Другая угроза, возникшая в Англии, была серьезнее. В конце 1067 года началось восстание в Уэст-Кантри. Матери Гарольда Гите принадлежали богатые земли в Эксетере – самом важном городе к югу и западу от Уинчестера. В отсутствие Вильгельма она и ее соратники начали отстаивать права на престол сыновей Гарольда, которые отправились в изгнание в Ирландию – совсем недалеко от северного побережья Девона. Такую угрозу король не мог проигнорировать. Узнав о восстании, он рискнул пересечь Ла-Манш и начать военную кампанию посреди зимы.
Уже в начале декабря Вильгельм прибыл в Англию и вскоре выступил на Эксетер. Однако, когда началась осада, Гита сумела бежать. Теперь Вильгельм пытался заставить город сдаться, опустошая окружающую сельскую местность и ослепив английского заложника на виду у защитников на стенах. Но Эксетер оказался крепким орешком, и осада затянулась еще на три недели. Когда город наконец сдался, он сделал это на определенных условиях{125}. Жители Эксетера согласились принести Вильгельму клятву верности при условии, что налоги и сборы останутся на том же уровне, что и до нормандского завоевания. Тот факт, что горожане могли диктовать условия, показывает, насколько непрочным было положение Вильгельма. В тот момент, когда Гита оставалась на свободе, а сыновья Гарольда вернулись на политическую сцену, король не мог позволить себе обидеть главный город (и ключевую крепость) юго-запада. Это сближение между правителем и городом нашло выражение в указе для епископства Эксетера, изданном в следующем году. На первый взгляд он очень похож на одну из грамот Исповедника. Так и было задумано, ведь благодаря этому Вильгельм представал истинным наследником Эдуарда. Однако кроме явной преемственности были и важные различия: окружение короля теперь состояло в основном из нормандцев, причем в списке свидетелей, заверивших документ, имя Одо оказалось выше имен всех местных английских епископов, а Роберт де Мортен свидетельствовал первым среди графов. Как и в «Книге Страшного суда», это были перемены, замаскированные под их отсутствие{126}.
Пусть Вильгельм и пошел на уступки, он одержал важную стратегическую победу. Король заручился поддержкой Эксетера, а отсюда можно было распространять свою власть на остальную часть юго-запада страны. Чтобы ускорить этот процесс, он начал строительство крепости в стенах старого города. После этого Вильгельм вошел в Корнуолл – показательная демонстрация силы в регионе, не привыкшем к королевским визитам, – а затем вернулся в Уинчестер, где отпраздновал Пасху. И на Пятидесятницу (Троицу) король отправился в Лондон, где официально короновали его жену Матильду.
Однако угроза его власти не миновала. Летом сыновья Гарольда попытались высадиться на берег, поднявшись вверх по эстуарию реки Северн к Бристолю. Получив отпор от горожан, они продолжили совершать нападения на северное побережье Сомерсета, пока не потерпели сокрушительное поражение от Эднота, одного из немногочисленных английских феодалов, связавших свою судьбу с новой властью{127}.
Тем не менее новые нормандские повелители не могли скрыть реальность завоевания. Проблемы назревали также в центральной части и на севере страны, где, как мы видели, теплый прием вскоре нашли Эдвин и Моркар. Проблема Вильгельма заключалась в том, что он не мог вечно держать в заключении Эдгара Этелинга и главных английских магнатов. Но как только им предоставили свободу, они начали сеять раздоры. Заводилами были братья Эдвин и Моркар. Обоим не понравились навязанные им в прошлом году «каникулы» в Нормандии. Но более серьезным поводом для недовольства стало появление множества новых нормандских графов и шерифов в их прежних владениях. Эдвин и Моркар номинально оставались графами, однако крылья им подрезали{128}.
