* Гиндзёсу — один из самых дорогих сортов саке, отличается матовым цветом, фруктовым ароматом и мягким вкусом.

ИМБА: Итачи Мальчик с Большими Амбициями

— Кай! Рассейся! — в десятый раз повторил Итачи.

На этот раз одновременно с печатью концентрации он полностью прервал поток чакры, чтобы наверняка избавиться от чужого гендзюцу.

В клане царили суровые законы, да и профессия шиноби обязывала постоянно тренироваться и превозмогать чужие рекорды, порой приходилось спать с кунаем под подушкой, но это… Глупая шутка, от которой, впрочем, он, «гений клана Учиха», не смог избавиться в течение стандартного часа. Позор!

Итачи с раздражением посмотрел на гендзюцу шаринганом, но всё равно продолжал видеть яркий плакат, который сам по себе «висел» в воздухе как будто ровно в полуметре от него, закрывая половину обзора:

Система «Игрок» приветствует Вас!

ОШИБКА! Пол невозможно изменить!

ОШИБКА! Мир пребывания невозможно изменить!

ОШИБКА!Имя игрока невозможно изменить!

ВНИМАНИЕ!Внутри вас обнаружена отдельная душа: Нечаев Олег Игоревич.

Начать процесс объединения сознаний?

ДА/НЕТ

Если Итачи делал шаг вперёд, плакат сдвигался, оставаясь на прежнем расстоянии, образуя немалое слепое пятно даже для шарингана. Хитрое гендзюцу не содержало в себе ничего, что выдало бы двоюродного брата, подстроившего пакость, но и дураку ясно, что сотворить такое способен только Шисуи со своим прорезавшимся недавно Мангекё! Видимо, в честь принятия Итачи в АНБУ, выждал, пока он расслабится… Ещё и ту тренировку с кунаями показал, не иначе, как для отвлечения внимания. Наверное, хотел ткнуть носом в то, что он ещё недостаточно хорош. Ещё и какую-то ерунду придумал.

Итачи ещё раз посмотрел на строчку с «вниманием» и какими-то странными именами, если судить по катакане, которой было написано: «Не-ча-е-ву О-ре-гу И-го-ре-ви-чу» — даже не выговоришь. Шисуи явно использовал какую-то случайную последовательность слогов.

— Итачи-чан, ты идёшь завтракать?! — голос мамы позвал с первого этажа, и Итачи чертыхнулся.

В попытках разобраться с гендзюцу он пропустил разминочную тренировку. Хорошо ещё, что у него был выходной. Наверняка Шисуи это спланировал, чтобы не подставить на миссии, хотя бы за это стоило сказать ему спасибо.

Итачи вздохнул и в который раз безрезультатно попытался обойти «препятствие». Плакат, как привязанный, сдвинулся следом за ним. Яркие кандзи верхней надписи ещё и как-то рябили разными цветами, отвлекая.

Внезапно раздался странный звук. И ниже плаката появилась ещё одна надпись:

ВНИМАНИЕ!Система не может работать в штатном режиме, пока Вы не сделаете выбор! После завершения времени Система сделает выбор автоматически!

00:59:59

Последнее значение явно было чем-то вроде обратного отсчёта стандартного часа, так как цифры, написанные спецсимволами, начали меняться в меньшую сторону. Как помнил Итачи, спецсимволы обозначения времени и некоторых других показателей были приняты при Втором Хокаге. Спецсимволы через какое-то время перешли и к гражданским, и стандартными часами, которых в сутках было двадцать четыре, стали обозначать точное время, если назначали встречу, а животными часами — промежуток. Впрочем, даже у шиноби животные часы остались только для распределения дежурств или праздничных приглашений, стандартные в плане использования были удобней.

При Втором же Хокаге был заключён договор со Страной Снега на поставку разного оборудования и приборов — как раз там и придумали эти спецсимволы и «стандартные часы». Например, месяц назад Итачи не просто «своими глазами видел», но и работал с мини-видеокамерой — устройством, которое делало видеозапись событий, только не для кино, а вроде слежки или наблюдения. АНБУ проверяло эти приборы на рентабельность, чтобы заменить ими или дублировать часовых на подступах к Конохе. А от последней записи «плаката» пришла ассоциация с компьютерами, которые совсем недавно поставили в исследовательский центр. Над невероятно сложной техникой буквально тряслись, но у Итачи была абсолютная память и он вспомнил, что там тоже была какая-то «система», появлялись надписи и точно нужно было вбивать спецсимволы на специальной панели.

