– Вы его цель?

– Нет, я так не думаю. По крайней мере до тех пор, пока он придерживается своей схемы. Уитни хмыкнул и сплел пальцы домиком.

– Тебе следует знать, что на тебя поступили жалобы.

– Сэр?

– Одна от Лео Фортни. Он утверждает, что ты его терроризируешь, и грозится подать в суд на тебя и на департамент. Вторая – из канцелярии Найлза Ренквиста с выражением… недовольства тем фактом, что допросу со стороны представителя Нью-йоркского департамента полиции была подвергнута супруга лица, наделенного дипломатическим статусом. Третья – от представителя Кармайкла Смита, который весьма пылко распространялся о потенциальной угрозе репутации его клиента, опять-таки со стороны… – как он выразился? – «бесчувственной и оголтелой шишки на ровном месте с полицейским значком».

– Ну, это уж точно мой портрет. Лео Фортни сообщил ложную информацию при первичном допросе. При повторном допросе, проведенном моей помощницей, он несколько изменил свои показания, но от них все равно за милю несет фальшью. Что касается Найлза Ренквиста и его… супруги, то они не были подвергнуты формальному допросу, мы всего лишь уточнили их местонахождение. И хотя оба они согласились ответить на вопросы, ответы из них приходилось выдирать клещами. Что до Кармайкла: если кто-то даст утечку в СМИ о его участии в моем расследовании, то это будет он сам.

– Другими словами, ты намерена рассматривать всех этих лиц как подозреваемых в твоем расследовании.

– Да, сэр, именно так.

– Хорошо. – Уитни удовлетворенно кивнул. – Я с легкостью отклоню эти жалобы, у меня с этим проблем не будет, но орудуй потише, Даллас. Каждый из этих людей обладает большим влиянием в своей сфере, и все они знают, как развернуть СМИ в свою сторону.

– Если один из них убийца, я его уличу. Они могут разворачивать что угодно и куда угодно, могут слетать на Сатурн и обратно, но они будут делать это из-за решетки.

– Хорошо, но действуй осторожно.

Поняв, что разговор окончен, Ева поднялась на ноги. Уитни нахмурил брови, когда она направилась к двери.

– А что с ногой?

– Всего лишь колено, – ответила она, досадуя на себя за то, что забыла скрыть хромоту. Поэтому она обезоруживающе улыбнулась. – Я случайно напоролась на глупость, – сказала Ева и закрыла за собой дверь.

Ева ушла с работы позже, чем собиралась, и застряла в дорожной пробке. Она не стала пробиваться, решила переждать, использовать время на размышления и на просмотр своих записей.

У нее имелись подозреваемые, но с доказательствами было жидковато. У нее были нити, тянувшиеся через оба убийства. Записки, бумага, стиль, которым они были написаны, подражательный характер убийств.

У нее не было ни ДНК, ни отпечатков, никаких следов, никаких реальных доказательств, позволяющих установить связь между убийцей и его жертвами. Свидетельства очевидцев описывали белого мужчину неопределенного возраста. Возможно, смешанных кровей. Ни цвета волос, ни цвета или разреза глаз. Он использовал различные акценты. Может быть, у него запоминающийся голос?

Ренквист с его британским выговором. Кармайкл, знаменитый певец, чей голос знаком всем. Возможно.

Но ведь и Фортни, будучи человеком театра, довольно часто общался с журналистами и с публикой. Он тоже мог испугаться, что кто-то узнает его голос.

А с другой стороны, вся эта театральщина, страсть к перевоплощениям могла быть просто частью его натуры. Любого из них. «Я такой важный, такой видный, все меня узнают, если я не замаскируюсь».

«Ищи деспотичную женщину, правившую его жизнью, – сказала себе Ева. – Вот где ключ. Как это говорится? Cherchez la femme. Ищите женщину. Да, это самый верный путь».

Она сняла жакет по пути из машины к дому. Воздух казался плотным, тяжелым и наэлектризованным. Еве пришло в голову, что дождь – это как раз то, что нужно. Войдя в дом, она набросила жакет на столбик перил. А еще лучше – настоящая буря с грозой и ливнем. Непогода удержала бы убийцу дома, заставила бы его, по крайней мере, отложить охоту. Система оповещения известила, что Рорк во внутреннем дворике за кухней. Ева не могла даже вообразить, что ему там могло понадобиться в такую духотищу, когда воздух в доме так прохладен и свеж, да и места в нем полно для любых занятий.

Но она прошла по всему дому и вышла через кухню во двор. Увидев мужа, она застыла в бессловесном изумлении.

– А вот и ты! Отлично, можем начинать.

Он был в джинсах – не характерный для него домашний наряд, – в белой футболке, босиком. Он заметно вспотел. Это ей понравилось. Впрочем, Рорк понравился бы ей, как и любой другой женщине, при всех обстоятельствах.

Но в данный конкретный момент ее больше заинтересовал громоздкий, сверкающий серебристый механизм, стоявший посреди двора.

– Что это за штука?

– Устройство для готовки на свежем воздухе.

Ева даже порадовалась, что оружие все еще при ней. Она опасливо подошла поближе.

– Это типа… гриль?

– И гриль, и многое другое. – Своей красивой рукой с длинными пальцами Рорк погладил крышку, словно спину любимого кота. – Великолепен, не правда ли? Прибыл всего час назад.

Устройство было массивным, лучи солнца, отражаясь от его блестящих боков, невыносимо слепили глаза. Ева заметила, что с обеих сторон имеются какие-то дополнительные штуковины, снабженные собственными крышками, а также отделения с дверцами под основным корпусом. А весь корпус был усеян кнопками, ручками с делениями, циферблатами, индикаторами. Ева облизнула губы.

– Гм. Он не похож на тот, что был у Миры.

– Новейшая модель. – Рорк открыл основную крышку и обнажил еще одну сверкающую поверхность с хромированными прутьями решетки, под которой были расположены серебристые кубики. – Уж если брать, так самое продвинутое.

– Какой он огромный! Да в нем жить можно!

– Вот мы пару раз попрактикуемся, а потом устроим наш собственный пикник, гостей назовем. Может, через пару недель, в выходные.

– Попрактикуемся? – Ева с сомнением подтолкнула носком одну из ножек устройства, снабженную крепким колесиком.

– Все под контролем. – Рорк присел на корточки, открыл одну из дверец. – Холодильное отделение. У нас тут бифштексы, картошка, овощи. Мы насадим их на шампуры.