- Надеюсь, вы никому не расскажете об этом, - произнесла Лия, отводя пряди, упавшие на лицо. - Эти двое заводили настолько интимные разговоры в моем присутствии, что мне придется поплатиться за свое любопытство, узнай они. Не обязательно жизнью, довольно будет уничтожить того, кто мне по-настоящему дорог. Вы, понимаете, мадам... А генерал знает, что я симпатизирую Дону.

Странно было слышать эти слова, глядя в спокойное личико. Совершенно - спокойное. У меня по спине бежали мурашки. И только ее голос - взволнованный, тихий, не лгал.

- Дали небесные, - прошептала я, - кто тебя учил языку торговцев?

Лия пожала плечами, означила улыбку.

- Дагги владел множеством языков, научил и нас. Говорил, знания никогда не бывают лишними.

Почти нетронутая бутыль форэтминского стояла на столе. Соблазняла. Я успешно душил этот соблазн. И ждал. Её ждал. И мне нужна была трезвая голова - чтоб не наделать глупостей.

Игра будет в полночь, а потом - пора в Пространство. Как бы мне ни хотелось задержаться на Рэне, оставаться нельзя. И без того размяк. Размечтался. Влюбился! Нельзя мне долго болтаться на планетах. Расслабляюсь, теряю чутье и тонус. А Пространство не прощает разболтанности. Там не на кого надеяться, кроме себя.

Нет, надо как можно скорее обратно, в Простор. Не время и не место в землю врастать! Сколько раз в последние дни одергивал себя, сколько раз напоминал сам себе - ничего не сложится с ней, не срастется. Все - обман, суета и тлен. Обманываюсь сам, обманываю и ее, хотя не лгу при этом. Сам верю в то, что говорю, забываясь. Закрываю глаза, грежу, что живу в ином мире - в том, где нет проклятой Империи и где можно без страха любить.... А выветрится форэтминское - стыд огнем жжёт. Перед ней, перед собой, перед рыжим.

Рокше - та ещё заноза... Не соврал Азиз, не мальчишка - воистину золото. Наблюдательный, внимательный и умный: для пилота жизненно важные качества, но вне корабля мне это мешает. Рыжий уже знает обо мне слишком много, молниеносно делает выводы и смотрит, буравя глазищами; на подвижном живом лице разом отражается такая гамма эмоций - сочувствие, понимание, насмешка, презрение... а временами еще и забота, что меня от всего этого бросает в холод.

Глаза б мои его не видели. Хочется надеяться, он еще не раскусил, что я продолжаю врать. Теперь - себе. Словно никогда не воспринимал его в качестве расходного материала. Убеждаю себя, что никогда и не было этой подлой мыслишки - как найдем флот, "потерять" ненужного больше свидетеля.

Во время встречи с Азизом устранение лишнего свидетеля мне казалось разумным. Дабы не сболтнул лишнего. Чтобы не выпытали бесценную тайну. Попади эта информация не в те руки... И всем нам: и Торговцам, и Стратегам - крышка. А теперь - жжет и точит червем отвращение к самому себе. Надо было еще на Ирдале разорвать контракт и отпустить мальчишку!

Отпустить и мотаться одному в пространстве без напарника? Судьба два раза на одну и ту же просьбу не откликается.

Напиться что ли?

Рука потянулась к бутылке и опустилась: вспомнилось, как застав с бокалом утром посмотрел на меня рыжий.

Презрение - словно холодной воды плеснул за шиворот. И Фориэ смотрела как я напиваюсь с осуждением. А меня, дурака пьяного еще и несло... вспомнить стыдно. И если она придет...если только придет... я не знаю куда стану прятать глаза.

- Рокше!

Рыжий вышел на зов, оперся спиной на стену, сложил руки на груди, посмотрел - весь внимание. И по-прежнему в серой курсантской шкурке, будь оно все неладно. Можно подумать, шмоток у него нет, кроме этой формы из грубой ткани.

Вроде и принял подачку, подписал бумаги. Носит фамилию Эль-Эмрана, с торговцами ведет себя так, словно мальчик из хорошей семьи - весь этикет изучил. Когда успел только - держит себя со скромным достоинством.

