Она была самым прекрасным созданием, которое Селина когда-либо видела.

— Я знаю тебя, Бриа. Все то время, что мы были вместе, ты сражалась за свой народ. Ты отвернулась от меня из-за того, что я совершила в Халамширале, и, клянусь Создателем, я не могу тебя в этом винить, потому что и сама не горжусь тем, что принесла твоих людей в жертву моему конфликту с Гаспаром, — дрожа под холодным дождем, Селина посмотрела на фургоны. — Но это — не твой народ.

Бриала сжала её сильнее.

— Я знаю.

— Они не беспокоятся об эльфах в эльфинажах так, как ты. Как им следовало бы.

Селина почувствовала, как Бриала взрогнула.

— Я знаю. И если Мишель сможет убедить демона открыть элувианы, возможно, они, возможно, помогут нам, не смотря ни на что. Демон не станет помогать им.

Они нуждаются в нас.

— А мы в них?

Селина почувствовала, как Бриала замерла, а потом отстранилась. Она, не дрогнув, заглянула в глубину глаз Бриалы.

— Ты хочешь, чтобы мы предали их? — спросила эльфийка.

Селина ничего не смогла прочитать в её голосе.

— Предательство предполагает нарушение доверия. Они пленили нас, угрожали нам смертью и бросили здесь под дождем, — Селина позволила дрожи от холода пробраться в свой голос и увидела, как

Бриала отшатнулась от её слов. — Скажи мне, что они приняли тебя с распростертыми объятиями, словно давно потерянную сестру, и я ничего больше не скажу.

Бриала закрыла глаза.

— Скажи мне это, и я буду счастлива, зная, что моя возлюбленная нашла свой народ, пусть даже каждое мгновение без тебя моё сердце будет страдать от боли.

— И мое тоже, — прошептала Бриала.

— Тогда останься со мной, — Селина протянула свои связанные руки, коснулась изящной линии подбородка Бриалы, и глаза эльфийки распахнулись. — Помоги мне вернуться в Вал Руайо, и я отменю все законы, которые ограничивают свободу твоего народа, и дам тебе титул, — Селина улыбнулась. — Графиня Эльфов.

Бриала судорожно вдохнула.

— Ты не можешь этого сделать. Лорды...

— Лорды погрязли в своих склоках, распрях и играх на верность, я разделаюсь с теми, кто считают, что я должна заслужить их верность, но сами не предлагают ничего взамен. Твой народ заслуживает лучшего, — Селина посмотрела в глаза Бриале. — В Долах нет тех, кто мог бы сражаться за них, как того боятся наши лорды. Они — не эльфы Арлатана. Они орлесианцы. Они мои, — она обхватила плечо

Бриалы и мягко притянула её к себе.

— И ты — моя.

Их поцелуй был медленным, но неистовым, его силы хватило, чтобы разбудить чувства в губах, давно посиневших от холода. Селина почувствовала, как между ними разгорается пламя, когда руки Бриалы скользнули по её талии и накрыли её лицо, теперь теплое, несмотря на капли дождя, стекающие по щекам.

Она отстранилась и увидела, что Бриала тоже раскраснелась.

— Я найду Фелассана, — сказала эльфийка. — Когда мы отвлечем их, вы сможете освободиться и добраться до демона.

— Фелассану можно доверять?

— Думаю, что да, — сказала Бриала. — Я его уговорю.

Потом она поднялась и повернулась к стражам.

— Я должна поговорить с Фелассаном. Принесите им одеяло, глупцы, если не хотите, чтобы они умерли до того, как Хранитель с ними закончит!

Селина спрятала улыбку при виде того, с какой уверенностью Бриала отправилась прочь. С той самой уверенностью, которой эльфийка научилась в Вал Руайо.

Когда Бриала скрылась из виду, Селина повернулась к Мишелю:

— Ты слышал?

— Я думал, вы попросили оставить вас наедине, — ответил Мишель, уклоняясь от ответа, и вопросительно на неё посмотрел.

— Как ты себя чувствуешь?

Он вымученно улыбнулся.

— Я готов сражаться в любой понадобившийся вам момент, Величество.

— Сражаться и победить?

Он медленно повел плечами и немного поморщился.

— Было бы проще, если бы вы не приказали мне позволить их лидеру позвать на помощь союзника, — сказал он мрачно, — но я справлюсь.

