В 1810 году известный английский капиталист Роберт Оуэн установил на своём предприятии в Нью-Ланарке десятичасовой рабочий день для сотрудников. Спустя семь лет он пошёл на новое уменьшение рабочего дня — до 8 часов. Оуэн даже придумал специальный лозунг: «8 часов работы, 8 часов развлечений и 8 часов отдыха». Этот пример записан в учебниках, как образец достойного отношения к наёмному персоналу. Отечественным «оуэнам» повезло гораздо меньше. Их опыт «народного капитализма» никто в учебники не переносил, потому и канули в небытиё дела таких фамилий, как Коноваловы, Четвериковы, Мальцевы, Леденцовы, Прохоровы…

Сергей Иванович Четвериков своё фамильное предприятие — Городищенскую суконную фабрику — переоборудовал по западноевропейским стандартам, пересмотрел систему отношений хозяина с рабочими: сократил рабочий день на фабрике с 12 до 9 часов без сокращения заработной платы, отменил ночные работы для женщин и подростков, основал фабричную школу, ввёл сдельную оплату труда. Позднее одним из первых в мире и первым в России внедрил американскую систему партнерства, сделав рабочих участниками в прибылях фабрики. Им отчислялось 20 %, а мастерам и высшим служащим 10 % из чистой прибыли…

Не стеснялся Сергей Иванович заступаться за пролетариат и перед властями. После Кровавого воскресенья 9 января 1905 года по его инициативе Николаю II была послана телеграмма от имени московских торгово-промышленных кругов с протестом против расстрела рабочих. Вместе с Морозовым и Рябушинским в этом же году подготовил доклад о необходимости проведения коренных политических реформ, обеспечивающих свободу слова, печати, союзов, совести. Зимой 1918 года он был арестован, в начале 1919 года провёл несколько дней в камере смертников на Лубянке в ожидании расстрела. После «отсидки» Сергей Иванович потерял слух, лишившись главной радости жизни — музыки и полностью утратил работоспособность.

Не менее трагична судьба владельцев «Трехгорной мануфактуры». Купцы Прохоровы, строившие школы, библиотеки и читальни, первый в России фабричный театр, казармы для одиноких, дома для семейных, амбулатории, загородные дома отдыха, не удостоились даже строчки об этих делах в Советской энциклопедии. А фамилия была очень любопытная и совсем непохожая на лубочного угнетателя-мироеда. Именно они были организаторами первых отечественных ремесленных училищ, поначалу названных «вечерне-дополнительными» классами, в программу которых, кроме общеобразовательных предметов, входили начала физики и химии, рисование и черчение. Первые полсотни малолеток, имевших подготовку не ниже начальной школы, сидели в классах уже 7-го января 1886 года.

Десять лет спустя при фабричном училище была открыта мужская воскресная школа для взрослых, а с постройкою ткацкой и прядильной фабрик — бесплатные вечерние и воскресные классы для женщин. Всего в мужских и женских классах обучалось ежегодно от 400 до 600 человек взрослого населения. Впрочем, общим и специальным образованием дело не заканчивалось, были ещё классы оркестровой музыки, работала бесплатная библиотека, на средства мануфактуры на фабрике устраивались бесплатные народные спектакли, для чего имелось особое здание вместимостью аж на на 1 300 человек.

Искони, с 30-40-х годов, владельцы Прохоровской мануфактуры при своей фабрике имели бесплатную лечебницу с кроватями, в которой был постоянный фельдшер. С расширением фабрики увеличивался и размер больницы, и состав медицинского персонала. Может поэтому уже в 1835 году Прохоровы были отмечены благодарностью императора Николая I «За попечение о благосостоянии и нравственности народа». А в 1900 году — на всемирной промышленной выставке в Париже мануфактура получила Гран-при и золотую медаль за промышленные и технические достижения, а владелец мануфактуры — высшую награду Французской республики — Орден Почётного Легиона — «За заботы о быте рабочих».

