Существовал лишь один приемлемый ответ, и Пьер это знал.

— Мы благодарим вас, Ваше Величество, за то, что вы вновь вернули безопасность нашему городу. И нам снова следует выразить наше сожаление касательно того, что в нашем великолепном Халамширале могло возникнуть такое восстание.

— Сегодня предстоит еще много работы, — сказала Селина. — И присутствие солдат её не ускорит. Я и мои войска уйдём и отдохнём в моем Зимнем Дворце за пределами вашего прекрасного города.

Расстояние до дворца, в котором члены её семьи по традиции проводили холодные зимние месяцы, было небольшое. После такой длинной ночи стоило его преодолеть. Её солдаты могли расположиться там с большими удобствами, чем в Халамширале… А Халамширал сможет начать хоронить своих погибших.

Сидя на лошади, Пьер поклонился.

— Ваше Величество, ваши солдаты настоящие герои, и есть они должны, как подобает героям. Как только вы отправитесь, я прослежу, чтобы в ваш дворец было послано продовольствие.

Селина кивнула, и граф Пьер медленно начал отъезжать, толпа расступалась перед ним. Сэр Мишель взобрался на лошадь и занял место рядом с Императрицей. Вместе она выехали из города.

— Вы справились, сэр Мишель? — спросила она, не глядя на него.

— Успешно, Императрица. Эльф-простолюдин, что был с ней, оказал сопротивление и был убит. Как вы и приказали, она была заключена под стражу без боя.

— Благодарю.

Светало. Городские флаги неспешно меняли цвет с серого на красный.

— В каком состоянии заключённая?

— Она… не очень хорошо восприняла пожар, Императрица.

— Ясно, — кивнула Селина. Никакие чувства не отразились на её лице, даже несмотря на то, что на ней не было полумаски и макияжа. Ведь люди могут смотреть из окон, ожидая увидеть малейшее проявление слабости.

Когда войска Селины прошли через городские ворота, солнце уже взошло. Массивные грубо сделанные ворота располагались на древней плите, которая, по словам многих, была заложена ещё в те времена, когда эльфы правили городом. Согласно истории, стены города были настолько прочны, что когда в ходе Великого Похода ворота были разбиты мощным ударом, завоеватели не смогли разрушить укрепления. Всё это придавало городу неожиданную и необычную атмосферу. Сторожевые башни грациозно возвышались над городом, и древнее основание с новой застройкой вместе не слишком подходили друг к другу. 

— Вот и всё, — сказала Селина, как только звук шагов её лошади сменился с цоканья по брусчатке на глухой перестук по грязной дороге. — Проклятый гамбит Гаспара провалился, — и это обошлось ей в тысячу эльфийских жизней и потерю Бриалы.

Впереди них виднелись первые торговые караваны, приближающиеся к городу.

— Но в этом вряд ли есть смысл, — произнес сзади сэр Мишель. — Я был так занят поисками Бриалы, что почти забыл о Гаспаре… Но он должен был понимать, что вы легко можете опровергнуть его лживые сплетни о вашей симпатии к остроухим.

— Неужели? — Селина пожала плечами, её роскошные доспехи слегка скрипнули. — Он знает, что я никогда не вела за собой войска в бой и думает, что у меня не хватит решимости сделать то, что должно.

Или же в Вал Руайо её будет ожидать ещё больше слухов и выпадов, и ей вновь придется сразиться с ним, чтобы погасить скандал, который он разжёг в очередной раз.

— Нет... — нахмурился Мишель. — При всём уважении, Императрица, несмотря на своё шутовство, Великий Герцог Гаспар — шевалье. Он изучал военную стратегию. Наверняка он это предвидел.

— Ты прав, — Селина потянула поводья, заставляя лошадь ехать медленнее. — Он предвидел.

Стражники торгового каравана впереди сбросили свои коричневые плащи, под которыми скрывалась броня шевалье.  Из травы поднялись сотни лучников.

Когда Селина развернулась, чтобы предупредить свои войска, тусклое рассветное небо уже потемнело от стрел.

Лучники Гаспара открыли огонь, и он усмехнулся, невидимый за деревьями.

Рядом с ним спокойно стоял герцог Ремаш вместе со своей лошадью, закованный в великолепный полный пластинчатый доспех из отражающего свет сильверита, окрашенного в цвета его дома.

