— Ужасная горечь! — призналась она.

Оба словно по команде отставили кружки в сторону, к камину. Теперь Алексу стало совсем худо. Не зная, чем занять руки, он только о том и думал, как бы обнять ее и прижать к себе.

— Ди очень тяжело переживала их смерть. — Она небрежно дернула плечом, но эта внешняя бравада нисколько не обманула Алекса. — Она была самой младшей, и мы все ее баловали, как могли.

Алекса бросило в пот от желания погладить ее по голове, отвести с лица пушистые рыжие пряди, коснуться ладонью нежной молочно-белой кожи — хотя бы на миг, а там будь что будет!

Не отрывая глаз от огня в камине, Брук снова передернула плечами, пробормотав:

— Не хватало только, чтобы я тоже разнюнилась! Алекс оставил ее слова без ответа. Он уже успел сделать несколько важных выводов. Судя по всему, когда они осиротели, Брук великодушно взяла на себя заботу о Ди, не позволяя предаваться собственному горю. По-видимому, тогда она твердо решила оградить младшую сестру от всех печалей и невзгод этого мира. И он ни в коем случае не порицал Брук за эту горячность. Напротив — она внушала ему искреннее уважение.

Но даже ее бескорыстная любовь к сестре не оправдывала столь необдуманный риск. В одиночку, безоружной, похитить незнакомого мужчину и оказаться с ним наедине в лесной глуши — и как только она до такого додумалась? Алекс сердито нахмурился. А вдруг в эту минуту из кафе вышел бы не он, а тот, настоящий Клифф, или кто-нибудь еще похуже? Несмотря на всю свою стойкость и отвагу, Брук ни за что не справилась бы со взрослым мужчиной!

Он сам удивился тому, как возмутили его эти недопустимые самоуверенность и беспечность. Воспоминание о том, что в качестве оружия Брук прихватила жалкий кусок пластика, только подлило масла в огонь. Он грубо схватил ее за подбородок и выпалил:

— Ваша любовь к сестре достойна восхищения. Да, черт побери, я готов восхищаться вами — но вы не можете отрицать, что дали маху, затащив меня в эту дыру!

— Это почему же? — Она явно опешила от неожиданности.

— Да потому, что вы — красивая, привлекательная женщина! — «А я — похотливая скотина!» — так и вертелось у него на языке, но, слава Богу, Алексу хватило ума промолчать. Тем более что она и так считает его последним мерзавцем. — Вы же сами обозвали меня сексуальным маньяком! Мы остались наедине в рыбачьем домике. Вам не приходило в голову, что сексуальный маньяк вполне мог бы воспользоваться этой ситуацией? — Он увидел, как судорожно дернулось ее горло, но в медовых глазах не было заметно и тени испуга.

— Сюда должна была явиться Ди, — машинально пробормотала она, пытаясь высвободиться. Не тут-то было: его пальцы оказались тверже железа. — И вряд ли тебе хватит духу меня изнасиловать!

— А разве я говорил о насилии? — Алекс придвинулся вплотную, зачарованно глядя на влажные алые губки. Наконец он не выдержал, наклонился и приник к ним.