— Разве ты не можешь найти их в сновидении? — поинтересовался я. — Меня же нашла.

— Не получается, — покачала головой Настя. — Катю, Олега и Лизу я нашла довольно легко. А Виктора и Ирины нигде нет. Либо они мертвы, во что я не хочу верить, либо слишком хорошо спрятались, надеясь, что это убережет их от «списка». Может, чуть позже я смогу их отыскать, но пока мне не хватает силы. Я ведь уже говорила тебе — Джара покинула меня. А без нее я никто.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — не согласился я. — Даже в моих играх с реальностью я вижу проявления Джары: стоит послать запрос, и Джара откликается. Хотя мой опыт ничтожен. У тебя все должно получаться лучше.

— Может, тебя она и слышит. Но на мои призывы не откликается…

Стало тихо. Молчал я, молчала Настя.

— Надеюсь, Олег все-таки позвонит, — нарушила наконец молчание девушка. — В любом случае ему уже ничто не угрожает. Приедет Катя, подумаем, как найти Ирину и Виктора.

— Ты ведь говорила, что Катя в монастыре?

— Да. Теперь, когда «список» на нее не действует, она может уйти.

— Она может сновидеть?

— Очень плохо. Она хорошая видящая,но со сновидениями у нее никогда особо не получалось. У каждого из нас свои таланты.

— Хотелось бы мне знать, какие таланты у меня, — пробормотал я.

— Узнаешь, — пообещала Настя. — Собственно, для этого Катя и приедет. Чтобы посмотреть тебя.

— Ты серьезно? — даже не поверил я.

— Абсолютно, — едва заметно улыбнулась она. — Можешь мне верить — я никогда не вру.

Этот старый пятиэтажный дом находился в самом сердце Москвы, на тихой улочке, в нескольких минутах ходьбы от станции метро «Арбатская». Обычное, достаточно неприметное учреждение с обшарпанным фасадом, у входа табличка с безликим названием ничем не примечательного акционерного общества. Под окнами несколько автомобилей, в вестибюле проходная с «вертушкой» и скучающим охранником.

Близились сумерки, когда к зданию подъехал черный лимузин. Открылась дверь, из машины вылез высокий и плотный мужчина лет сорока пяти. В сером костюме, добротной обуви, седоватые светлые волосы аккуратно зачесаны на пробор. Глаза прикрыты солнцезащитными очками. Черты лица выглядели застывшими, словно вытесанными из камня. Не глядя по сторонам, он спокойно прошел к двери, вошел в фойе и, не обращая никакого внимания на приветствие вытянувшегося при его появлении охранника, поднялся по лестнице на второй этаж. Затем спокойно пошел по коридору к расположенной в глубине приемной, мягкая ковровая дорожка заглушала звуки шагов. Наверное, именно поэтому его приближение не сразу заметил сидевший на диванчике рядом с приемной человек. Повернул голову — и подскочил, выронив пухлую красную папку. Потом торопливо подобрал ее. Весь вид невысокого лысоватого человечка свидетельствовал о сильном волнении.

— Зд-дравствуйте, Эдуард Васильевич! Вы меня п-по-мните? — заикаясь, спросил он. — Я Игорь Зотов, мы встречались с вами на конференции…

— Потом… — мрачно произнес угрюмый господин, и невысокий человечек не посмел перечить. Остановившись, он молча проводил начальника взглядом и тихонько вздохнул.

Когда мрачный господин открыл дверь приемной, сидевшая за компьютером секретарша встала и мило улыбнулась.

— Добрый вечер, Эдуард Васильевич! — Голос секретарши звучал мягко, почти обольстительно. — Вам звонили из министерства финансов, просили перезвонить, как только появитесь.

— Перезвоню… — Шеф прошел к двери своего кабинета, украшенного золоченой табличкой с надписью «Генеральный директор». — Меня ни для кого нет. Скажи охраннику, чтобы выгнал Зотова и больше никогда его сюда не пускал… — Открыв дверь, он вошел в кабинет.

— Хорошо, Эдуард Васильевич, — торопливо отозвалась вслед секретарша.

В кабинете было тихо и как-то по-особенному мрачно. Тяжелая мебель красного дерева, массивное кожаное кресло у стола, красный ковер на полу — все придавало этому месту странную основательность. Тусклый свет, едва пробивавшийся сквозь прикрытые жалюзи, только подчеркивал своеобразие кабинета.

Справа от кресла в стене находился дверной проем, закрытый тяжелым занавесом. За ним скрывалась еще одна комната — совсем небольшая, с диваном и книжным шкафом. Войдя в нее, хозяин кабинета тронул одну из книг: послышалось тихое жужжание, шкаф медленно повернулся, открывая потайной ход.

Внутри оказался лифт. Хозяин кабинета спокойно вошел в него, лифт дрогнул и начал опускаться.

Спуск длился около минуты, лифт двигался совершенно бесшумно. Наконец он остановился, двери открылись. Выйдя из лифта, угрюмый господин повернул рычаг рубильника на стене, загорелся свет. Взору открылось мрачное помещение с каменным сводчатым потолком и серыми, местами покрытыми пятнами плесени стенами. Вперед уходил коридор, освещаемый светом редких лампочек, подвешенных на протянувшемся под потолком кабеле.

Очевидно, вышедшему из лифта человеку все это было хорошо знакомо: не глядя по сторонам, он размеренным шагом направился в глубь коридора.

В нескольких местах от коридора отходили ответвления: какие-то были освещены, большинство оставались темными. Вот из темноты очередного коридора навстречу идущему человеку метнулось что-то черное. Крыса не крыса, кошка не кошка — странное существо с маленькими злобными глазками, прижатыми ушами и острыми изогнутыми клыками. Выгнув спину, существо остановилось и угрожающе зашипело. Затем вдруг перестало шипеть, шерсть на его загривке разгладилась. Глаза подернулись пеленой умиротворения.

— Ну здравствуй, Чуча. — Мрачный господин остановился и вынул что-то из кармана. — На, я тебе мясца принес. Полакомись… — Он вытащил из пакета кусок мяса и положил его на пол перед зверьком.

Тот подскочил, проворно схватил мясо, шерсть на загривке снова приподнялась. Плотоядно урча, неведомое существо скрылось в темноте коридора. Проводив зверька взглядом, угрюмый господин направился дальше.

Примерно через минуту он подошел к массивной металлической двери. Запустил руку во внутренний карман пиджака, вынул длинный ключ. Вставив его в замочную скважину, три раза повернул, затем снова спрятал в карман и отворил дверь.

За дверью оказались ступени. Поднявшись по ним, мужчина вышел в большой зал со сводчатым потолком. Помещение освещали несколько люминесцентных ламп, одна из них то и дело моргала, грозя потухнуть.

В центре зала, прикованный за ногу цепью к вмурованному в пол кольцу, сидел на полу сутулый человек лет сорока. У стены на скамейке удобно устроились еще двое и о чем-то спокойно беседовали. При появлении мрачного господина все быстро поднялись.

— Приветствуем вас, Мастер! — Один из поднявшихся со скамейки людей, невысокий толстячок средних лет, почтительно склонил голову. Второй, высокий и худощавый, только обозначил поклон, его узкое скуластое лицо выражало скуку.

— Мастер, пощадите меня! — Прикованный человек, звеня цепью, бросился на колени. — Умоляю, простите! — Его подбородок трясся, по щекам ползли слезы. — Я ведь столько лет служил вам верой и правдой. Не убивайте меня… — Он на коленях пополз к мрачному господину, но натянувшаяся цепь остановила его.

— Ах, Петр, Петр… — Тот, кого назвали Мастером, подошел к пленнику, остановился и сокрушенно покачал головой. — Зачем было это делать? Неужели тебе плохо жилось?

— Это все жена!.. — простонал пленник, подняв голову. — Это она, ведьма проклятая! — На его лице отразилось страдание. — Я не хотел? Это ей все мало денег…

Мастер молчал, задумчиво глядел на пленника. Потом нехотя разжал губы:

— Мы сейчас говорим не о ней, Петр. О тебе. Жена может говорить все, что угодно. Но решения принимаешь ты. Это ты утаил свои доходы, ты не хотел платить в казну. Значит, должен понести наказание.

— Но ведь это каких-то жалких триста тысяч! Я служил вам столько лет — неужели я не могу рассчитывать на прощение? — Пленник всхлипнул. — Я ошибся, Мастер, и признаю это. Я все верну… В пять раз больше верну, в десять. Только простите меня!