Я люблю тебя, дорогая Руфь. Ты и твоя грубоватая манера выражаться спасли мне в прошлом октябре жизнь, ты сама даже этого не знала. Очень тебя люблю,

Твоя старая подруга,

Джесси.

P. S.: Пожалуйста, напиши мне. Или, может быть, лучше позвони… пожалуйста.

Дж.

Десять минут спустя она уже складывала свое письмо, упаковывала его в конверт из манильской бумаги и заклеивала конверт (для обычного делового письма конверт вышел несколько странным), после чего отнесла письмо в переднюю и положила там на столик. Адрес Руфи она узнала от Керол Риттенхаус — и теперь она вывела адрес на конверте дрожащими и корявыми буквами, постаравшись сделать это своей левой рукой как можно яснее. Рядом с конвертом она оставила записку, нацарапанную такими же дрожащими и корявыми буквами.

Мэгги: пожалуйста отправь это письмо. Даже если я вдруг крикну тебе вниз и попрошу не отправлять письмо… ты должна будешь отправить письмо все равно.

Остановившись у окна в холле, она долго смотрела на заснеженный простор, потом поднялась по лестнице к себе наверх. На улице уже почти стемнело. Первый раз за довольно много дней этот факт не отозвался в ее душе ужасом.

— Какого черта, — сказала она в пустой дом. — Темнеет, и пусть себе. Это всего лишь вечер.

Медленно, медленно она забралась по лестнице на второй этаж.

Когда Мэгги, закончив свои дела, часом позже вернулась домой и обнаружила на столике в передней письмо и записку, Джесси уже спокойно спала, закутавшись в пару пледов на кровати в комнате для гостей на втором этаже… которую она теперь называла моя комната. Первый раз за последние месяцы ей снились хорошие и приятные сны, отчего в уголке ее рта залегла легкая кошачья улыбка. Когда февральский ветер принимался раскачивать ветви елей и завывать в трубе, она только глубже закутывалась в пледы… при этом легкая и счастливая улыбка не сходила с ее губ.

16 ноября, 1991 года

Бангор, Мэн