Как в случае с демоном, её защитник нуждался в сохранении своей гордости. Она улыбнулась, позволяя ему это.

— Я могу отменить этот приказ, мой рыцарь.

— Нет-нет. Эльфы всем разболтают. А нам нужно поддерживать репутацию, — Мишель усмехнулся, потом посмотрел на стражей и понизил голос. — Когда начинаем?

Селина посмотрела на пелену дождя.

— Скорее всего, когда они начнут умирать.

Бриала покинула лагерь прежде, чем стражи решились бы задержать её. Её руки дрожали, а сердце стучало, словно у бегущего зайца.

Она пыталась не думать о эльфах, свободно и радостно гуляющих по рынку, о том, как шевалье прекращают свои карательные избиения тех, кто посмел проявить недовольство, как Церковь начинает посвящать в сан эльфиек. Однажды во время охоты Фелассан сказал ей, что мысли о еде мешают целиться. Она освободила свой разум и сосредоточилась на нынешней задаче.

За пределами лагеря Бриала подобрала свою броню из драконьей кожи и снова надела её, не обращая внимания на промокшую одежду и броню, впивающуюся в кожу в тех местах, где холод и дождь испортили ранее идеальную подгонку. Затем, готовая ко всему, она начала охоту.

Бриала нашла Фелассана, возвращающегося в лагерь из леса. Он использовал какую-то хитрую магию и лишь слегка промок, несмотря на дождь, который сейчас, в сумерках, лил как из ведра.

На мгновение она засомневалась, но потом подумала обо всём, что он сказал ещё до её разговора с Селиной, а память её никогда раньше не подводила. Если она ошибалась, её колчан был пуст, а сейчас ей отчаянно была нужна стрела. Ради неё самой и ради её императрицы.

Мысли о еде мешают целиться. Она подняла руку, и когда Фелассан, заметив её, кивнул, сказала:

— Мишеля похитил из лагеря демон, призванный Таленом. Весь клан Вирнен в ужасе.

Фелассан рассмеялся.

— Оптимизм клана Вирнен относительно силы охранных чар их Хранителя не может не восхищать.

— Они поступают неправильно.

— Вовсе нет, — пожал плечами Фелассан. — В отличие от магов Круга, долийцы не считают демонов злом, скорее — дикими животными, опасными при неосторожном обращении. Вот если бы ты сказала, что они поступают глупо...

— Они собираются убить Мишеля и Селину.

Фелассан наклонился и сорвал маленькое растение, листья которого поникли под дождем.

— В этой части леса растет маленький цветок. Если позволить ему расцвести и умереть своей смертью, он останется маленьким и непримечательным, но если его вырвать, на его месте вырастут десятки других, — он растер листья между пальцами. — Всегда любил теорию о том, что жизнь произрастает из насилия.

Бриала выгнула бровь.

— Это — тот цветок?

— Нет, это... — Фелассан присмотрелся, — чесоточная трава, вообще-то, — он уронил растение и потер руки о бриджи. — Тут нет никаких захватывающих метафор.

Бриала не была уверена, что поняла слова Фелассана. Долийцы — тот цветок, а Селина и Мишель — чесоточная трава, или наоборот? Капли дождя холодили её руки, с волос текло, и эльфийка решила, что ей всё равно. Ей надоело быть хорошей городской эльфийкой, которая терпеливо всё переносила, пытаясь научиться мудрости у старейшин.

Она видела своих старейшин. Они вызывали демонов и бросали её народ умирать.

— Я собираюсь вызволить Селину и Мишеля из плена долийцев, — сказала она, и Фелассан издал смешок. — И мне нужна твоя помощь.

— Я не удивлен, дален. Ты заметила мои милые валласлин? — он указал на своё лицо, которое по-прежнему оставалось почти сухим, несмотря на дождь.

— Однажды ты сказал мне, что татуировки на моем лице не сделают меня настоящим эльфом.

Он кашялнул.

— Я старался быть вежливым.

— Ой, прекрати, — фыркнула она. — Уже темнеет, и в отличии от тебя меня от дождя магия не защищает. Мы оба знаем, что ты мне поможешь.

Фелассан часто был эксцентричен, иногда глубокомыслен, но пугал он Бриалу очень редко.