– До свидания уважаемый Абрам и спасибо за совет. Я этого не знал, но на будущее обязательно учту этот нюанс.

Попрощавшись с портным, Бобер вышел в коридор, где нос к носу столкнулся с миловидной горничной, сопровождающей задумчивого капитана, нещадно гонявшего его на боевых симуляторах.

– Упссс… Глазам своим не верю! Неужели это ты Бобер?!

– Здравия желаю господин капитан! Это, я собственной персоной.

– А ты изменился пацан и из заморыша, каким был прежде, стал походить на волчонка. – Оценивающе рассматривая своего подопечного, высказал свое мнение капитан и многозначительно добавил:

– До настоящего волчары тебе еще расти, и расти, но это всего лишь дело техники. – Еще раз, оглядев парня, капитан с ноткой зависти в голосе, поинтересовался:

– Насколько, я понимаю, парадную форму тебе шил сам Абрам Соломонович?

– Действительно, портным был мастер Абрам, но я его отчества не знаю, так как он этого не говорил.

От неожиданности, у капитана чуть отвисла челюсть, и слегка округлились глаза, но быстро взяв себя в руки, офицер изменившимся голосом заговорил:

– Тебе фантастически повезло боец, Абрам Соломонович один из лучших в своем деле и к нему очередь стоит на несколько месяцев вперед, причем в ней стоят только офицеры высшего командного звена!

– Ну, не знаю, скорей всего это не он, так как он мне свою визиту вручил.

– Покажи! – Распорядился капитан, крайне недоверчиво рассматривая молодого человека.

Расстегнув верхнюю пуговицу кителя, Бобер, вынул позолоченную визитку и показал ее офицеру.

– Да, это он… – Протянул он и, слегка изменившись в лице, попросил:

– Бобер, я тебя очень прошу, замолви обо мне словечко. Я десять лет мечтал парадный мундир от Абрама Соломоновича иметь, пусть мне для этого целый год ждать придется.

– Хорошо, господин капитан, попробую, но ничего не обещаю.

– Спасибо и на этом. – С облегчением поблагодарил капитан и, чуть помолчав, дал комментарий своему поведению:

– Знаешь Бобер, Абрам виртуоз своего дела и он обшивает далеко не каждого контр-адмирала. Выбор клиента исключительно его прерогатива, так как он настоящий художник. – Умолкнув, офицер с некой затаенной грустью вздохнул и, хлопнув парня по плечу, распорядился:

– Пошли к тебе в номер, у нас будет серьезный разговор.

Пожав плечами, молодой человек легонько отстранил в сторону горничную и повел своего гостя в свои апартаменты.

Оказавшись внутри, капитан с некой ностальгией во взгляде оглядел окружающую обстановку, но быстро взяв себя в руки, прошелся до кожаного кресла и, разместившись в нем, обратился к Бобру:

– Парень, я не хотел этого при посторонних говорить, но запомни, я твой должник до конца жизни.

– С какой радости? – Недоуменно поинтересовался он, не понимая причин такого заявления.

– Видишь ли, за выявление такого таланта как ты, мне позволили доучиться в Академии, но ты смотри не возгордись. Немало больших талантов кануло в небытие истории благодаря своей лени и порокам.

– К чему этот разговор?

– Видишь ли, меня назначили твоим куратором на время обучения в Академии, поэтому надеюсь, на наше взаимовыгодное сотрудничество.

– Я в Академию не напрашивался. – Нехотя, напомнил Бобер и присел рядом с капитаном в соседнее кресло у журнального столика.

– В том-то и дело. Если у нас сложатся нормальные деловые отношения, я останусь преподавателем, если нет, буду вынужден уйти в отставку.

– Хорошо, давайте попытаемся, как говориться, попытка не пытка.

– Вот и ладушки. – Улыбнувшись одними губами, ответил офицер и, поднявшись, пожал руку, слегка удивленному парню. – Договорились, можешь смело рассчитывать на мою всемерную поддержку.

– Господин капитан, а где и когда нас будут награждать?

– Тьфу блин, забыл! Давай собирайся, через полчаса мы все отправляемся в Зимний дворец на официальную церемонию награждения отличившихся защитников Термы.

