– Ладно, побегу, а то Наечка там одна у меня, малая опять в селение отпросилась ненаглядного своего проведать. Влюбилась девка, что и делать теперь. – Анна собралась и, махнув на прощание рукой, заметно хромая, поспешила прочь.

«Проследить за ней? – думала Таня, глядя вслед уходящей подруге. – Хотя сейчас-то зачем ей это зелье пить, поход закончился. Завтра детей отдаем, Аня уедет. Забрать его? Сказать, что это шутка была? Как-то глупо выглядит со стороны. Может, оно вообще безобидное...» Сомнения разъедали душу Татьяны, но догнать подругу и забрать зелье она никак не могла решиться.

***

– Татьяна-Таня-Танечка… – мурлыкал вполголоса Нирт, готовя все для возвращения домой. – Анна-Аня-Анечка… Анечка! Джон, я понял! Анечка это Анна. Идем за ней?

– Нет, поздно. Сюда кто-то идет, готовь портал, будем действовать как решили, – ответил Джон.

Он в это время думал о недавно состоявшемся разговоре и втайне мечтал, чтобы приближалась к ним другая девушка. Ну и что, что первое имя, которое они услышали было «Анечка». Наина – Наечка, может они не расслышали? У них тут с именами вообще бардак. Анна она же Анюта, Анечка, Нюра. Ну не бред ли? Другое дело Наина-Наиша. Красивое имя, красивая девушка. С другой стороны совсем не хотелось, чтобы она оказалась судьбой его старшего брата. Наина нравилась ему самому. Так он уйдет и забудет ее, а постоянно видеть, что она рядом и не его… Нет, невыносимо. Вот если бы Наина согласилась на его предложение… Нет, конечно же, она бы никогда не согласилась. «Я просватанная невеста, Джон, без пяти минут жена. Это последние месяцы моей свободы» – так она ему ответила на предложение уйти с ним. «Аристократка, определенно аристократка, – думал Джон. – Их всегда с младенчества обручают. Это только нам с Ниртом повезло, и то из-за Даниеля, в свете боятся, что проклятье есть и на нас с Ниртом. Выжидают, чтоб Даниель опять женился. Хотя охотниц за состоянием и титулом и проклятие не останавливает».

Джон заметил, как тоненькая женская фигурка, прихрамывая, движется к порталу. «Попалась, птичка!» – подумал он и шагнул в голубоватое сияние.

***

– Таня-джан, что с тобой сегодня? – Наина подошла к вяло мешающей ложечкой кефир коллеге. – Ты за обедом тревожная была, сейчас грустишь, случилось что?

– Ох, Наиша. Стыдно мне очень.

– Вах, зачем такое говоришь? Рассказывай, что сделала, легче будет.

И Таня неожиданно для себя все рассказала.

– Так, собирайся. Пойдем, заберем настойку. Неправильно это – что не предупредила, человек должен сам решать – надо ему это или нет. – Наина решительно потянула Татьяну из-за стола.

Они вдвоем поспешили к корпусу, но там узнали, что Анна Валерьевна куда-то ушла.

– Сегодня вечер прощания был, завтра детей отдаем. Нюта-джан к ним душой прикипела, тяжело ей расставаться. Значит, она на утес пошла. Она там часто бывает, думает, успокаивается, – рассуждала Наина. – Туда пойдем, догоним. Видишь, ветер поднимается – дожди пойдут, недели на две. Пересменка длинная будет, всех воспитателей отпустят. У нее нога на дождь ныла, боюсь, что напиток твой она выпила, спешить надо, неспокойно на сердце, – быстро и невпопад говорила Наина, хватая и бросая в спортивную сумку какие-то вещи. – Бежим скорее.

Она схватила несопротивлюяющуюся Татьяну и они побежали в горы. 

 ***

Нога действительно ныла. «К дождю», – решила Аня и открыла бутылочку с мерцающей жидкостью. «Танюшка говорила, что хорошее средство от местной травницы, значит, точно поможет. Танюшка слишком добрая и отзывчивая, на ней все, кому не лень, ездят. Особенно, эта подруга ее – Лиля». Аня не любила таких как Лилия, считала их бездушными карьеристками. Ей, по сути, не было до нее никакого дела, но за однокурсницу было обидно.