— Я удивлен, что кодекс шевалье позволяет тебе применять такую тактику.

— Нас учат сражаться с честью, Ремаш, а не по-идиотски, — ливень стрел обрушился на разрозненные шеренги армии Селины. Изнурённые долгим маршем и кровавой резнёй солдаты подняли щиты всего на один удар сердца позже, чем следовало, и над полем раздались крики умирающих. — Кодекс призван вести нас к славе, а не ограничивать наши тактические маневры. Понимаешь разницу?

— Не совсем, Великий Герцог, — Ремаш подтянулся и сел в седло, игнорируя слугу со скамеечкой. — Но я ведь не обучался вместе с шевалье.

Гаспар тоже вставил ногу в стремя. Его сильверитовая броня блестела так же, как доспехи Ремаша, однако герба на ней не было.

— Я не стану убивать Селину, — сказал он, садясь в седл, — не стану травить её ядом или отправлять каких-нибудь простолюдинов с арбалетами пристрелить её издалека.

— Но поднимешь против неё восстание.

В небо поднялась вторая волна стрел. Несчастные солдаты Селины пытались собраться в оборонительный строй.

Гаспар помолчал, осматриваясь.

— Это положит конец всем раздорам, учитывая, что ты будешь на моей стороне, Ремаш.

— Повторяю, Великий Герцог, — сказал Ремаш. —  Меня не особо интересует кодекс.

— Ты не очень жалуешь шевалье, не так ли? — спросил Гаспар. Ремаш не ответил, и Гаспар вздохнул. — Когда мне бросает прямой вызов шевалье, я отвечаю без промедления. Я не отступаю без приказа командира, и я не убиваю лорда или леди вне поля боя, если только это не законная казнь именем империи. И я не ношу символы своего дома, пока сражаюсь с Селиной.

— А я всё гадал, почему, — Ремаш указал на лишённый геральдических символов нагрудник Гаспара.

— Восстать против императрицы в фамильных цветах — значит посрамить Дом Шалон, — пояснил Гаспар. — Если я проиграю, я не позволю империи считать мой дом ответственным за мои поступки. Я имею право на эту битву только как Великий Герцог и человек, в чьих жилах течёт императорская кровь. Какой бы титул ещё я ни носил, он будет заработан мною сегодня на поле брани.

— Сомневаюсь, что Селина примет во внимание цвет твоего доспеха, решая судьбу твоих родственников, если ты сегодня проиграешь, — с улыбкой произнес Ремаш.

Гаспар фыркнул от смеха.

— Верно. Но, к счастью, я не планирую проигрывать.

Он окинул взглядом отряды всадников, ожидающих за деревьями — шевалье, простые дворяне вроде Ремаша и хорошо вооружённые конники не дворянского происхождения в лёгкой броне.

— Кстати, об этом... Их войска продвигаются?

— Да, милорд! — донесся до них ответ разведчика с высоты деревьев.

— Отлично. Выходят защищать свою императрицу, — Гаспар протянул руку и принял поданное копьё.

— Они должны были отступить обратно в город, — Ремаш покачал головой и опустил забрало.

— Селина ехала впереди, — с широкой ухмылкой отметил Гаспар. — Ни один шевалье не позволит императрице погибнуть, пока сам отступает в безопасность. И это удерживает их на поле для нас, — он привстал в стременах. — Трубить наступление!

Клич прокатился по отрядам. Гаспар опустил забрало, устроился в седле поудобнее и пришпорил коня.

Производимый армией шум всегда удивлял его. Его восприятие мира сузилось до расположенного впереди противника и травяного моря между ними, и он лишь смутно осознавал присутствие сотен подстегивающих своих лошадей позади него солдат. Но стук копыт, звон доспехов прогремели над землей и потрясли его до самых костей, как и собственное затруднённое дыхание под шлемом. Приноровившись к ритму бега лошади, он прислушался к шуму битвы, почувствовал шаг коня, оценил дистанцию до неприятеля, рассчитал время и вступил в бой точно в момент столкновения с врагом.

Сильный удар отбросил неловко выставленный щит противника и пробил нагрудник. Смертельный удар, удовлетворённо отметил Гаспар. Если раненого не раздавят в бою, он будет стонать от боли в палатке, пока кровь не вспенится у него на губах и толковый лекарь не положит этому конец.