«Вы получили урон — 23.
Здоровье — 117/140».
Лео охнул, но тут второй удар, чуть ниже, окончательно вырубил его, и он бы упал на пол, если бы его тут же не подхватили под руки.
«Вы получили урон — 35.
Здоровье — 82/140.
Вы получили критический урон.
Вы потеряли сознание.»
Темнота и резкая боль в голове сменилась небольшим ярким пятном, периодически бьющим по глазам полоской света. Леон почувствовал ноющую боль во всем теле, голова, казалось, раскололась на две части. Преодолевая желание зажмуриться и заскулить, Лео попытался поднять опухшие веки и осмотреться. Он сидел в каком-то крохотном помещении на полу, упершись спиной в одну из стен. Ноги при этом были согнуты, и он увидел узкую еле заметную полоску света, которая проходила вдоль одной из стен. Подняв взгляд выше, таксист заметил, что сверху над ним, касаясь краем его головы, висит что-то. Черное пятно напугало и без того с трудом рассматривающего реальность Леона, он попытался закричать, но обнаружил что его рот чем-то заклеен и, судя по тому, что это что-то было очень липким, прочным и обмотано вокруг его головы в несколько слоев, не трудно было догадаться, что это канцелярский скотч. Таксист попробовал помочь себе руками, но пошевелится тоже не получалось — и он предположил, что скорее всего его тело, ватное, непослушное, которое он чувствовал с трудом, тоже смотано скотчем. С трудом повернув голову, он наконец осмотрелся получше и понял, что находится в шкафу.
В это время раздался звук открываемой двери и шаги, кто-то прошел мимо шкафа и луч света, попадающий в шкаф сквозь шелку между дверями, исчез.
— Да, завтра никак не получится, к сожалению, я приболел, давай все перенесем на следующую неделю. Да, до скорого, братан.
Шаги приблизились, и дверь неожиданно открылась. Резкий свет заставил Леона зажмуриться, и он не мог рассмотреть того, кто сейчас разглядывал его, но по голосу определил, что это капитан.
Да, кажется, у него отличный слух — запоминает голоса с первого раза. И когда только этот навык появился? В любом случае, воспользоваться им он, кажется, больше не успеет.
— Какого хрена ты не смотришь за ним? — зло проговорил капитан. — Он уже очухался! — и, замахнувшись ногой, он ударил Леона ботинком в голову, та от резкого удара дернулась назад и с грохотом стукнулась о боковую стенку шкафа. Жуткая боль опять заставила Леона потерять сознание, и он отключился.
«Вы получили урон — 35.
Здоровье — 52/140.
Вы получили критический урон.
Вы потеряли сознание.»
Через некоторое время Леон опять пришел в себя и понял от чего — он лежал на полу в кабинете того самого капитана, который пригласил его сюда, чтобы «разобраться» еще утром. А сейчас был… день? Вечер?
— Очухался, кажется, опять.
Ещё не пришедший окончательно в себя Леон чуть повернул голову (на сколько позволяли боль и скотч) и осмотрелся. Рядом с уже знакомым таксисту похитителем в кожаной куртке стояли ещё два бандита: одинаково коротко подстриженные и в практически идентичных спортивных костюмах, Леон тут же мысленно окрестил их просто и понятно «близнецы». Именно они, кажется, только что вытащили связанного Леона из шкафа.
«Близнец № 1. Уровень — 12. Состояние: враждебность, подозрительность.
Близнец № 2. Уровень — 11. Состояние: враждебность, подозрительность.»
Слишком много «кажется» у него в жизни в последнее время… Кажется, его сейчас закопают…
— Ну и пускай очухивается, он уже никому ничего не скажет! — парировал сидящий за столом, прямо под портретом главы государства, хозяин кабинета. Он поднялся из кресла, подошел к бандитам и стал так, чтобы лежащий на полу Леон смог рассмотреть его полностью. Капитан стоял в форменных брюках и надетой поверх кителя спортивной куртке, что внешне только усиливало его единство с бандитами. Он повернулся к «близнецам» и сказал одному из них:
— Идите подгоните как можно ближе к пожарному ходу свою машину, вот вам ключи от дверей, — и он протянул позвякивающую металлом связку.
— А дежурный? — тот «близнец», что взял ключи, покрутил круг на пальцах и уставился на полицейского.
— Там один из наших. Он проверенный человек и все сделает. По этому поводу не переживайте.
Чуть помедлив, «близнецы» удалились, а капитан сел за свой стол и, взяв со стола объемный пузырь с виски, сделал большой глоток прямо из бутылки. Прополоскав горло, он быстро проглотил жидкость и, выдохнув, с плохо скрываемой грустью сказал:
— Эту бутылку мне подарил сам мэр на юбилей моей службы. Я думал открыть, когда моя дочь наконец подарит мне внука, а сейчас вынужден пить это виски из-за таких двух кусков дерьма, как вы, — он указал оставшемуся в кабинете бандиту и Леону друг на друга, явно подразумевая под дерьмом их обоих. Таксист, повернув голову, увидел, что за окном уже темно, и стало ясно, что преступники не просто так отсрочили убийство: они ждут ночи, чтобы беспрепятственно вынести тело из здания.
Лео скосил глаза, ожидая какой-либо агрессивной реакции от бандита, но тот только лишь обиженно засопел.
— Может, тут все-таки его прирезать? И нам меньше возни, и проще будет его уже таким перетащить в машину.
— А может быть, ты предложишь и разделать его тут же, на моем столе? А пойдем дальше: почему бы мне вообще самому это не сделать? — капитан встал и подошел практически вплотную к бандиту, не отрывая взгляда от его лица.
— Решать его тут нельзя, Передай Людвигу, что … — начал говорить полицейский, уверенный в своей психологической победе, но бандит вдруг его перебил, с вызовом спросив:
— Может быть, ты САМ ему это передашь?
Капитан быстро схватил подельника за горло и, смотря ему прямо в глаза, процедил:
— Ты хоть на минуту можешь напрячь мозги? Понимаешь, что со мной может произойти из-за этого, ты, шестерка? — и он резко оттолкнул бандита в сторону, да так, что тот еле устоял на ногах.
— Зря вы так, Павел Сергеевич, очень зря! — бандит потер покрасневшее горло, голос его стал хриплым. — После того, что мы для тебя сделали…
— Вы? Да ты тут никто. Я с тобой не о чем не должен договариваться, твое дело — вывести это дерьмо отсюда. По-тихому, а не с фанфарами и государственным гимном. А теперь заткнись и попробуй хотя бы тут не облажаться. Раз уж встретить дельца тихо не смогли.
В это время в кабинет зашли вернувшиеся «близнецы»; удивленно обозрев покрасневшее лицо главаря, они вопросительно посмотрели сначала на него, а потом — на капитана.
— Что уставились? Выносите это дерьмо скорее.
Наклонившись и взяв Леона за руки-ноги, бандиты, тяжело дыша, вынесли Леона из кабинета в коридор пустого полицейского участка. Несли, не особо заботясь об аккуратности, и дважды приложили его головой, но не смотря на боль от ударов, Леон понимал, что это уже не самая большая проблема в его жизни.
На первом этаже их уже ждал старый знакомый — перепуганный сержант с бакенбардами, который преследовал вчера вместе с Леоном автомобили похитителей. Он, кажется, совсем не смотрел на Леона и то ли не хотел узнавать в нем вчерашнего заявителя, то ли действительно не опознал: в синяках и кровоподтёках, обмотанного скотчем, Леона, наверно, и родная мама не узнала бы. Открыв и даже услужливо придержав двери пожарного выхода под лестницей на второй этаж. сержант, не оборачиваясь, быстро удалился назад, за стол дежурного, а Леона те двое потащили к стоящему около участка белому фургону. Леону казалось, как будто машина была подсвечена красным — вероятно, от яркой вывески с соседнего здания.
Задние двери фургона открыл бандит в кожаной куртке, а двое близнецов положили жертву на заранее постеленный на пол черный полиэтилен. Потом оглянулись по сторонам и сами залезли в машину. Внутри горел свет, режущий глаза. Леон ощутил, что двигатель завёлся, видимо, за руль сел тот бандит в кожаной куртке. Машина мягко тронулась с места, но очень быстро стала набирать скорость. Они ехали около двадцати минут, прежде чем фургон сбавил ход и куда-то резко повернул, а потом и вовсе остановился. Водитель откинул окошко, разделяющее кабину и кузов фургона, и еле слышно приказал тут же поднявшимся на ноги подельникам:
