После этой победы продвижение нормандцев значительно ускорилось, и быстрее всего оно происходило в Калабрии{173}. Власть Византии на территории Италии была сильнее на противоположном побережье – в Апулии, то есть в регионах, находившихся ближе к центру империи. Там продолжалось ожесточенное сопротивление нормандцам. Калабрия же – ворота на Сицилию – оказалась уязвимее. К 1056 году Роберт подчинил себе всю провинцию к северу от Крати; он также получал дань от территорий, расположенных южнее, включая Бизиньяно, Мартирано и Козенцу. В следующем году Онфруа умер, и Роберт сумел занять его место, став графом Апулии.
Имея в своем распоряжении новые ресурсы, он быстро разобрался с оставшейся частью Калабрии. К началу лета 1057 года Роберт уже успел совершить дерзкий рейд в Скуиллаче, а потом проследовал вдоль восточного побережья до Реджо, византийской столицы региона. Из-за мятежа Петра, сына Амика, Роберту пришлось вернуться в Апулию и оставаться там до конца лета, однако к осени 1057 года он уже снова был в Калабрии, где совершил не увенчавшееся успехом нападение на Реджо.
В этот момент нормандцам снова начали мешать разногласия. Недавно к Роберту присоединился его младший брат Рожер, который стал его наместником в Калабрии. Однако Рожеру, как когда-то самому Роберту, не хватало предложенного вознаграждения. Наш единственный источник, описывающий его обиды на брата, – Малатерра, а он излагает более позднюю точку зрения сицилийского двора Рожера. Неудивительно, что он обвиняет Гвискара в ревности и скупости. Но, как и Дрого ранее, Роберт мало что мог дать брату. Успехи в Калабрии были значительны, однако ситуация оставалась крайне нестабильной. Роберту также приходилось разбираться с Апулией, где византийцы продолжали держаться, а его власть совсем недавно попытался оспорить Петр, сын Амика.
Эти разногласия в сочетании с голодом, поразившим Калабрию, остановили наступление нормандцев. Решение пришло в конце 1058 года: Роберт пообещал Рожеру половину Калабрии – но ту, которая все еще находилась под властью Византии. Это не сокращало собственных владений графа, зато Рожер мог полагаться на будущие завоевания. Кроме того, Роберт женился на Сишельгаите – дочери лангобардского князя Гвемара IV, благодаря которому появилось первое нормандское поселение в Аверсе. Само княжество Салерно пережило бури начала XI века успешнее, чем большинство его соседей, – отчасти благодаря твердой руке князя. Однако после смерти Гвемара и битвы при Чивитате оно вступило в стадию упадка. Как и в Капуе и Беневенто, основные причины были внутренними, но господство нормандцев также не помогало исправить ситуацию.
Брачный союз мог многое дать обеим сторонам. Салернцы получали поддержку новых владетелей юга, обеспечивая себе безопасность; Роберт же узаконивал недавние приобретения и встраивался в местную аристократию (во многом так же сработал брак Кнуда и Эммы в Англии). Важность этого союза подтверждается готовностью Роберта оставить ради него свою первую жену Альбераду. Та была еще жива и здорова и родила Роберту наследника Боэмунда Тарентского. Она также являлась теткой Жирара – одного из ближайших союзников Роберта. Но, очевидно, рука Сишельгаиты стоила того, чтобы отказаться от первой жены[25]{174}.
Уладив внутренние проблемы, Роберт и Рожер сумели быстро добиться успехов в Калабрии{175}. В начале 1059 года Рожер отразил нападение византийцев, а в начале 1060-го в результате совместного удара братьев пал город Реджо. Сопротивление было сломлено, и последний византийский гарнизон в Скуиллаче бежал при приближении Рожера. Победы были одержаны и в других местах. В частности, Ричард, граф Аверсы, захватил Капую и стал князем в этом лангобардском княжестве.
