Сказал, и почудилось, что ножны меча потерлись о мою ногу, как преданный пес.

— Возьму… — не стал отказываться маг, принимая подарок. — Вещица в хозяйстве нужная. Пригодится. Так что там «Гладь пруда»?

— Все удары отбила, словно это не сгустки огня были, а снежки. И, обратите внимание, мэтр… ни единого следа. Как новенькая… — продемонстрировал щит, перекинув его на руку. — О! Вам не кажется, что русалка еще красивее стала?

— Красивее? — рассеянно переспросил маг. Потом уловил смысл вопроса и пожал плечами. — Наверно… Вам лучше знать… Она же ваша помощница. Смотрите, не влюбитесь. А я уже слишком стар, чтобы на женские прелести заглядываться. Но, что талисман вас защитил — это радует. Значит, не ошибся я, и не зря именно вас сюда перенесло из другого мира. М-да… Кажется, я уже это говорил.

Маг погладил бороду. Руки у него оказались свободными. А я и не заметил, куда он посох спрятал. Не в рукав же засунул? Хотя, мэтр и не такое учудить способен.

— Точно, — подтвердил я. — Совсем недавно… И, если вы не против, то на этой оптимистической ноте… Надеюсь, на сегодня все? Больше никаких свершений не запланировано?

— Нет, ваше высочество. Для начала, вполне достаточно. Посмотрим на завтрашнее поведение кредиторов и тогда скорректируем ваши дальнейшие шаги. Можете отдыхать…

Голос спокойный, ровный. Вот только взгляд по-прежнему цепкий, не отпускает. Да и сам маг стоит на пути, даже не думая отодвинуться.

— Одна только просьба…

Блин! Так и знал. Спиной чувствовал!

— Просьба?

— Да, да… — заверил мэтр Игнациус. — Именно. Если сильно устали, то и до утра подождет.

— Говорите уже, — обреченно махнул рукой. — Отложенный только сыр хороший. Знаю я ваше завтра. Если не ночью поднимете, то спозаранку. Лучше я уже все сразу отстрадаю. Зато, и спать спокойно буду.

— Благодарю вас, мой принц… Дело пустяковое, в общем-то. Никаких усилий не требующее. Касается вашего подарка.

— Мэтр, ради Бога, говорите нормально. За последние дни мне столько всего надарили…

— Не вам… а который вы мне… — маг понял, что путаница только растет и коротко закончил. — Птенец орлана.

Теперь все стало понятно. Синюю птицу я действительно решил подсунуть магу. Если он так счастлив был, заполучив всего несколько перьев, то живой птице наверняка найдет применение. А при моем образе жизни — Фигаро тут, Фигаро там — не до ухода за неоперившимся птенцом.

— И что с ним?

— Грустит… Есть не хочет… Боюсь, подохнет…

— А я чем помогу? Я ж не врач. Может, Тимоху позвать? Или Дженкинса. Думаю, они больше моего в птицах понимают.

— Это же не каплун или гусь… — проворчал маг. — Мой принц, мы зря теряем время. Согласны посмотреть птенца — идемте…

Я кивнул, и мы оказались в помещении, сильнее всего напоминающим оранжерею или зимний сад. Даже не знал, что в моем замке есть такое. Или мы уже не в замке?

Только хотел спросить, как над головой раздался шум, а мгновением позже, нечто увесистое свалилось на плечи. Хорошо, за спиной у меня по-прежнему висел щит.

Повезло, в общем… Потому что хоть птенец и не нападал, а наоборот — проявил радость — его острые когти, как выяснилось позже, могли ранить не хуже булатной стали. А длиной немногим уступали мизекордии* (*фр., misericorde — «милосердие, пощада». Кинжал с узким трёхгранным либо ромбовидным сечением клинка для проникновения между сочленениями рыцарских доспехов. Кинжал милосердия использовался для добивания поверженного противника, иными словами — для быстрого избавления его от мук и агонии, либо убийства противника, бесполезного с точки зрения выкупа).

А сейчас птенец всего лишь вцепился в окантовку щита, как в ветку или насест и радостно заклекотал.

— Угу, — пробормотал маг. — Я был прав… Он вас запомнил и узнал.

— В смысле, запомнил?