Как только Эдвин и Моркар решили сопротивляться новой власти, мятеж быстро распространился. Они сумели воспользоваться уже накопившимися обидами, поскольку землевладелец из Уэст-Мидлендса Эдрик Дикий поднимал бунт еще в 1067 году. Теперь к мятежникам присоединились и Эдрик, и валлийский правитель Гвинеда Белетэн ап Кинвин (давний союзник Эдрика), а вскоре за оружие взялся весь Уэст-Мидлендс и север. Это выступление оказалось намного масштабнее, чем мятеж Эдрика или Годвинов, и оно представляло прямую угрозу власти Вильгельма – не в последнюю очередь потому, что бунтовщиков поддержал шотландский король Малькольм III, при дворе которого Эдгар в какой-то момент искал убежища (к сожалению, мы не знаем, было ли это до или после восстания){129}. Осознавая опасность, Вильгельм сумел подавить мятеж в зародыше, отправив войска к Уорику.
Решительные действия в очередной раз помогли кораблю выровняться. Но если ситуация и казалась стабильной (а Вильгельм и Матильда чувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы осенью 1068 года вернуться в Нормандию), эти иллюзии вскоре рассеялись. В конце года Вильгельм отправил на север фламандца Роберта де Комина, чтобы он заменил Госпатрика в качестве графа Нортумбрии. Госпатрик участвовал в прошлогоднем восстании, а теперь вместе с Эдгаром находился в изгнании при шотландском дворе. Однако то, что должно было ознаменовать конец восстания, вызвало его возобновление. Вскоре после прибытия, 31 января, Роберта убили в Дареме. За этим фактически последовало повторение прошлогоднего мятежа. Ситуацию усугубляли волнения в Мэне. Вильгельм благоразумно решил сосредоточить усилия на подавлении более серьезной угрозы. Он снова действовал быстро и в феврале появился в Йорке, где местный нормандский военачальник укрылся в замке, построенном прошлым летом. Застигнув осаждающих врасплох, Вильгельм нанес поражение мятежникам, а затем приступил к разграблению города, осквернив (как рассказывают) при этом собор. Поражает контраст с милосердным обращением с Эксетером годом ранее. Вильгельм, имея дело с англичанами, начал терять терпение.
Завоеватель подавил северное восстание, однако ситуация продолжала быть нестабильной. Это, вероятно, объясняет возвращение Матильды в относительно спокойную Нормандию на Пасху, в то время как Вильгельм остался в Англии, где ему пришлось разбираться уже с летним мятежом. Сыновья Гарольда снова вернулись, прошли по Бристольскому заливу и на этот раз высадились в Северном Девоне, однако потерпели поражение от войск Вильгельма, вероятно, недалеко от Нортэма. Волнения происходили и близ Уэльса: английские повстанцы в Уэст-Мидлендсе снова обратились за поддержкой из-за границы{130}. Власть Вильгельма явно выглядела шаткой, и многие стремились воспользоваться плодами ее свержения.
Летом ситуация осложнилась еще больше, поскольку у берегов Англии появился большой датский флот. Повстанцы обратились за поддержкой к датскому королю Свену, который, будучи потомком Кнуда, также имел притязания на английский престол. И вот угроза со стороны Дании наконец материализовалась. Командовали датчанами Осбьорн (брат Свена) и два (или, возможно, три) его сына. Сначала они нанесли удар по Дувру, Сэндвичу, Ипсвичу и Норвичу, а затем отправились на север. Здесь они соединились с повстанцами прошлых лет, и объединенные силы двинулись на Йорк, где гарнизон принял бой, но потерпел сокрушительное поражение.
Как и прежде, Вильгельм отреагировал решительно, отправившись на север. Столкнувшись с силами Завоевателя, захватчики решили, что без осторожности нет доблести, и отступили из Йорка. Это было уже третье восстание на севере за короткое время, и теперь Вильгельм занялся утверждением своей власти в регионе. Он снова позволил своим войскам разорить Йорк, нанеся еще больший ущерб, чем в начале года («Книга Страшного суда» сообщает, что на момент ее составления две трети домов там все еще пустовали). На Рождество – в третью годовщину своего помазания в Вестминстере – Вильгельм затребовал себе корону, и можно представить, каким триумфатором он выглядел в ней посреди разрушенного города. Это была демонстрация силы.
