Подхватываю на руки, пока не пришла в себя. Усаживаю на кухонный столик, сжимаю пальцами бедра. Развожу стройные ножки, устраиваюсь между ними. Забираюсь под кофту, у неё охрененно горячая кожа. И хочется проверить – везде ли так.

Втягиваю кожу на подбородке, едва сжимаю зубами. Хочется оставить на ней свой след. Всю покрыть, чтобы каждый видел. Как низко пала красивая, как много позволила. Но сдерживаюсь.

Из последних, сука, сил.

– Не справляешься, - шепчет, а сама дергает край моей футболки.

– Что?

– С тем, как вести себя… Ты сам говорил, что я скажу. И вот…

Бред несет, а сама едва ли не задыхается. И смотрит так, что только выебать остается. Хорошо, с оттяжкой. Завалить на ближайшую поверхность и Новый год в такой позе встречать.

– И в чем же я не справляюсь?

– Это не… Обычно на свидания приглашают, для начала. А потом уже лапают и… И прочее.

– Обычно? Много свиданий посетила?

Знаю, что нет. Приличная, домашняя девочка. Которую никуда не пускали, охраняли. К которой ни одного пацана бы не подпустили, сам за этим следил. И всё равно ревность жгучей волной окатывает. Гневом, который кипит, выплескивается наружу.

– Нет, но…

– Вот и не выделывайся. Ни одно свидание не включает то, чем мы уже занимались. Как ты кончала от моих пальцев, - привожу пример, касаюсь её лона сквозь одежду. Надавливаю, пока Карина не начнёт краснеть. – Как всхлипывала. И, спорим, хотела заменить их на член?

– Клаус, это не…

– Хотела? – веду сильнее, а девчонку трясет. Жмурится, остро реагирует на такую простую ласку. – Да, красивая?

– Да.

– Вот и умница.

Выдыхаю, делаю шаг назад. Сжимаю кулаки, пока не отпустит. Самоконтроль давно проебан, но шанс ещё ждет. И если Карина достаточно умна, то шансом этим воспользуется.

Смотрит на меня растерянно. Даже… Разочарованно. Не ожидала, красивая, подобного. Хмурится, а после спрыгивает на пол. Сверкает своими глазищами, весь характер показывает. И направляется к выходу.

– Зря, - брат появляется спустя пару минут. – Она бы позволила больше.

– Подглядываешь?

– Я не ты, в чужой интим не вмешиваюсь. Давид послал нас на три буквы.

– Херовый из тебя переговорщик тогда.

– Да нет, - брат заливает кипяток в кружку, разбавляет кофе сахаром. Делает глоток, нагло усмехаясь. – Из дома не выгнал, уже плюс. Но дал время до завтрашнего обеда.

– А потом?

– А потом разрешит приехать другим за красивой, если мы задержимся. Ясно, что дядя впишется за нас, если отец не простит. Но ему рисковать тоже не с руки, только остепенился.

– Ясно.

Киваю, а сам смотрю в сторону лестницы. В воздухе все ещё витает запах Карины. Приторный, сладкий. Манящий. Брат прав, она бы позволила больше. И моя попытка сдержаться не срабатывает.

Всё похерилось с первой секунды, как вошел сегодня в её спальню. Вкусил запретный плод, и понеслось. Судя по взгляду брата – он думает так же. Попытка ограничиться хоть какими-то рамками этой ночью проваливается. Привычные установки не работают. И армейская привычка следовать приказам отправляется подальше.

– Теперь мой черед с красивой остаться наедине, - брат отставляет кофе, проходит мимо. – Раз мы тут счет равняем постоянно.

– Твоя очередь мимо идет. Оставь её в покое.

– Уверен? Если я не ошибся, то красивая пошла в ванную. И я готов поспорить, что кто-то из нас к ней присоединится. Вопрос в том, кто это будет.

Я умываюсь холодной водой, надеясь, что румянец пропадет. Лицо красное, пощипывает от прикосновений. И губы ноют, словно Клаус меня всю ночь целовал.

Хотя, даже секунда с мужчиной наедине, была как вечность. А целуется он жестко, властно. Так, что все мышцы в желе превращаются. И никаких мыслей, только детское желание «ещё».

– Сумасшедшая.

Выношу диагноз своему отражению, качаю головой. Определенно какая-то любовная лихорадка, о которой не предупреждали в новостях. Или грипп, только своеобразный.

Усмехаюсь, но не могу успокоиться. Это ведь невозможно, чтобы так… Чтобы не знать, бояться, опасаться… А при этом глубоко в душе хотеть, чтобы мужчина не уходил.

Ни один, ни другой.

Эх, будь у меня что-то вроде нимфомании, я ещё могла бы оправдать себя. Или, например, привычка спать с незнакомцами. О! Или… Или попытка избежать замужества и потерять девственность.

Так нет же, ничего подобного. Злюсь на себя, хочется раскрошить всё вокруг. Выплеснуть коктейль эмоций, может, хоть тогда станет легче. И это настолько непривычно, сомнительно… Качаю головой, потому что я не такая.

Ещё секунду смотрюсь в зеркало, словно там будут ответы. А после выключаю воду, заметив, что ванная набралась. Пены слишком много, переборщила, но так даже лучше.

Мне хочется спрятаться от всего мира. Притвориться, что мне вообще нет. Было бы идеально, если бы отчим вдруг забыл обо мне. Раз и всё, никаких проблем, ни брака, ни предательства.

Медленно опускаюсь в горячую воду, кожу от этого начинает пощипывать. Неприятное ощущение, но лучше того, что творится внутри. Слишком много, чтобы можно было осознать.

Я только боялась, спорила и пыталась сбежать. А сейчас у меня есть время расслабиться и действительно подумать. Обо всём. Наблюдаю, как лопаются пузырьки пенки, один за другим.

Раз.

Мама от меня отказалась.

Больно, чертовски, словно что-то вырвали. Видимо, именно так ощущается разочарование. Горькое, кислое, от которого сводит органы. Но она выбрала Устинова, выбрала свою роль. От неё помощи ждать нельзя.

Два.

Меня собираются выдать замуж. Видимо, просто «нет» будет недостаточно. Даже если притворюсь, если дотяну до самой свадьбы, а потом при всех откажусь… Это создаст новые проблемы, но никак не решит.

Можно попробовать, сыграть по правилам, найти удобный момент. Тогда рискнуть сбежать или поменять что-то. Но нет никаких гарантий, что получится. Что я не окажусь в обычной клетке.

Три. Ещё один мыльный пузырь растворяется.

Есть папа, мой, родной. Вот только он далеко, не знает, что происходит. И, конечно, в деньгах и влиянии он уступает Устинову. Если мама могла бы вмешать, то отец – нет. Да и не смогу с ним связаться, никто не позволит.

Удивительно, с какой холодной головой я обдумываю это. Остается только злость и печаль, никаких других эмоций. Только желание скорее решить загадку и перестать волноваться.

Откидываюсь на бортик ванной, прикрываю глаза. Решения нет. И причин тоже нет. Зачем отчиму так стараться? Зачем пытаться выдать меня замуж, разве нет других способ получить желаемое?

Щелкает ручка двери, и я напрягаюсь. Застываю, когда по шее пробегает поток холодного воздуха. Внимательно вслушиваюсь, заранее зная, что кто-то уже вошел.

И прогонять бессмысленно.

Бросаю взгляд на полотенце, которое слишком далеко. Не прикрыться, не успеть ничего. Остается опуститься сильнее в воду, прикрываясь пеной. И надеяться, что незваный гость быстро уйдет.

– Я занята.

– Я заметил, красивая.

–Ник, - даже не удивляюсь, что это именно он. В Клаусе есть чуть больше сдержанности. – Оставь меня одну.

– Не могу. Вдруг ты попытаешься сбежать? Если помнишь, отчим поручил нам приглядывать за тобой. Вот выполняю приказ.

– Можешь выполнять в другом месте?

– Я хоть и не мой брат, но не стоит так дерзить, Карина.

– Я… Я устала.

Выдыхаю и понимаю, что это правда. Потеряла всю энергию, способность спорить. Размышления куда более утомительнее, когда понимаешь, что обречена.

К тому же, Клаус… Клаус словно высосал из меня душу, перемолол все чувства. Они вдвоем. Эти мужчины словно не могут оставить мне хоть немного пространства, ощущения безопасности.

Даже в моей голове.

Пробрались и уничтожают всё.

– Устала, красивая? – Ник присаживается на пол возле ванной, закидывая руку на бортик. Смотрит на мое лицо, но у меня такое ощущение, что он видит всё. Каждую обнажённую клеточку. – Могу помочь расслабиться.