Слава Богу — завтра он уезжает!

В интеркоме заскрипел голос Глории, вызвав новую вспышку головной боли. Алекс машинально нажал клавишу.

—…И не забудьте привезти мне сувенир! — напомнила она.

Алекс злорадно ухмыльнулся. Секретарша изводила его своими шуточками с того самого дня, как он купил фабрику презервативов, и теперь сама подставилась под удар!

— Ах, сувенир? — промурлыкал он. — Ну конечно, я прихвачу по дешевке целую коробку презервативов!

— Это совсем не смешно, мистер! Я имела в виду сувенир из Хот-Спрингса!

Вместо того чтобы расхохотаться, Алекс застонал от боли.

— Ты беременна!..

Брук Уэлш грозно воззрилась на свою заплаканную младшую сестру.

— Ты беременна! — От праведного гнева перехватило горло, и вместо обличающего восклицания из него вырвался какой-то сдавленный писк. — А я даже не знала, что у тебя был парень!

Брук застыла посреди комнаты, а Ди лепетала что-то невнятное, уткнувшись лицом в матрас:

— Об этом никто не должен был знать, потому что он… потому что он помолвлен с другой!.. — Конец фразы превратился в едва различимый шепот.

Но увы — Брук отлично все расслышала. Что, естественно, не прибавило ей радости. Она машинально протянула руку к лампе на ночном столике возле кровати. «Не смей! — мысленно одернула себя Брук. — Не вздумай швыряться лампой!» Она зажмурилась и глубоко вздохнула, представив себе стопку дешевых потрескавшихся тарелок в шкафчике над микроволновкой. Эти тарелки Брук нарочно купила на распродаже — чтобы не жалко было разбить. Но сначала лучше представить, как она их бьет, — может, этого будет довольно? Иногда это помогало. Иногда нет.

Итак, она мысленно взяла из стопки верхнюю тарелку и со всего размаху швырнула ее в раковину. Тарелка с грохотом разлетелась на множество осколков, отчего, кажется, полегчало. Звук, отдавшийся в ушах, настолько пришелся Брук по сердцу, что она поспешила запустить в раковину еще одну тарелку, потом еще…

— Брук! Ты что, опять колотишь тарелки?

Голос Ди помог стряхнуть охватившее ее оцепенение. Она неохотно открыла глаза.

— Почему же он стал встречаться с тобой, если обручен с другой? — Это был вполне резонный вопрос, и Брук от души надеялась, что Ди хватило ума задать его этому двуличному сукину сы…

— Потому что она богата! — Ди подняла голову и откинула с лица спутанные волосы золотисто-медового цвета, так что стали видны по-детски распахнутые огромные голубые глаза. Ее носик покраснел от слез, а макияж расплылся, как акварель под дождем, — и все равно она оставалась настоящей красавицей.

Беременной красавицей! Брук сдавленно охнула, осознавая, что это значит. Братья наверняка не станут церемониться — возьмут да и прикончат проклятого ублюдка, конечно, если успеют добраться до него прежде нее. Слава Богу, что они живут не в городе!

— А что он тебе сказал, когда узнал?

— Я… я не могла до него дозвониться и оставила сообщение на автоответчике. Он не подходит к телефону! — всхлипнула Ди.

Ее бессовестно, безответственно мечтательный тон вызвал у Брук бешеное желание как следует встряхнуть сестру.

— Ты бы только посмотрела на него, Брук! Я никогда в жизни не видала такого красивого парня! Представляешь, я млею от одного только его голоса. А когда мы вместе, мне кажется, что я лучше всех женщин на свете, — вот он какой!

Мерзавец, подонок! Любой мужик, из-за которого ее Ди способна лепетать подобную чушь в стиле трехгрошовой мыльной оперы, мог вызвать у Брук лишь отвращение и ненависть. Ее передернуло, когда она поглядела в затуманенные мечтательной дымкой доверчивые глаза младшей сестры. Да, похоже, Ди увязла не на шутку. Гораздо глубже, чем сама Брук, связавшись с этим болтливым недоноском Кайлом.

— И где вас угораздило познакомиться? — сердито осведомилась она, подавляя желание снова потянуться к лампе. Ей пришлось сделать несколько глубоких размеренных вдохов и выдохов. Это не помогло: по-прежнему хотелось рвать и метать, и не только в воображении. Пожалуй, придется пожертвовать тарелками, хотя потом она пожалеет об этом. Они с сестрой и так едва сводили концы с концами, а теперь еще не оправдались ее надежды на присвоение очередного разряда контролера и продвижение по службе.

— Мы познакомились в колледже. Он пришел, чтобы сделать материал для газеты…

— Так он еще и репортер?! — От ужаса у Брук снова перехватило горло. Уж кто-кто, а Ди отлично знала се отношение к этой братии и всегда твердила, что полностью его разделяет! В тот день, когда не стало их родителей, они узнали жуткую новость не от сдержанного блюстителя закона, а от бесстыжего назойливого репортера, откровенно гнавшегося за сенсацией. С той поры Брук делалось тошно от одного упоминания о журналистах. И сегодня она получила еще один веский повод быть ими недовольной.

— Ну что ж, во всяком случае, это не должно отразиться на твоей учебе — даже не думай ее бросать. Сейчас мало кого удивишь ранней беременностью. И скажи мне, Ди, ради всего святого, почему вы не воспользовались презервативом? Ведь их делают не где-нибудь, а на моей родной фабрике. Если уж на то пошло… — Она резко выдвинула ящик ночного столика и выгребла из него пригоршню ярких глянцевых пакетиков. — Вот, на любой вкус и размер! Тут есть даже с этими дурацкими пипками на конце!

— Я не глупее тебя, Брук! — Ди покраснела от смущения и обиды. — Конечно, мы пользовались презервативом. Но он… не сработал.

— Не сработал?! — Брук, не скрывая недоверия, швырнула упаковки обратно и с грохотом задвинула ящик. Злополучная лампа, на которую она покушалась на протяжении последней четверти часа, от толчка угрожающе накренилась. Брук, раздраженно зашипев, водворила ее на место. Если уж проклятой штуковине суждено быть разбитой, то пусть погибнет от ее руки, а не сама по себе! — Презервативы «Надежный друг» — самое безопасное и проверенное средство…

— Я тоже слышала вашу рекламу! — взорвалась Ди. — Почему ты мне не веришь? Эта проклятая резинка взяла и лопнула, честное слово!

Все, это было выше ее сил! Брук решительным шагом направилась на кухню. Там она достала с полки тарелку и со всего размаху швырнула ее в раковину. Слегка оглушенная душеспасительным грохотом несчастного фарфора, она вернулась в спальню.