- На Раст-эн-Хейм не любят Анамгимара, - все так же осторожно пояснила я. - Он слишком любит унижать, подчинять, угрожать. От Иллнуанари торговцы никогда не ждут ничего хорошего. Совет Гильдий часто действует Анамгимару в пику, считая что в некоторых делах можно действовать в убыток себе, лишь бы только оно помогло ослабить Иллнуанари. Может быть, Арвиду заплатили, чтобы ты знал о том, что нет никакой необходимости отдавать планету за бесценок в руки Анамгимара? Поговори с Арвидом сам. Я не знаю его мотивов, но может быть, он знает того, кто готов предложить тебе больше, чем Иллнуанари.

Усмехнувшись, Ордо покачал головой.

- Вот оно как, - протянул удивленно он. - Я-то думал, до меня есть дело Стратегам. Лиге! А оказывается, ты снюхалась с торговцами и работаешь на них. Так с этого нужно было начинать...

Я безразлично пожала плечами, не став ничего отрицать. Если это объяснение Ордо подходило, как аргумент, который не дал бы выгнать меня в неизвестность, то тем более оно устраивало меня саму.

- Аторис, поговори с Арвидом. Пошли человека, назначь торговцу встречу, - проговорила я, принимая так вовремя подвернувшуюся роль, и не в силах отказаться от возможности напакостить Анамгимару Эльяна. - Ты попытайся выяснить, что еще Арвид может тебе предложить. Подарить Рэну Анамгимару ты ведь всегда успеешь. Разве не так?

Заложив руки за спину, Ордо медленно прошелся по кабинету. Остановившись напротив меня, почти беззвучно рассмеялся.

- Хорошо - согласился он. - Но только попробуй играть на стороне торговцев. Ты будешь присутствовать на этих переговорах как мой советник, и если потребуется на переговорах с Иллнуанари - тоже! Посмотрим, что из этого выйдет. Но учти, если все станет хуже, чем сейчас, ты за это ответишь.

В какой момент я отключилась и как оказалась в постели, я не помнила, а ко всему - не имела ни малейшего понятия, где нахожусь. Несколько минут я в изумлении рассматривала просторную светлую комнату, в которой очнулась. Затейливая лепнина в виде цветов украшала нежно-голубые стены и потолок. Солнечные лучи, проникавшие через распахнутое окно, превращали наборный паркет с причудливым рисунком в янтарную патоку.

Ветер шаловливо качнул белоснежные занавеси и принес собой сладковатые нотки аромата диких роз и горьковатые - перестоявшей, пожухлой травы. С детства я любила этот запах.

То ли от воспоминаний, то ли от осознания, что жива, слезы навернулись на глаза. Глубоко вздохнув, я постаралась их сдержать. Попыталась слегка приподняться и повернуться, чтобы прижаться щекой к подушке, но тотчас ощутила резкую боль в боку, а следом закружилась голова, от усилия на висках выступил пот. Упав назад, я прикрыла глаза. Бездна! Сил едва хватало, чтобы приподнять голову. Так отвратительно я себя никогда не чувствовала. Но до сих пор ни разу не подводившее меня тело, решительно отказывалось повиноваться.

Никогда раньше я не болела. Ощущение беспомощности было внове и оно мне не нравилось. Противное чувство. Едва открыв глаза, я уже не могла противиться сонливости. Сил перебороть это состояние не было. Закрыв глаза, я вновь отключилась, и проснулась только через несколько часов.

В комнате царил полумрак, рассеиваемый парой светильников, а окном - темнота. Теплый воздух был наполнен запахами трав и цветов, как бывало только перед закатом или недолгое время после него. До моего слуха доносился стрекот насекомых и звук чьих-то осторожных шагов.

- Допрыгалась? - язвительно прозвучал знакомый голос откуда-то сбоку.

Я мгновенно узнала его обладателя и... невольно улыбнулась. Несмотря на непростые отношения, я была безумно рада увидеть свекра. Пусть он меня никогда не любил. Пусть тон его голоса часто был ехиден, а чаще откровенно ядовит, пусть я никогда не стремилась попасть в число его пациентов, считая это самым худшим, из того что вообще может произойти, но я искренне была рада узнать, что Вероэс жив.