— Он видел, как вы сражались вместе с его матерью. Как убили змею… злейшего врага всех птиц. Поэтому, вы для него свой. Если б мы имели дело со щенком… То и сомнений никаких. Однозначно — вожак. Но хищные птицы не живут стаями… Впрочем, какая разница? Лучше, попробуйте покормить птенца. Посмотрим, насколько он вам доверяет.

Маг подвел нас к заменявшему стол пню, на котором стояла небольшая корзина. Наполовину наполненная кусками мяса. Как по мне, выглядевшего не слишком аппетитно. Из-за свалявшейся в крови шерсти. Тушку изрубили даже не сняв шкуру.

— Это зайчатина. Основная пища молодых орланов, — объяснил маг. — Наколите на нож и угостите его.

— Обязательно на нож?

— Ну, если пальцев не жалко… — пожал плечами мэтр Игнациус.

Понятно. Мог и сам сообразить. Это же не ручной попугай. У птенчика такой клювик, что ему и в самом деле палец лучше туда не класть.

А вот и ничего подобного! Поднесенное угощение Синильга приняла благосклонно. И сняла с ножа очень аккуратно. Проглотила, правда, не жуя. Шучу, конечно. А как проглотила, тут же дала понять, что не откажется от еще одной порции.

— Изголодалась, бедняжка… Что ж ты раньше отказывалась? Ты среди друзей. И ты уже девочка большая… Вот-вот летать начнешь. Должна понимать, что я не смогу все время быть рядом. А этот дядя хороший. Можешь ему верить…

Сам не видел, поскольку птенец сидел за спиной, но по тому, как маг несколько раз кивнул, глядя поверх моей головы, понял, что знакомство произошло.

— Вот и славно. Мэтр… я думаю, вам тоже стоит угостить Синильгу.

— Синильгу? — переспросил тот. — Вы дали птенцу имя? И что оно означает?

— Вообще-то «снег», кажется. Но я имел в виду схожесть звучания с цветом… Синяк или Синька… не комильфо. Синяя птица слишком длинно. Индиго… На индюка похоже… Ультрамарин и вовсе, как лекарство… А что не так? Плохо звучит?

— Нет, нет… — успокоил меня маг. — Красивое имя, женственное. Просто, теперь понятно, почему птенец больше никого не признает. Это записано во всех руководствах по дрессировке синих орланов. Тот, кто даст птенцу имя, становится его другом на всю жизнь. Каким-то образом птицы это понимают. Так что, извините, ваше высочество, но если б я это знал, то объяснил бы сразу и подарок не принял. Друзей дарить нельзя. Но, в вашем присутствии, не откажу себе в удовольствии покормить это великолепное создание.

— Вы хотите сказать, что…

— Что вы обзавелись еще одним другом. Причем, самым верным.

— Но, она же еще маленькая.

— Вздор… Ваше высочество — это птица, а не человек. И хоть орланы живут довольно долго, взрослеют быстро. Вы и глазом моргнуть не успеете, как птенец превратится в сильную и быстрокрылую птицу. Летать на ней, правда, еще лет пять не получится… В доспехах, я имею в виду. Но уже через пару месяцев сможете вместе с Синильгой поохотиться. На зайцев или косуль. А через полгода — хоть и на степных волков.

— Понятно… Перспективы радужные. А теперь, скажите, как мне освободиться, не подвергая стрессу детскую психику? Или мне теперь и в спальню с птицей отправляться?

Маг засмеялся.

— Не уверен, что Леонидия одобрила бы это.

Потом ответил серьезно.

— Просто снимите ее с себя, пообещайте вернутся и велите ждать. Главное, не забывайте о ней. Известно много случаев, когда орланы умирали от тоски, не дождавшись хозяина и друга.

— Эй! А если со мной что-то случится?

— Нет. Смерть близкого им человека, они чувствуют. И просто улетают. Куда? Это никому не известно. Новых друзей искать, птенцов заводить. А может… Впрочем, гадать можно бесконечно. Вы же, помнится, спать хотели.

— Угу… Поспишь с вами… Вон, как уцепилась. Вместе со щитом снимать, что ли?

Синильга неожиданно легко позволила взять себя на руки и переставить на пень. Она слабо трепыхнулась, от первого прикосновения, а потом сунула голову под крыло и уснула. От сытости наверно. Ну, и добре… Я сейчас тоже… как только до кровати доберусь. Не под крыло, ясен пень, всего лишь под подушку. Но, если какая сволочь посмеет разбудить раньше полудня, то они у меня поймут что такое королевская немилость…