Выпила. Нога чуть подутихла, и тогда Аня поняла, что ноет не столько нога, сколько душа. Душа болела. Ныла о предстоящем прощании, о расставании, о том, что пора возвращаться к себе, в их небольшой северный город. Завтра она отдает детей, а послезавтра ее ждет самолет. Ребята едут в мир и берут ее с собой. Несколько часов в дороге, но это лучше, чем на перекладных. Сходить на утес, попрощаться с морем и горами, посидеть там последний раз в тишине? Да, надо идти. Анна взяла трость и пошла в направлении побережья, забираясь в горы.

Подходя к любимому месту, Анна заметила синеватое свечение. Оно то приближалось, то удалялось, пульсировало, завораживало и манило к себе. Но девушка не поддалась магии призыва.

«Вот безобразники! Костер решили развести? Опасно же, стемнеет скоро и ветер поднялся! Надо поспешить, мало ли что». Она прибавила ходу, торопясь предотвратить беду. Дыхание сбилось, сердце заходилось в бешеном стуке, трость норовила выскользнуть из пальцев. Синеватое сияние двинулось ей навстречу, и Анна даже не поняла, в какой момент земля ушла у нее из-под ног.

Она закричала. Так страшно ей было только в один-единственный момент ее жизни, который отнял у нее все. Тогда, три года назад. И, как и тогда, сознание не выдержало и рухнуло в темноту.

– Ты уверен, что так все и должно быть? – спросил Джон у старшего брата. – Вроде девушки не должны засыпать при переходе?

Он успел подхватить падающую из портала женщину и бережно опустить ее на траву в мире Дарогорр.

– Она без сознания, Джон, – ответил Нирт, пытаясь привести их добычу в чувство.

– Почему? Мы сделали что-то не так? Или это должна быть не она?

– Это она, я уверен. И мы все делали правильно. Просто обморок. Дамы иногда такие чувствительные.

– Это ты про нее, брат? – Джон ухмыльнувшись, указал на женщину. – И не говори, очень чувствительная леди, которая осталась одна с кучей разновозрастных детей в горах. Давай, я первый ее понесу. 

Он отодвинул брата, очень аккуратно поднял девушку на руки и понес ценный груз к воротам родового поместья графов Саккирел. 

Нирт поднял зачарованные мешки с вещами, мысленно поблагодарил Светлейшую, за то, что ей удалось настроить переход к поместью. Поискал порт-шлюз, который абсолютно разряженный почему-то оказался далеко в стороне, сунул его в мешок и, не спеша, побрел следом за братом. Сейчас до Нирта со всей очевидностью дошло, что они с Джоном, по сути, похитили девушку из ее родного дома. Идея искать брату жену в другом мире, чтобы обмануть вероятное проклятие, уже не казалась ему привлекательной. Но отступать было поздно, и Нирт решил положиться на судьбу. И на зелье. И, для полной уверенности, еще и на амулет ментального воздействия. Нет, Анна сумела за время в горах заслужить его симпатию и уважение, но у него весьма одаренные племянники, по-любому им она нужна больше. Так он рассудил и уже бодрее двинулся за братом.

***

– Где я? Что случилось? – было первое, что услышали братья, когда их добыча очнулась.

– Видите ли, Анна, – осторожно подбирая слова, чтобы не напугать девушку, начал Джон. – Вы неожиданно потеряли сознание, когда поднимались на утес. Причина до конца не ясна, есть некоторые предположения, но мне бы не хотелось их сейчас обсуждать. Вероятно, вы чувствовали себя не совсем хорошо, когда поднимались на скалы.

Анна не совсем поняла витиеватой фразы, но согласилась.

– Да, голова кружилась, и мне какое-то сияние показалось.

Джон важно покивал и продолжил:

– Поскольку в «Орленке» врачи помочь вам не могли, мы забрали вас сюда, чтобы оказать более квалифицированную помощь. Простите, что не спросили согласия.

– Что со мной? Что-то серьезное, да? – Анна встревожилась. В памяти не было ничего о том, как она оказалась в этом незнакомом помещении с высокими сводчатыми потолками, узкими стрельчатыми окнами и стенами, отделанными светлым деревом. Она хотела сесть, оглядеться, задать тысячу вопросов, но то, что она может быть больна чем-то серьезным напугало ее и дезориентировало.

– Нет-нет, Анна, все уже в порядке. Возможно, что это последствия ранее перенесенной травмы, испуг, волнение, внезапное головокружение и обморок, как результат. Но вы же понимаете, последний день заезда, все заняты. А вдруг бы это оказалось чем-то серьезным? Поэтому никто не возражал, что вы отправились с нами. – В беседу вступил второй брат.