– А ведь обманул меня тот парень, – всплеснул руками адмирал с улыбкой, когда через неделю те же самые слова, "самая большая тайна", ему повторили молодые жрецы на вопрос о нарисованных на стенах и бронзовых дисках повторяющихся изображений. По секрету славянину сообщили, что это страшно секретный календарь, предсказывающий все события в мире за тысячу лет вперёд.
– Ну ка, ну ка, – развеселился Ярька, вспомнив, что Лосев попал к ним из времени, отстоящем от нынешнего на тысячу лет, – что там сказано, о нашем прибытии и северных странах?
Внятного ответа ученики не дали, а жрецы смотрели на славян волками, видимо, предчувствуя сокращение своих полномочий. С них и начал верховный вождь в ожидании прибытия в столицу отрядов из провинции. По совету Вилфрида, Похито пригласил к себе на разговор всех пятерых верховных жрецов, намеренно оставшись с ними и их четырьмя помощниками наедине. Ярька и Вилфрид спрятались за троном, вооружённые двумя вертяками каждый. Постоянное общение с майя здорово натренировало их в разговорном диалекте, поэтому в переводчиках оба не нуждались, договорившись в Похито о кодовом слове, в случае опасности.
Когда верховные жрецы с длинными и труднопроизносимыми именами уселись напротив вождя, тот в нескольких фразах пересказал им изменение внешней политики империи майя. Жрецы с надменными лицами выслушивали рассказ, пока Похито не упомянул, что двое из них поплывут за океан, сопровождать посольство. Услышав свои имена, два жреца сбросили всё спокойствие, вскочили с мест и начали ругаться, обвиняя верховного вождя во всех смертных грехах. Когда Похито сделал попытку напомнить, что он глава государства, один из жрецов с криком, – Да ты щенок, сучий выродок! – подскочил к вождю и замахнулся на того жезлом. Неплохим таким жезлом, из сплава бронзы, изукрашенным золотом и изумрудами, одного удара по голове вполне хватило для смены правящей династии.
Вилфрид отреагировал мгновенно, выстрелил жрецу в лоб и выпрыгнул из-за укрытия со словами, – Кто ещё посмеет поднять руку на верховного вождя?
Второй смутьян оказался тугодумом, потому, что начал кричать о грязных чужаках, посмевших поднять руку на слугу неба. Ярька понял, что пришёл его черёд и вышел из-за трона, медленно прицелился в лоб второму крикуну и выжал спусковой крючок. Остальные жрецы стали соображать быстро и в нужную сторону. Этим же вечером во всех городских храмах начались службы, восхваляющие мудрого правителя майя и его друзей славян. А ночью, по совету Вилфрида, собранные у верных трону вождей воины, провели десятка три арестов. Кроме ближайших родичей убитых жрецов, в заключение попали их единомышленники и друзья. Теперь судьбу возможных бунтовщиков будут решать верховные жрецы, которых Похито недвусмысленно предупредил, что в случае последующего неповиновения тех из арестантов, кого они помилуют, уже он сам будет судить верховных жрецов, за предательство. Империя майя, с подачи и при поддержке славян, становилась из религиозного общества светским государством, с абсолютным монархом во главе.
Хуже обстояло дело с военными вождями майя, прибывавшими в столицу со своими отрядами. Почти месяц Похито разговаривал с ними, подчёркнуто не привлекая к переговорам славян, пытался убедить вождей в выгоде заключённого с моряками договора. Старые вояки задумчиво слушали верховного вождя, кивали головами, но, оставались при своём мнении, чужаков необходимо изгнать из страны. Никто не может обладать равными правами с народом майя, самым развитым народом окрестных земель и морей. Наиболее разумные и практичные из вождей внимательно рассмотрели выбоины от картечи на стенах дворцового парка, расспросили выживших воинов дворцовой стражи. Многие не поленились побывать в Аунако, где спешно восстанавливались разрушенные бомбардировкой дома. Полюбовались на шесть парусников, ремонтом которых занимались их прежние экипажи.