Пусть морщины еще сильнее изрезали покрытое бронзовым загаром лицо, пусть его волосы из черных, присыпанных снегом седины на висках, стали похожи на смесь соли и перца, пусть его взгляд потерял присущее ему лукавство и потух - медик был жив, и это неожиданно отогрело мне душу.

- Вероэс, - прошептала я, глядя на то, как мужчина подошел к кровати.

Остановившись, он несколько долгих секунд хмуро смотрел на меня сверху вниз, и под этим, лишенным всяческого тепла взглядом, я почувствовала, как бесследно тает мое хорошее настроение.

В первые несколько мгновений, обрадовавшись, я сумела забыть, насколько сильно свекор меня не любил. Что для него я всегда был ненормальной, одержимой фанатичкой, и что совсем не такую женщину он хотел видеть рядом со своим сыном. Да, у него хватало порядочности и ума не пытаться нас ссорить. Но на каждый из моих визитов вежливости он лишь морщился. Я, после того как догадалась об его истинном отношении, старалась ему не навязываться. Для окружающих мы казались слишком заняты каждый своим делом, и в наших редких встречах не было ничего необычного. И только мы сами знали, что на самом деле скрывается за видимостью ровных и редких отношений.

Но сейчас никого обмануть не получится, саму себя - в первую очередь. Да и нет необходимой дистанции для маневра.

- С возвращением, мадам Арима, - произнес старик. И ледяным тоном добавил. - Что-то вы сегодня неважненько выглядите.

Я отвела взгляд, интуитивно чувствуя, что ссоры не избежать, и потому постаралась не ввязываться в спор: сил подобные диспуты отнимают много, а их и так было немного. Но и признавать справедливость упреков мне не хотелось. Поэтому я постаралась сделать то, что было мне все же по силам: старательно пропуская мимо ушей слова свекра, я делала вид, что внимательно в них вслушиваюсь.

Видимо, разгадав этот трюк, Вероэс усмехнулся, и, наклонившись, заглянул мне в глаза.

- Ну, рассказывай, как тебя лечили, - произнес он, не сводя с меня внимательного взгляда. - Как нарвалась, заметь, я не спрашиваю.

Он взял меня за запястье, пощупал пульс, усмехнулся и, уложив мою руку на кровать, отступил на пару шагов.

Под его неприязненным взглядом я чувствовала себя едва одетой, и было непонятно, отчего вдруг он перестал скрывать свое истинное отношение. От обиды дрогнули губы, и слезы едва не покатились по щекам.

Я понимала, что нельзя скрывать информацию от медика, но чувствуя его враждебность, не могла выдавить из себя ни слова. К тому же, хоть и никогда не жаловалась на память, но все процедуры, которым меня подвергали в госпитале, я так и не смогла запомнить. И список медикаментов, оказавшийся весьма внушительным, полностью запомнить тоже не удалось.

Сглотнув комок в горле, я виновато отвела взгляд и попросила:

- Хочу пить.

Вероэс вновь посмотрел на меня с укоризной, принес воду, помог напиться, поддерживая за плечи.

Стало чуть легче. По крайней мере, пересушенные рот и горло уже не царапало дыханием. Головокружение и слабость донимали по-прежнему, и все так же тяжело оказалось ворочать неподъемной, словно заполненной свинцом, головой.

Поставив стакан на столик возле кровати, свекор прошелся по комнате, подвинул стул, присел рядом. Молчал. Но лучше бы распекал, видеть его неприязненный взгляд было невыносимо. Словно прочитав мои мысли, свекор заговорил:

- Что, не нравится врач, которого к тебе приставил Ордо? Учти, что другого не будет: Аторис не многим доверяет и совсем мало людей могут получить доступ в его резиденцию. Так что смирись.

Закусив губу, я посмотрела прямо в лицо свекра. Кажется, я ошиблась, назвав его отношение неприязнью. Это была самая настоящая ненависть.

"Чересчур чувствительной вы становитесь, мадам Арима", - одернула я себя мысленно, а вслух спросила:

- Долго я была без сознания?