Но тут к ним робко приблизился какой-то низкорослый человечек в пенсне и, слегка заикаясь, сказал:

– Простите, пожалуйста... Не хочу быть навязчивым, но... Я невольно услышал, как вы расспрашивали носильщика. – Теперь он обращался непосредственно к майору Блетчли. – Не то чтобы я подслушивал, не подумайте худого, просто пришел выяснить насчет посылки, теперь так медленно все доставляют, ссылаются на переброску войск, но это очень неудобно, когда она скоропортящаяся, – посылка, я имею в виду, – вот и вышло, что я хоть и не хотел, да слышал, и как раз так удивительно совпало...

Миссис Спрот рванулась к нему, вцепилась в рукав.

– Вы ее видели? Вы видели мою дочурку?

– Так это, выходит, ваша дочурка? Ай-яй-яй, подумать только...

– Говорите скорее! – Пальцы миссис Спрот с такой силой впились в руку человека в пенсне, что он даже поморщился.

Таппенс поспешила вмешаться:

– Будьте добры, сообщите нам все, что вам известно, и по возможности скорее. Мы будем вам очень признательны.

– Я, право, даже и не знаю, может, это вообще не имеет значения. Но описание так точно совпало...

Таппенс чувствовала, что стоящая рядом миссис Спрот вся дрожит, и тем более постаралась сохранить внешнее спокойствие и говорить медленно и раздельно. Она хорошо знала таких людей, как этот, – пугливые, застенчивые, легко теряющие нить, они не способны сразу перейти к делу, а ходят вокруг да около, и если их торопить, то и вовсе не добьешься толку.

– Расскажите нам, пожалуйста.

– Я только... Моя фамилия Роббинс, Эдвард Роббинс, честь имею...

– Так что же, мистер Роббинс?

– Живу на Эрнс-Клифф-роуд, в одном из новых домов, знаете, со всеми удобствами, все по последнему слову техники, вид живописный, и совсем рядом начинаются холмы...

Таппенс взглядом заставила майора Блетчли сохранять молчание, она вовремя заметила, что он уже готов взорваться.

– И вы видели девочку, которую мы разыскиваем? – терпеливо подсказала она.

– Да, мне кажется, это, похоже, была она. Маленькая такая, с какой-то женщиной, по виду иностранка, так ведь вы говорили? Я больше на женщину обратил внимание, мы же теперь все начеку, высматриваем пятую колонну. Нас всех призывают к бдительности, ну, я и стараюсь смотреть в оба. Вот я ее и приметил. Думаю, няня, наверно, или горничная, – к нам сюда на побережье много шпионов перебралось под такой личиной, – собой очень даже необычная с виду и шагает по дороге в ту сторону, где начинаются холмы, ребенка за ручку тянет, а девочка, видно, приустала, еле тащится, время было – полвосьмого, детишкам спать пора, и я к этой женщине стал приглядываться. Ее это, похоже, встревожило. Она прибавила ходу, волочит за собой малютку, а потом подняла ее на руки и понесла дальше, на высокий берег. Мне это показалось странно, ведь там никто не живет, и домов нет до самого Уайтхейвена, это милях в пяти, туда только на дальние прогулки народ ходит. Вот я и думаю, как, однако, странно! Может, она хочет сигнал подать на море? Рассказывают про такие случаи вражеской деятельности, а она явно всполошилась, когда заметила, что я за ней наблюдаю.

Капитан-лейтенант Хейдок мгновенно очутился за рулем своего автомобиля и включил мотор.

– Эрнс-Клифф-роуд, вы сказали? – переспросил он. – Это на другом конце города?

– Да, поезжайте по эспланаде, мимо старого центра, а потом вверх, там начинается подъем...

Но все уже забрались в автомобиль, не слушая дальнейших разъяснений мистера Роббинса.

Таппенс крикнула ему:

– Спасибо, мистер Роббинс! – И они рванули с места, а он остался стоять с разинутым ртом.

Они промчались через весь город, избегнув столкновений больше по счастливой случайности, чем благодаря искусству водителя. Однако как бы то ни было, но обошлось без жертв.

Вот и новый квартал, широко разбросанные красивые дома – хороший район, если не считать соседства газового завода. Улочки, превращаясь в дороги, уходили вверх на холмы. Эрнс-Клифф-роуд оказалась за третьим поворотом.