Восемь остальных славянских судов продолжили плаванье вдоль побережья на юг, с проводниками, чтобы не стоять в бухте без дела, пока ремонтируют пострадавшие суда. Определив для них срок движения на юг две недели, адмирал собирался через месяц, в начале ноября возвращаться в королевство. Тем более, что все финансовые вопросы были урегулированы, трюмы кораблей были полны золота, тканей, зерна и местных изделий. Больше сотни женщин ожидали в Аунако отправки на острова, где высадились поселенцы из бывших бунтовщиков. Среди этих переселенок оказались семьи тех двадцати трёх носильщиков, сбежавших во время марша на столицу. Хотя славяне обещали казнить семьи беглецов, но, по здравому размышлению, учитывая достигнутые мирные соглашения, решили просто депортировать семьи предателей. Кроме них, в Аунако съезжались несколько десятков златокузнецов, ювелиров и земледельцев, специалистов по выращиванию местных растений, запасы семян и клубней которых в изобилии загрузили на корабли. С ними славяне заключали контракты на три года для работы в поместье графа Васакса.
Глядя на такое деловое сотрудничество со славянами, многие провинциальные вожди прислушались к объяснениям Похито и направились по домам со словами, "Посмотрим, как всё пойдёт дальше". Однако, пятеро самых непримиримых воинственно настроенных вождей, по возвращении в родные края, подняли восстание против верховного вождя с классической фразой "А царь то не настоящий!". В подавлении этого бунта с удовольствием приняли участие ветераны Вилфрида, ставшего сотником объединённых отрядов охранников. Скотт с полусотней своих бойцов и десятком пушек присоединился к трёхтысячному войску, верному верховному вождю, отправленному на подавление восстания. Больше всего славян угнетало отсутствие гужевого транспорта, в силу чего все орудия и припасы приходилось носить на руках. Правда, они скоро нашли выход из положения, нанимая носильщиков под будущую военную добычу. Надо сказать, от желающих отбоя не было. Слухи о чужаках, с божественным оружием, убивающем на расстоянии, за время, быстрее полёта стрелы, уже достигли всех уголков государства майя.
Вилфрид очередной раз убедился, как важна психологическая подготовка к бою, хотя самого слова психология он не знал. Почти пять тысяч восставших воинов с лёгкостью начали теснить войска Похито, уже предчувствуя победу. Пока не вступили в бой орудия, буквально двумя залпами переломившие ход сражения и всей военной кампании. Очевидно, восставшие майя слышали об оружии чужаков, но, как обычно, не предполагали, что попадут под его огонь. Поэтому гром выстрелов насторожил атакующих воинов, а ровные ряды убитых и раненых, выкошенные картечью, напомнили о долге перед своими родными и семьями, которых надо кормить. Потеряв не больше трёхсот воинов, бунтовщики дружно бежали. Остальные сражения порой заканчивались при одном появлении пушек на поле боя. Однако, усмирительный поход занял больше месяца, добавив неплохие трофеи к основному заработку воинов. Возвращаясь в столицу, бойцы Вилфрида с благодарностью вспоминали тот день, когда попали на рудники графа Васакса. Теперь, с учётом всех доходов от плаванья, каждый из них был в состоянии купить пивную или таверну, либо просто поместье в деревне, жениться и осесть, наслаждаясь семейным покоем. Другие, не видевшие своё будущее на отдыхе, подсчитывали месяцы разгульной жизни, даже годы, ожидавшие их при такой добыче. Граф Васакса, Ярила и Вилфрид стали кумирами охранной сотни, пушкарей и всех моряков, прибывших в составе флотилии, даже тех, кто побывал в плену. Ведь именно адмирал вызволил их оттуда, вернул оружие и даже позаботился о неплохой компенсации за пленение.
К середине ноября, таким образом, основные дела славянским мореплавателей были завершены, трофеи и закупленные товары погружены в трюмы, все корабли отремонтированы и набраны недостающие матросы из числа местных рыбаков. Все, кто собирался отправиться со славянами в королевство, ждали погрузки в Аунако. Двое торговцев, успевших жениться на местных девушках, кстати, дочерях богатейших купцов, решили остаться и обосноваться в приморском городке, где такая выгодная торговля. Они уже написали письма к своим родным и знакомым, приглашая тех на переезд, с необходимыми по списку товарами. Остальные моряки возвращались на остров, в предвкушении хвастливых рассказов о пережитом и удивления знакомых от огромной добычи.