— Нии-сан, — заглянул Саске. — Мама зовёт завтракать.

— Иду, — Итачи подошёл к своему шестилетнему братишке, с которым они совсем недавно разъехались по разным комнатам, как раз тогда, когда он поступил в АНБУ, а Саске — в Академию и стал считаться условно самостоятельным.

— Сегодня твой выходной совпал с буцумэцу*, так что я не иду сегодня в Академию, ты покажешь мне какой-нибудь классный приём? — спросил Саске.

— Да, общий выходной, — хмыкнул Итачи. Из-за плаката он видел только ноги брата. — Может, в этот раз ты попросишь отца?

— Думаешь, он согласится? Обычно он занимается только с тобой, — пробубнил Саске, наверняка надувшись.

— Прости, отото, сегодня у меня другие планы. Если хочешь, я попрошу отца показать тебе какую-нибудь технику.

В ответ Саске выдал такой горестный вздох, что Итачи стало немного стыдно. После того, как он поступил в АНБУ, времени на брата стало катастрофически не хватать, а его выходные после миссий и заданий со «всеобщими», то есть и для учащихся Академии, редко совпадали.

— Давай, я попробую всё решить до… до обеда, а потом позанимаюсь с тобой? — нащупав плечо брата, предложил Итачи.

— Кру… — резко развернулся Саске. — Подожди-ка! Если я буду заниматься с отцом, то всю чакру потрачу, она не успеет восстановиться и до ужина! Нии-сан! Так не честно!

— Хн. Ну… значит, мы просто погуляем и я свожу тебя в вагаси-кафе господина Теяки, мелкий вымогатель, — усмехнулся Итачи. Саске всегда умел его развеселить.

— Договорились! Нии-сан, а ты можешь попросить отца обучить меня технике гигантского шара?

— Хн, — Итачи припомнил, что в последний раз насчитал у брата резерв порядка десяти-одиннадцати ген, и решил, что тот вполне может потянуть стихийное преобразование. — Хорошо. Попрошу.

— Итачи, ты заставил нас ждать, — укорил отец, когда они после всех договоров с Саске наконец спустились на кухню.

— Простите, — извинился Итачи, коротко поклонившись.

— Давайте поедим, — дипломатично сказала мама, поставив перед ними пиалки с рисовыми колобками, начинёнными рыбой и овощами.

Завтрак с семьёй, просьба и объяснения с отцом заняли время, так что когда Итачи подошёл к исследовательскому центру, таймер был уже на двадцать четвёртой минуте до «автоматического решения». В то, что в отделе никого не будет в буцумэцу, верилось с трудом. «Научный отдел» славился весьма специфическими дзёнинами и чуунинами. Одного из них — по фамилии Катасукэ и самого молодого в отделе — Итачи условно знал. Катасукэ как раз занимался этими новыми компьютерными разработками и считал, что они пригодятся как в науке, так и в медицине и даже простым шиноби. По крайней мере, Итачи выслушал эту восторженную лекцию, будучи под своей маской. А заглянув в нужное окно, он увидел Катасукэ возле гудящего куба монитора.

— Доброе утро, Катасукэ-сан, — вежливо поздоровался Итачи, заставив научного чуунина вздрогнуть. — Простите за беспокойство.

— Э?.. Я тебя знаю, шкет? — спросил Катасукэ, на которого Итачи смотрел краем глаза, почти отвернувшись, чтобы обзор не закрывал «плакат». Катасукэ подслеповато прищурился, а потом водрузил на нос очки и, видимо, рассмотрел клановый мон на рукаве футболки. — Кхмг… Учиха?

— Учиха Итачи.

— Погоди… Итачи? Тот самый? Ты же… — Катасукэ прервался и буркнул. — Тебе чего-то надо, Итачи-кун?