Капитан-лейтенант Хейдок с ходу ловко завернул за угол и покатил вверх по склону холма. Дорога скоро кончилась, дальше шла, петляя, пешеходная тропа.

– Тут лучше, наверно, выйти из машины и идти пешком, – предложил Блетчли.

Хейдок неуверенно ответил:

– Попробуем все-таки на колесах. Почва твердая, потрясет, правда, но, я думаю, подъем возьмем.

– Да, да, пожалуйста! – попросила миссис Спрот. – Главное – скорее.

Капитан-лейтенант буркнул себе под нос:

– Будем надеяться, что мы идем по верному следу. Мало ли какую женщину с ребенком мог приметить тот недомерок.

Автомобиль, кряхтя, пополз вверх по неровному склону холма. Подъем оказался крутым, но низкорослая трава надежно пружинила под колесами. Они благополучно въехали на вершину. Отсюда открывался широкий вид на все побережье до самой излучины Уайтхейвенской бухты.

Блетчли сказал:

– Неплохо придумано. Они смогут, если понадобится, переночевать тут наверху, а утром спуститься в Уайтхейвен и оттуда уехать на поезде.

– Что-то их не видно, – доложил Хейдок, разглядывая холмы в полевой бинокль, предусмотрительно захваченный им из дому.

Он поймал в бинокль какие-то две движущиеся точки и сразу насторожился.

– Вижу! Они, чтоб мне провалиться!

И, плюхнувшись на водительское сиденье, рванул машину с места вперед. Погоня была краткой. Подлетая кверху, заваливаясь то вправо, то влево, они быстро настигали беглецов. Вот уже можно различить две фигуры, высокую и маленькую. Ближе – видно, что женщина ведет за руку ребенка; еще ближе – все верно, ребенок в зеленом клетчатом платьице, Бетти. Миссис Спрот сдавленно вскрикнула.

– Ну, ну, теперь все в порядке, моя милая. – Майор Блетчли ласково похлопал ее по руке. – Мы их настигли.

Погоня продолжалась. Вдруг женщина оглянулась и увидела преследующий ее автомобиль. Вскрикнув, она подхватила девочку на руки и пустилась бежать. Но не по тропе, а вбок, к обрыву над морем.

Дальше автомобиль уже не мог за ней ехать: путь преграждали неровности почвы и обломки скалы. Хейдок остановился, и все выскочили из машины. Впереди со всех ног неслась миссис Спрот. Остальные бежали за нею следом.

Когда расстояние между ними сократилось до двадцати ярдов, женщина остановилась и обернулась к своим преследователям. Дальше бежать ей было некуда, она уже стояла на самом краю обрыва. С хриплым возгласом она судорожно прижала девочку к себе. Хейдок вскрикнул:

– Бог мой, она сейчас швырнет ее в море!

Женщина стояла, крепко держа Бетти. Лицо ее было искажено безумной ненавистью. Она хрипло выговорила какую-то длинную, никому не понятную фразу и, не выпуская ребенка, оглянулась назад: там белый утес круто уходил далеко вниз.

Ее преследователи остановились и замерли, боясь сделать еще хоть шаг, чтобы не подтолкнуть ее к ужасному поступку. Хейдок сунул руку в карман и вытащил револьвер военного образца.

– Поставьте девочку на землю, или я стреляю! – крикнул он.

Иностранка рассмеялась им в лицо и еще крепче прижала к груди Бетти. Большая и маленькая, они казались вытесанными из одного куска скалы.

Хейдок тихо проговорил:

– Я не могу выстрелить, велика опасность попасть в ребенка.

Томми сказал:

– Женщина не в своем уме. Еще мгновенье – и она прыгнет с обрыва вместе с девочкой.

– Я не могу выстрелить, – растерянно повторил Хейдок.

Но в это мгновенье все же прозвучал выстрел. Иностранка, не выпуская девочку, покачнулась и рухнула на землю, где стояла. Мужчины бросились к ним. Миссис Спрот не двигалась с места, только смотрела широко раскрытыми глазами, сжимая в руке дымящийся револьвер. Потом сделала несколько неловких шагов вперед.

Томми опустился на колени и осторожно повернул женщину кверху лицом. Только теперь он оценил ее своеобразную красоту. Глаза ее открылись, посмотрели на него – и потухли. Она коротко вздохнула и умерла. Миссис Спрот прострелила ей голову.