– Неужто? – пробормотал Базел. Он, в свою очередь, оглядел замерший зал, улыбка тронула его губы. – Знаешь, мне было интересно, как ты с этим справишься.

– Мне тоже. С градани никогда нельзя быть уверенным, что все пройдет как надо, – заметил Томанак, и на этот раз несколько градани с удивлением обнаружили, что смеются вместе с ним.

– Так-то лучше, – сказал бог и снова перевел взгляд на Базела. – Ты-то прекрасно справился. Даже мои избранники не так часто самостоятельно создают новый дом Ордена на новом месте и сразу ведут его в первый бой, который заканчивается блистательной победой. Ты снова подтвердил свою исключительность, Базел. Это входит у тебя в привычку.

– Ты мне льстишь, – спокойно ответил Базел. – Не могу сказать, что я сделал это «самостоятельно». Ты, пожалуй, не хуже меня знаешь, что за парни наши градани, и понимаешь, что я не стал бы просить помощи другого избранника без крайней нужды.

– Не стал бы. Я бы тоже не стал, хотя многие на твоем месте сразу обратились бы за помощью. Я принимаю твою поправку.

Томанак серьезно кивнул. Потом он повернулся в Халашу, и его лицо помрачнело.

– Посол, я надеюсь, твои сомнения в моем избраннике разрешены? Тебе достаточно моего слова, что он и в самом деле мой избранник и что они, – бог указал на воинов Базела, которые стояли коленопреклоненными перед своим божеством, – все мои?

– Д-д-д… – Халашу перевел дыхание. – Да, Господи, – прошептал он наконец.

– Прекрасно, – Томанак повел указательным пальцем, и Халашу мгновенно отступил назад, слившись с толпой, и тоже упал на колени. Бог Войны, сложив руки на груди, в течение нескольких секунд созерцал собравшихся, каждый из которых ощутил в горле какой-то странный ком, мешающий свободно дышать.

– Халашу был прав в одном, – сказал им Томанак, и на этот раз его громовой голос прозвучал почти мягко. – Ни я, ни другие Боги Света не выбирали своих поборников из градани вот уже тысячу двести лет, с самого Падения Контовара. Не потому, что нам не было больше до вас дела, не потому, что мы бросили вас, предоставив вашей жестокой судьбе. Просто то ужасное, что сотворили с вами Темные Боги и их слуги, изменило вас слишком сильно. Мы не смогли предотвратить этого, а ваши предки…

Он вздохнул. Его темные глаза затуманились скорбью, слишком глубокой, чтобы она могла излиться слезами. Лишь богу могло быть знакомо подобное чувство.

– Ваши предки не простили нам нашего бессилия, – произнес он негромко, – и мы не можем винить их за это. Если бы мы были в силах предотвратить происшедшее, мы бы сделали это, но, как может подтвердить Базел, в мире смертных мы способны действовать только через наших приверженцев. Тьма одержала победу при Падении, и Темные Боги сумели посеять ненависть и подозрения, которые отделили ваш народ не только от других Рас Людей, но и от нас.

Однако то, от чего вы страдаете, можно излечить, и это противостояние не должно длиться вечно. Именно поэтому, дети мои, пришло время снова выбрать поборника из градани. Базел и Дом моего Ордена, который он основал здесь, многое расскажут вам и многому научат. Это дело я оставляю ему и тем, кого он избрал себе в помощники. Но сейчас я хочу сказать вам, всем вам, что мой Орден отныне открыт для градани. Любых. Конокрадов, Кровавых Мечей, Сломанной Кости, Дикого Плеса… Любой градани, который принимает мой Кодекс и чтит Свет, может стать одним из моих воинов, так же как и человек, гном или эльф. Настало время для вас снова постоять за Свет, и вы узнаете, что все те годы, которые ваш народ провел во мраке, дали вам силу и способности, которые окажутся необходимы другим Расам Людей.

– Но…

Это произнес Халашу, и бог снова посмотрел на него. В глазах божества не было ни осуждения, ни презрения, но его взгляд пронзил Халашу, словно острый кинжал. На лбу посла выступил пот: он вдруг вспомнил обо всех бесчисленных случаях, когда он и его князь нарушали Кодекс Томанака.

– Ты хочешь знать, означает ли мой выбор помощника из клана Конокрадов то, что я принимаю чью-то сторону в противостоянии Навахка и Харграма? – переспросил бог, и Халашу каким-то образом нашел в себе силы кивнуть.

