– На что это ты уставился?

– Я и сам не вполне уверен. – Он вошел прежде, чем она успела выйти, и закрыл за собой дверь.

– Нам пора идти. Церемония начинается через пятнадцать минут.

– А идти всего пять минут. Ну-ка повернись кругом.

– И не подумаю. – Еще секунда, и он заметит эту проклятую краску. А ей станет стыдно. – Ты не в первый раз видишь копа в форме.

– Да, но я до сих пор ни разу не видел моего копа в форме. Я даже не знал, что она у тебя есть.

– Разумеется, она у меня есть! У каждого копа есть форма. Просто я ее никогда не ношу. Но ведь сегодня… как-никак событие.

– Ты выглядишь… – Рорк обвел пальцем одну из начищенных до блеска медных пуговиц у нее на груди, – … сногсшибательно. Безумно сексуально.

– Да иди ты!

– Нет, я серьезно.

Рорк отступил на шаг, чтобы охватить ее взглядом с головы до ног. «Все-таки высокая, худощавая фигура творит чудеса, – подумал он. – Как красиво ложатся все складочки официального синего мундира, как блестят медали на груди!»

Ева начистила свои черные полицейские башмаки – он только теперь догадался, что она, видимо, держала их на работе в шкафчике раздевалки, – до зеркального блеска. Кобуру она повесила на бедро, на коротко остриженных волосах прямо и строго сидела фуражка.

– Лейтенант, – проговорил он проникновенным голосом, – вам надо носить это дома.

– Зачем?

– Догадайся, – усмехнулся он.

– Ты извращенец. Тебе лечиться надо.

– Мы поиграем в полицейских и воров.

– Прочь с дороги, псих ненормальный!

– Вот только проверю. – Руки у него были проворные, одна из них нырнула за туго накрахмаленный воротник, прежде чем Ева успела шевельнуться. Он с удовлетворенной улыбкой вытащил у нее из-за ворота цепочку, на которой висело кольцо с бриллиантом, когда-то им подаренное. – Все на месте, – пробормотал он и заправил цепочку назад.

– Мы не будем держаться за руки. Это не обсуждается.

– Честно говоря, я рассчитывал идти на пару шагов позади тебя, чтобы посмотреть, как движется твоя попка в этой штуке.

Ева засмеялась, но решительно вытолкала его из кабинета и вышла сама.

– Я получила последние сведения о Ренквисте, если тебе интересно.

– Конечно.

– Он косит под невменяемого. Этого можно было ожидать. Но у него здорово получается. Множественное расщепление личности. Вот он Джек Потрошитель, а уже через минуту он Тед Банди или Джон Уэйн Гейси. Потом Де Сальво, потом опять Джек.

– Ты же не думаешь, что он на самом деле невменяемый?

– Ни единой минуты! И Мира тоже в это не верит. Но не исключено, что ему удастся это провернуть. Его адвокаты наймут кучу промывателей мозгов, которые за деньги подтвердят все, что угодно, а он и впрямь играет убедительно. Не исключено, что это убережет его от бетонированной камеры, и он закончит свои дни в обитой войлоком палате клиники для душевнобольных.

– Тебя это разочарует?

– Я предпочла бы бетонированную камеру. Но ведь не всегда получаешь, что хочешь. После смены я поеду прямо в больницу. Хочу рассказать Марлин Кокс и ее родственникам, чего им следует ждать на суде.

– Я думаю, они не будут на тебя в претензии. Они не воины, Ева, – пояснил Рорк, когда она удивленно взглянула на него.

– Они хотят одного: чтобы его заперли, а ключ выбросили. Этого ты добилась. С них этого довольно, хотя тебе этого мало.

– С меня этого тоже должно быть довольно, потому что с ним все кончено. Но появится кто-то другой, кто займет его место. При мысли об этом у некоторых копов опускаются руки. – Только не у моего копа.

– Нет. – «Какого черта?» – спросила себя Ева и все-таки взяла его за руку, когда они вошли в зал для церемоний. – Наоборот, меня это заводит. Найди себе место в зале. Где угодно. Мне придется сидеть на этой дурацкой сцене.

Он поднес ее руку к губам.

– Поздравляю с успешно проделанной работой, лейтенант.

Проследив за его взглядом, Ева посмотрела туда, где у самой сцены стояла Пибоди рядом с Макнабом.

– Это целиком и полностью ее успех, – возразила Ева. Ее обрадовало появление шефа Уитни. Стало ясно, что председательствовать будет он. Выкроил время. Она поднялась на сцену вместе с ним, пожала протянутую руку.

– Поздравляю, лейтенант, с продвижением вашей помощницы.

– Спасибо, сэр.

– Вот сейчас и начнем. В управлении имеется двадцать семь вакансий. Шестнадцать детективов третьего класса, восемь – второго класса и три детектива-сержанта. – Он улыбнулся. – Мне кажется, я не видел тебя в форме с тех пор, как ты получила лейтенантское звание.

– Верно, сэр.

Ева отступила назад вместе с другими инструкторами и остановилась рядом с Фини.

– Один из моих ребят сдал на второй класс, – шепнул он. – Мы собираемся это дело обмыть в забегаловке напротив после смены. Присоединишься?

– Я не против, но штатский тоже увяжется за нами. Он сохнет по Пибоди.

– Да бога ради. Ну все, начали. Сейчас Джек толкнет свою коронную речь. Слава богу, сегодня будет он, а не этот болван Лерой, который его заменяет, когда у него времени нет. У Лероя словесное недержание. Никак не может остановиться.

Пибоди сидела, старательно выпрямившись, хотя ее желудок выделывал кульбиты. Она боялась не удержаться и расплакаться, как уже расплакалась, когда звонила домой родителям. Было бы стыдно удариться в слезы прямо на сцене, но они уже подступали прямо к горлу, и она оцепенела от ужаса при мысли о том, что они польются сами собой, когда настанет ее черед говорить.

Вскоре она нашла себе еще один повод для волнений. В ушах у нее звенело, и она испугалась, что не услышит, когда ее вызовут, так и будет сидеть дура дурой. Она сосредоточила взгляд на Еве и стала думать о том, как идет парадная форма ее лейтенанту и какое у нее удивительное самообладание.

Когда ее лейтенант появилась в зале, Пибоди едва не завопила, увидев ее в этой обалденной форме. Но переговорить с ней так и не успела.

Зато теперь, несмотря на звон в ушах, она все-таки услыхала свое имя, произнесенное громким голосом шефа Уитни:

– Детектив третьего класса Делия Пибоди!

И вот она уже на ногах. Ног своих Пибоди не чувствовала, но каким-то чудом взошла на сцену по боковым ступеням и пересекла ее.