклиф, подслушав меня. — Тебе нужно было только открыть окно и позвать; но клянусь, девочка рада-радешенька, что ты этого не сделала; рада, что принуждена остаться, я уверен!

Узнав, какой мы упустили случай, обе мы безудержно предались своему горю, и Хитклиф позволил нам плакать до девяти часов. В девять он приказал нам пройти наверх, через кухню, в комнату Зиллы, и я шепнула моей молодой госпоже, чтоб она подчинилась: может быть, нам удастся вылезть там в окно или пробраться на чердак и оттуда на крышу. Однако проем окна оказался там таким же узким, как внизу, а выйти на чердачную лестницу даже и попробовать не пришлось, потому что нас опять заперли. Мы обе всю ночь не ложились. Кэтрин стояла у окна и с нетерпением ждала рассвета, отвечая только глубокими вздохами на мои уговоры прилечь и отдохнуть. Сама я сидела в кресле и раскачивалась, жестоко осуждая себя за то, что неоднократно нарушила долг, из чего, как мне тогда казалось, проистекли все несчастья моих господ. На деле, я понимаю, это было не так, но так оно мнилось моему воображению в ту горькую ночь; и я самого Хитклифа считала менее виновным, чем себя.

В семь часов утра он явился к нам и спросил, встала ли мисс Линтон. Она тотчас подбежала к двери и крикнула: «Да!».

— Живей сюда! — сказал он, открыв дверь, и вытащил Кэтрин за порог. Я поднялась, чтобы последовать за ней, но он снова повернул ключ в замке. Я требовала, чтобы меня выпустили.

— Потерпи! — ответил он. — Я сию минуту пришлю тебе завтрак.

Я колотила в дверь и яростно гремела щеколдой; и Кэтрин спросила, почему меня все еще держат под замком. Хитклиф ответил, что мне придется потерпеть еще час, и они ушли. Я терпела два и три часа. Наконец я услышала шаги, но не Хитклифа.

— Я несу вам поесть, — сказал голос. — Отворите.

Радостно распахнув дверь, я увидела Гэртона, нагруженного запасом снеди, достаточным для меня на весь день.

— Возьмите, — сказал он, сунув мне в руки поднос.

— Постойте минутку, — начала я.

— Нельзя, — крикнул он и ушел, как я ни молила его подождать. Он и слушать не стал.

И так меня продержали под замком весь тот день и всю ночь, и еще одни сутки, и следующие… Пять ночей и четыре дня я просидела там, не видя никого, кроме Гэртона раз в сутки, по утрам, а он был образцовым тюремщиком: угрюмым и немым, и глухим ко всякой попытке затронуть в нем чувство справедливости или сострадания.

На пятое утро, верней — на пятый день, послышались другие шаги, легче и мельче, и на этот раз пришедший переступил порог. Это была Зилла — нарядная, в пунцовой шали, в черной шелковой шляпе, а на руке — плетеная корзинка.

— Господи, миссис Дин! — воскликнула она. — А в Гиммертоне только и разговору, что о вас. Я думала, вы не иначе, как утонули в болоте Черной Лошади, и барышня вместе с вами, — пока хозяин не сказал мне, что вы нашлись и что он вас устроил здесь у меня! Вот оно как! Вы, надо думать, выбрались на островок? Сколько же времени вы просидели в болоте? И кто вас спас, миссис Дин, — хозяин? Но вы не похудели, — видно, вам пришлось не так уж скверно, да?..

— Ваш хозяин — сущий негодяй! — отвечала я. — Но он за все ответит. Зря он рассказывает свои басни: все равно правда выйдет наружу.

— Что вы хотите сказать? — спросила Зилла. — Ведь не он пустил этот слух. Так на деревне рассказывают, будто вы потонули в болоте; а я, как пришла, говорю этому Эрншо: «Ох, какая тут вышла страшная история, пока меня не было. Как жалко барышню — такая была красивая! И славную Нелли Дин». А он только вытаращил глаза. Я подумала, он ничего не знает, ну и передала ему, какая идет молва. А хозяин слушает тоже, и все улыбается про себя, и говорит: «Если они и сидели в болоте, то теперь их вытащили, Зилла. Нелли Дин находится сейчас в вашей комнате. Можете ей сказать, когда подниметесь к себе, чтоб она выметалась. Вот ключ. Болотные пары ударили ей в голову, и она хотела бежать стремглав домой, но я ее запер на то время, пока она не прочухается. Можете сейчас же отправить ее в Скворцы, если только она в состоянии идти, и передайте ей от меня, что ее молодая госпожа последует за нею как раз вовремя, чтобы не опоздать на похороны сквайра».

— Мистер Эдгар умер? Не может быть! — закричала я. — Ох, Зилла, Зилла!

— Нет, нет. Сядьте, моя добрая миссис Дин, — ответила она. — Никак вам дурно? Он не умер. Доктор Кеннет думает, что он протянет еще денек. Я встретила его по дороге и спросила.

Я не села — я схватила салоп и шляпу и бросилась вниз, благо путь передо мною был свободен. Войдя в дом, я посмотрела, нет ли кого, кто мог бы мне что-нибудь сказать о Кэтрин. Комнату заливало солнце, и дверь была раскрыта настежь, но никого поблизости не оказалось. Пока я не могла решиться, уйти ли мне сразу же, или вернуться и поискать свою госпожу, легкий кашель привлек мое внимание к очагу. Линтон, один во всей комнате, лежал на диване, сосал леденец и равнодушным взглядом следил за мной.

— Где мисс Кэтрин? — я спросила строго, полагая, что могу припугнуть его и узнать все, что нужно, пока мы с ним тут с глазу на глаз. Он с невинным видом продолжал сосать.

— Ушла? — спросила я.

— Нет, — ответил он, — она наверху: ей незачем уходить, мы ее не пустим.

— Вы ее не пустите? Безмозглый щенок! — закричала я. — Немедленно отведите меня в ее комнату, или вы у меня взвоете.

— Это вы взвоете у папы, если попробуете туда пройти, — ответил он. — Он говорит, что я должен быть построже с Кэтрин: она моя жена, и это позор, что она хочет оставить меня. Он говорит, что она ненавидит меня и хочет моей смерти, чтобы ей достались мои деньги, но они ей не достанутся, и она не уйдет домой! Не уйдет! Сколько бы ни плакала и ни падала в обморок!