Прохоровы, кстати, как и Четвериков, не сбежали после революции за границу, остались работать на фабрике, испив до дна все прелести управления производством людьми, никогда за свою жизнь ничего не создавшими и не собиравшимися это делать, зато с превеликим энтузиазмом разрушавшими всё до основания.

В сентябре 1918 года Иван Николаевич Прохоров был арестован из за того, что при отсутствии денежных средств без разрешения вышестоящей организации «Центротекстиля» платил оставшимся без зарплаты рабочим готовой продукцией. Без проволочек был приговорен ЧК к расстрелу «за расхищение мануфактуры на фабрике». Рабочие тогда отбили своего директора, качественно намяв бока работникам «карающего меча революции», однако спасти его уже не могли — Прохорова уволили «с волчьим билетом» то есть без права работы где-либо еще.

В 1927 году Иван Николаевич умер — не выдержало сердце. Гроб с его телом рабочие Трехгорки несли на руках от ворот больницы до могилы на Ваганьковском кладбище. По обеим сторонам следования траурной процессии стояли сотни пролетариев. Могилу закидали деньгами для вдовы и двоих детей, поскольку знали, что вдову Ивана Николаевича на работу Советская власть не брала. Какой-то рабочий положил на могилу белую ленту с надписью: «С тобою хороним частицу свою, слезами омоем дорогу твою»…

Сталин, как мог отомстил профессиональным разрушителям отечественного производства, помножив на ноль их лихую «гвардию» в тридцатых, но возвратить второвых, прохоровых, четвериковых уже не мог. Ах, как бы они помогли в период индустриализации! Вместо них пришлось завозить десятками тысяч иностранцев, выгребая и так дефицитную валюту…

Император не заметил, как за воспоминаниями уже дошёл до Васильевского спуска. Возки уже непрерывной вереницей тянулись навстречу, рядом с ними ковыляли по утоптанному снегу зевающие возчики в зипунах. Торопливо обходя снежные завалы, спешили на работу мастеровые, неся в своих заплечных торбах нехитрый инструмент. По всей Красной площади призывно разносился запах свежей выпечки — лоточники торопились организовать для москвичей первый завтрак. Откуда-то слышался даже наигрыш гармони… «Не забыть про организаторов народных домов!» — отметил про себя автоматически император.

«Народные дома» — это одна из тех инициатив снизу, взяв которую за образец, Сталин строил знаменитые Дома Культуры в советском государстве. Движение по строительству Народных домов возникло в России во второй половине XIX века. Финансировали этот проект сами предприниматели, казна не принимала в этом вообще никакого участия. «Просвещение и культурный досуг с пользой для населения» были прямо прописаны в учредительных документах попечителей, а создание Народных домов в сёлах и деревнях при фабриках не только повышало культурный уровень рабочих этих предприятий, но и по-настоящему «стирало грань между городом и деревней».

Народные дома оборудовали сценой со зрительным залом, библиотекой, помещениями для кружков по интересам, по оказанию квалифицированной юридической помощи и, наконец, чайной. Проект широко охватил все российские губернии, и уже в начале века они появились от западной границы до Амура.

Следом за Народными домами стали появляться детские внешкольные учреждения. Вот прямо сейчас такое учреждение строится в Бутырско-Марьинском промышленном районе Москвы на пожертвования владельцев крупных предприятий — братьев Сабашниковых, Кушнеревых, Морозовой, и в первую очередь Второва и должно быть сдано лет через пять. Его меценатом и организатором стал промышленник Николай Ефимович Кротов, уже награждённый за свои благие дела орденом Станислава в петлице.

Кротов сейчас мечется по Москве — нанимает группу педагогов-энтузиастов во главе со Станиславом Теофиловичем Шацким, ставшим в последствии известным педагогическому миру как автор работ по внешкольному воспитанию учащихся. Педагоги подбираются только с университетским образованием. Основным принципом занятий в «Settlement» (нечто вроде «поселка культурных людей») станет многопрофильность. Здесь будут развивающие игры, технические занятия: ремёсла, рисование, музыка, работа в обсерватории.