Эти успехи объясняют еще один важный процесс тех лет – сближение с папой{176}. Лев IX и его преемники пытались возродить антинормандский союз, но потерпели неудачу из-за слабости Византии и отсутствия интереса у Германии. В 1058 году папский престол раскололся: в апреле городская аристократия посадила на трон Бенедикта X, а реформаторская партия в Риме поддерживала избранного в декабре Николая II{177}. Если Николай II хотел сохранить влияние на юге, ему требовалось сотрудничать с новыми хозяевами региона. Более того, если он желал обрести союзников – а Николай II, безусловно, желал, – у него было не так много других кандидатов.
Решающий момент настал в 1059 году. Весной архидиакон Хильдебранд в качестве легата папы отправился в только что завоеванную Капую, где заручился поддержкой Ричарда, который послал на север 300 рыцарей, чтобы помочь Николаю II утвердиться в Риме. Взамен Хильдебранд признал Ричарда законным князем Капуи и принял у него присягу на верность от имени папы. Этот новый союз принес значительные выгоды обеим сторонам{178}. Николай обрел военную поддержку, в которой отчаянно нуждался, а Ричард получил официальное папское признание своего статуса. Окрыленный успехом, Николай вскоре обратился к Роберту. В августе 1059 года папа лично отправился на юг и провел собор в Мельфи. На нем Роберт поклялся в верности Николаю, а затем был официально провозглашен «милостью Божией и святого Петра герцогом Апулии и Калабрии, а в будущем, с помощью обоих, Сицилии»{179}.
Как показывает этот величественный титул, заключенное соглашение не просто признавало достижения Роберта, но Николай также дал папское одобрение будущих завоеваний. Сицилия оставалась под властью мусульман, и Николай, очевидно, надеялся, что Роберт и Рожер помогут вернуть ее в западный христианский мир. Едва лишь Роберт захватил Калабрию, как уже появились планы на Сицилию. Но она была не единственным гипотетическим элементом титула: хотя Николай буднично назвал Роберта «герцогом Апулии и Калабрии», значительная часть первой по-прежнему оставалась в руках Византии, да и во второй ситуация еще не стабилизировалась. Как и в случае с первоначальным распределением земель в 1042 году, клятвы в Мельфи давали Роберту права, которые теперь предстояло отстаивать – зачастую силой оружия.
И все же это соглашение было важной вехой в нормандском завоевании Италии. Оно служило официальным признанием того, что Роберт и его люди остаются в этом регионе, и предоставляло им полную власть к югу от Капуи и Аверсы. Это также многое говорит об амбициях Роберта. Мысленно он был уже далеко за пределами Калабрии, где последние оплоты византийцев в Реджо и Скуиллаче падут только в следующем году. Несомненно, существовали прагматические причины для расширения его владений на юг, в Сицилию, – ему нужны были земли, чтобы вознаградить младшего брата Рожера. Однако можно подозревать, что у этой заинтересованности имелась и более глубокая причина. Апулия, Калабрия и Сицилия прежде традиционно принадлежали византийцам, и Роберт, похоже, все больше стремился воссоздать Восточную Римскую империю.
После крупных успехов конца 1050-х годов в следующем десятилетии продвижение нормандцев вновь замедлилось. Размах их деятельности во многом определялся клятвами, данными в Мельфи. Когда в начале 1060 года Реджо пал, Роберт и Рожер, как и следовало ожидать, начали строить планы относительно Сицилии. Кальбитская династия островного эмирата, появившаяся более века назад, уже несколько лет как исчезла. В возникшем хаосе образовались две фракции: Ибн аль-Хаваса и Ибн ат-Тимнаха[26]. Недавно первый начал брать верх, и в начале 1061 года Ибн ат-Тимнах (чьи владения находились на востоке острова, ближе к материку) обратился за помощью к Роберту и Рожеру. Братья Готвиль были только рады такой просьбе. Вторжение началось в мае того же года, и вскоре нормандцы захватили Мессину – самый важный город на северо-востоке острова. Однако после этого дело застопорилось.