– Я Судья Князей, Халашу, и мой судебный зал – поле боя. Мое решение будет принято там, а не здесь. Ради этого я не стал бы появляться перед вами. Ни мой Орден, ни мои избранники не станут участвовать в битве между твоим князем и Харграмом. – Бог вновь обвел послов взглядом. – Более того, я подтверждаю слова Базела: Чернаж Навахкский не знал ни о поступках своих сыновей, ни о присутствии Шарны в своей стране. Если вы пойдете на него войной, найдите другой повод. Если вы поддержите его, не обвиняйте его в чужих преступлениях. Вы не рабы. Боги Света не нуждаются в рабах. Вы можете сами принимать решения, так же как и выбирать, за каким богом пойдете, если пойдете за кем-нибудь вообще.

Халашу еще раз кивнул, на этот раз свободнее, и Томанак посмотрел на Базела:

– Я знаю, каким упрямым ты бываешь. Станешь ли ты повиноваться моим приказам?

– Да, – ответил Базел. – Не скажу, что буду от этого в восторге, но я все сделаю, как ты захочешь. Кроме того, – внезапно он усмехнулся, – и без меня хватит Конокрадов, способных сразиться с Навахком!

– Полагаю это лучшее, на что я мог рассчитывать, – вздохнул Томанак так горестно, что многие послы снова невольно засмеялись. Бог тоже улыбнулся, потом нашел глазами Кериту и поманил ее к себе.

– Надеюсь, ты не думала, что я забуду о тебе, Керри? – поинтересовался он.

– Что ты, – улыбнулась она. – Я понимаю, что сначала ты должен был переговорить с Базелом. Я уже заметила, что донести до него какую-нибудь мысль не так-то легко.

– Даже богу, – признался Томанак. – Попроси его как-нибудь рассказать, сколько времени я преследовал его, прежде чем он вообще сообразил, кто добивается его внимания.

– Непременно, – пообещала она

– Ладно. Теперь я хочу рассеять твои сомнения. Ты делаешь именно то, что должна.

– Правда? – Керита прищурилась. – Это обнадеживает. Значит, все будет хорошо.

– Не беспокойся. А пока что, – повернулся он к братьям нового Ордена, по-прежнему стоявшим на коленях, – осталось только одно. Вейжон, подойди ко мне.

Золотоволосый рыцарь вздрогнул, словно его коснулась чья-то ледяная рука. Он поднял лицо, на котором отражалась смесь восхищения и страха, и встал с колен. Пройдя через замершую комнату, он встал между Базелом и Керитой, устремив взгляд наверх, на лицо своего бога, и Томанак улыбнулся.

– У меня есть кое-что для тебя, – произнес он. Брови Вейжона поднялись в изумлении, а бог протянул руку и достал прямо из воздуха меч – так же просто, как смертный достает что-то из кармана. Он поднял его, развернув так, что драгоценные камни на рукояти засверкали. Вейжон не верил собственным глазам.

– Ты думал, что он остался в теле демона, – сказал Томанак.

– Я… – Вейжон посмотрел на него, затем кивнул. – Да, думал, что так.

– Милая игрушка, – высказал свое мнение Томанак, – но под отделкой скрывается отличная сталь. Нужно лишь внимательно вглядеться, чтобы это увидеть, как ты считаешь, Вейжон? – Молодой человек медленно кивнул, не сводя глаз с лица божества. Все чувствовали, что за этими словами скрывается нечто большее, но лишь Базел с Вейжоном знали, что именно.

– Да, – продолжал Томанак веско, – думаю, теперь ты это понимаешь. Так же как и то, что простой и неотполированный клинок, – усмехнулся он, бросив быстрый взгляд на Базела, – может разить вернее и беспощаднее самого красивого меча. И когда ты это понял, – снова посмотрел он на Вейжона, – я испытал тебя, Вейжон из рода Алмерасов. Потребовалось время, чтобы разобрать, что таится под камнями и узорами, но под всей мишурой оказался отличный клинок… и я был бы рад назвать его своим.

Нагнувшись, он вручил меч Вейжона не ему, а Керите. Вейжон на миг смутился, но тут Томанак вынул из ножен собственный меч и протянул его молодому рыцарю

– Принесешь ли ты мне Клятву Мечей, станешь ли моим избранником, Вейжон? – спросил он, и Вейжон взволнованно сглотнул.