Атом только удивленно брови вскидывал при разговоре. Наедине уже, старик признался: поначалу думал это блажь представить мальчишку наследником, но посмотрел и понял - разумно. Очень разумно. Одобрил... А еще заметил, что чувствуется в рыжем порода. И стержень. А на прощание попросил: "Завязывал бы ты с вином Арвид. Оно уже стольких сгубило. Думаешь Рокше приятно смотреть на то, как ты наливаешься? Подумай о сыне". О сыне!

Первые часы после того как подписали бумаги мне казалось - рыжий оттаял. От отношения, от доверительного разговора, а потом... стало лишь хуже. И теперь я догадывался - почему. Раскусил он меня. Просчитал, проанализировал. При нем ведь спрашивал Холеру-Азиза, станет ли кто мальчишку искать. Вслух не проговаривал: "если с ним что-то случится", но рыжий умен - понял. Хоть и не сразу. И эти слова встали между нами каменной стеной.

- Вино ... вылей, - попросил я, плюхнувшись в кресло. - Сам не могу. А будет маячить - напьюсь же.

Он отлепился от стены, сделал пару шагов, взял бутыль, уколол меня быстрым взглядом и вышел; я услышал, как забулькало в стоке вылитое вино. Вот и все, конец соблазну. Я сглотнул в горле ком. А во рту-то помойка.

Рыжий вернулся.

- Что-то еще?

Даже папашей уже не называет. Лучше бы называл... Хотя, как произносит это слово он, не сможет больше никто - нужно же суметь в одно слово натыкать столько иголок!

- Таблетки с тумбочки принеси. Голова раскалывается...

Он принес, двигаясь как обычно, бесшумно. Даже стакан с водой подал - запить.

Сел напротив, закинул ногу на ногу, пальцы рук спел в замок на коленке.

Ну, и где тут порода? Невысокий, тонкий в кости, иногда кажется хрупким. Волос -пламенного оттенка, и только в сумерках сравним с насыщенным цветом апельсиновой корки. Лицо с довольно правильными чертами, по сравнению с цветом волос кажется довольно бледным. Вот нос длинноват, а серые глаза в пушистых ресницах - лисьи.

Хотя девкам он нравится. Что на Ирдале, что на Рэне - смотрят на него с интересом. А я не понимаю - ну на что тут смотреть? На что?

Правда временами кажется, где-то я это лицо раньше видел. Вспоминаю - и вспомнить не могу. Дежа вю... Перебираю в памяти всех известных мне родовитых торговцев, пытаясь понять, кто мог прижить ребенка от ирдалийки, и натыкаюсь на глухую стену.

Ирдалийские женщины на Раст-эн-Хейм - товар редкий. Анамгимар к Ирдалу не лезет - боится. И появление огненно - рыжей девчонки на торгах - уже событие. Редких, золотых девочек мои братья-торговцы любят. Кто-то и в жены берет. Кто-то оставляет в роли наложницы, дабы не обидеть родню первой, второй и третьей жены, но балует, сам становясь для нее золотой рыбкой. И тех, кто согласился бы оторвать от дома ребенка любимой женщины, да еще опоить зельем отнимающим память - я среди них не ведаю. Или заблуждаюсь? Или все это - злые бабьи интриги? Нда...

Впрочем, покажите мне женщину, которая смогла бы раздобыть эрмийское снадобье? Цена ему - не один бриллиантовый гарнитур выкупишь, цацками - с ног до головы увешаешься... Я сам, захочу раздобыть и то попотеть придется, прежде чем на продавца выведут.

Женщина ребенка конкурентки, если сил придушить недостало, спровадила бы в трущобы. И если траты на оноа я, в принципе, способен понять, то оплата обучения в Академии - широкий жест и бессмысленный. Еще более бессмысленный, чем мне держать мальчишку при себе. Чем звать, просто для того, чтобы он сидел рядом, соврав о раскалывающейся от похмелья голове. Просто, когда он рядом, мне все же чуть легче, чем в одиночестве - наедине с собой. На его замечания, на его взгляды можно и огрызнуться. На себя не огрызнешься. Вот так.

Вспомнилось, как я обещал ему докопаться до правды - о том кто он и откуда. Не так это просто: наизнанку придется вывернуться. Как вспомню про модифицированные участки генома, так и вовсе скручивает в узел. Модификациями человеческого генотипа во всей известной вселенной балуются только эрмийцы. Вот кому имперская дрянь родословную подправила? По какой причине? Самое паршивое о таких вещах люди молчат. Крепко.