– Что, прямо в Зимний?! – Поинтересовался молодой боец, с некоторым сомнением глядя на своего куратора.

– Конечно в Зимний, причем церемонию награждения совместно будут проводить Президент России Михаил Константинович Вяземский и глава сената Фалмер старший.

– Просто не вериться!

– Это еще не все, церемонию награждения будут транслировать все центральные телеканалы республики, а ведущие журналисты страны будут брать интервью, но только c гражданских лиц.

– Почему только у них?

– Что, жажда славы обуяла? – Ответил вопросом на вопрос, с иронией поглядывая на Бобра.

– Нет, просто мне интересно стало, почему нельзя?

– Лица действующих военнослужащих без особого дозволения запрещено показывать в открытом эфире. Тем более ты поступаешь на разведывательно-диверсионный факультет, а это накладывает на тебя особый гриф секретности.

– Дамы и господа, соберитесь, мы въезжаем на территорию правительственного острова. – Послышался чуть приглушенный голос представителя администрации Президента, сопровождающего разношерстную компанию отличившихся в бою.

Продолжая смотреть в окно, Бобер пропустил мимо ушей предупреждение, пока не почувствовал как кто-то его неслабо толкнул в бок. Оглянувшись, молодой человек натолкнулся на ухмыляющуюся физиономию сержанта, подмигивающий ему одним глазом.

– В чем дело?

– Не спи боец, а то замерзнешь! – Продолжая посмеиваться, подшутил Синица, над глубоко задумавшимся Бобром.

– С какого перепуга, я замерзну, лето ведь на дворе?! – С изумлением глядя на сержанта, поинтересовался молодой человек, не понимая смысла сказанного.

– Я тебе как-нибудь в другой раз объясню, сейчас лучше соберись. Это очень и очень важно для тебя.

В этот момент автобус плавно остановился, и его двери приглашающее распахнулись, приглашая на выход своих пассажиров.

Под руководством страшно делового представителя Президента, военные вперемешку с гражданскими лицами, нестройной толпой вышли на площадь, где их уже ждали лейб-гвардейцы Преображенского полка.

Глядя на их выправку, Бобер неожиданно для себя почувствовал себя не в своей тарелке. В отличие от него, эти воины выглядели подлинными адептами бога войны. Все примерно одного роста и телосложения с отточенной до абсолютного совершенства строевой подготовкой, они производили неизгладимое впечатление на большинство людей.

– Варежку закрой, а то кишки простудишь. – Вновь поддел сержант своего подопечного, у которого при виде холеных лейб-гвардейцев, слегка отвисла челюсть.

Захлопнув рот, молодой человек перевел свой взгляд с преображенцев на Синицу и, посмотрев в его насмешливые глаза, поинтересовался:

– Ты, наверное, их сильно недолюбливаешь?

– Не говори глупостей. Просто ты на их смотрел, как на некий эталон супер воинов, но на самом деле это совсем не так.

– Почему?

– Видишь ли, преображенцев назвать паркетными шаркунами нельзя, просто у них совершенно особая специализация. Главная их задача, производить нужное впечатление, а это уже из разряда политических и дипломатических дел, но никак не боевых. Поэтому они по многим параметрам уступают полевым частям первой и второй линии.

– Может быть и так, но как мне кажется, на политическом и дипломатическом фронте бывают не менее жаркие баталии. – Тихо проговорил Бобер, рассматривая лейб-гвардейцев уже под несколько иным углом зрения.

– Это ты верно подметил. – Нехотя признал правоту высказанного молодым человеком заключения. – Ладно, видишь, нас уже зовут во дворец.

Вздохнув, Бобер последовал за своими спутниками, шагающими впереди и, когда поднявшись по гранитной лестнице, молодой человек оказался внутри Зимнего то, не сдержав своих эмоций в узде, непроизвольно воскликнул:

– Мать моя женщина, какое великолепие!

– Тихо ты балбес! Не выставляй себя неотесанной деревенщиной. Держись, как подобает настоящему герою. Ты меня понял?

– Прости, вырвалось. – Чуть понурив голову, ответил Бобер, ощутив некий дискомфорт, но чуть повертев головой, поинтересовался: