Что касается последнего, то здесь мы видим полное соответствие идей фалангистов корпоративной фашистской идее. «Профсоюзным и корпоративным группам, до сих пор не участвовавшим в общественной жизни нации, нужно будет превзойти разрушенные искусственные перегородки парламента и политических партий и подняться до уровня непосредственных органов государства». Коллектив производителей как органичная и единственная общность должен пониматься как «совершенно заинтересованный в обоюдной выгоде и связанный общим, исключительным и высочайшим делом»: делом, в котором всегда должен быть обеспечен примат общенациональных интересов.

Возможно, неслучайно, что как раз следующая глава говорит о человеческой личности, и что в ней заявляется об опасности преобразования всей нации в своего рода «экспериментальную лабораторию» согласно логическим следствиям большевизма и механицизма. Важность, придаваемая достоинству человеческой личности, которую нужно отличать от чисто индивидуалистической воли, кажется нам одной из наиболее значимых и типичных черт программы испанских фалангистов и следствием здорового традиционного взгляда. Процитируем самый значимый в этом отношении отрывок: «Испанская фаланга различает в человеческой личности, в физическом индивидууме и физиологической индивидуальности духовную монаду, душу, упорядоченную в вечной жизни, инструмент абсолютных ценностей, абсолютную ценность в себе». Здесь мы видим оправдание фундаментального уважения к «достоинству человеческого духа, целостности и свободы человека: свобода, узаконенная свыше, имеет глубинную природу; её нельзя никогда понимать как свободу вредить гражданскому сообществу и подрывать его основы». В этом свидетельстве решительно преодолевается одна из больших опасностей антимарксистских контрреволюций: то есть, опасность подавления духовных ценностей личности при справедливом поражении либералистического и индивидуалистического заблуждения в политической и общественной области.

Стоит отметить, что с такими предпосылками фалангистами отвергается всякая материалистическая интерпретация истории; что дух понимается как происхождение всякой действительно определяющей силы. И так же естественны католические убеждения: только католическая интерпретация жизни, исторически говоря, является «испанской», и с ней должна быть связана всякая деятельность по национальному восстановлению. Это будет означать не Испанию, снова переносящую вмешательство, интриги и гегемонию церковной власти, а новую Испанию, оживлённую тем «католическим и универсальным чувством», которое уже вело её «против союза океана и варварства, к завоеванию неизвестных континентов»: Испанию, проникнутую религиозными силами духа.

Таким образом, именно за такие идеи борются фалангисты, как «воины–добровольцы», стремящиеся к «завоеванию Испании для Испании». Именно эти идеи, в их общих чертах, как нам кажется, находятся «в порядке», уже представляя собой точный облик, и могут иметь ценность надёжного ориентира. Если испанское национальное движение действительно проникнется ими, у нас будем двойной повод искренне поздравить его с полной, быстрой и окончательной победой: не только с отрицательной антикоммунистической и антибольшевистской стороны, но также и с положительной: оно сможет присоединиться к ансамблю новой, иерархической Европы наций и личностей.

Che cosa vuole il «falangismo» spagniolo //Lo Stato, январь 1937 г.

Среди многих фигур руководителей национальных движений, с которыми мы познакомились в наших путешествиях в Европе, мало кто, если не сказать вообще никто, произвёл на нас более живое впечатление, нежели Корнелиу Кодряну, глава румынской «Железной гвардии». Мы вспоминаем встречу с ним в марте1938 года в Бухаресте, в «Зелёном доме», центральной резиденции, которую легионеры построили собственными руками.

Это был молодой человек высокого роста, статный, с выражением благородства, честности и мужества, запечатлённым в облике с чертами чистого дако–римского типа, смешанными с чем–то созерцательным, вдохновлённым. Между нами сразу же появилась стихийная симпатия; действительно, многие наши идеи совпадали, в особенности мысль о необходимости придания движениям национального обновления подлинно духовной основы.

Уровень организации, созданной Кодряну, с которой он ставил перед собой задачу обновления Румынии, был примечательно высоким. У общего движения была оригинальная ориентация; она идеально сочеталась с национальными движениями, утвердившимися в Италии и в Германии, но имела собственный, специфический облик. В беседе Кодряну продемонстрировал нам это особое направление, используя один образ. Он сказал: «Человеческое существо состоит из тела, жизненной энергии и души. Также и каждая нация, и всякое движение обновления, может сделать акцент на том или ином из таких элементов и рассматривать всё остальное, исходя из него. Итальянский фашизм, как мне кажется, исходит из телесного элемента, то есть элемента формы, взяв римский идеал государства в качестве формирующей силы. Немецкий национал–социализм, с его акцентом на расе и крови, исходит, наоборот, из жизненного элемента. Что касается румынской Железной гвардии, то она, чтобы достигнуть той же цели, хотела бы действовать, исходя из духовного элемента, души».

В случае движения Кодряну это последнее выражение принимало особенное значение. Кодряну говорил больше о создании нового человека, нежели о политической борьбе во имя простого завоевания власти. Он считал, что сущность румынского народа испорчена настолько, что без внутреннего обновления нельзя достичь ничего реального. Деятельность по формированию должна было осуществиться в первую очередь в меньшинстве, котором стало бы потом спинным хребтом нации.

Духовная, религиозная ориентация, наряду с воинствующей, обнаруживалась уже в названии предшествующей организации Кодряну — «Легион Архангела Михаила». Когда она стала Железной гвардией, в ней поддерживались черты воинского аскетизма, аналогичные чертам некоторых древних рыцарских орденов. Так, для принадлежащих к специальному корпусу, которому были даны имена Моты и Марина (два руководителя Гвардии, павших на войне в Испании), имело силу условие безбрачия: никакая мирская и семейная забота не была должна уменьшить в них способность безусловно посвятить себя делу. Также было необходимо воздерживаться от посещения танцев и кино, избегать всякого выставления напоказ богатства и роскоши, любить ведение спартанской жизни. Более того, была предусмотрена практика поста два раза в неделю. Кодряну был первым, кто этому подчинялся.

Далее, определённая важность придавалась молитве, понимаемой как призывание, эвокация. «Молитва — это решающий элемент», — говорил Кодряну. — «Побеждает тот, кто умеет привлекать эфир, небеса, таинственные силы невидимого мира и обеспечить их участие». Для него среди этих сил были души предков и мёртвых. И в «гнёздах» (так назывались центры Гвардии) каждое собрание начиналось и заканчивалось молитвой, обращённой к тем, кто давно пал, защищая родину и веру, и, как считалось, оставался невидимо связанным со своим народом.

[…] Трагедия Железная Гвардия и конец Кодряну известны. […]В итоге Кодряну был арестован и отдан под суд […] и в итоге прибегли к замаскированному убийству, и «разговор оборвался». […]

Così diceva Codreanu //Roma, 12 декабря 1958 г.

Несомненен тот факт, что среди новых национальных движений появляются различные мотивы, аналогичные концепциям, свойственным средневековым орденам. Неоспоримо, например, что в Италии и в Германии стремятся сформировать лучшую молодёжь согласно стилю жизни, имевшему одновременно воинский и аскетический характер, и здесь можно сослаться на инициативы национал–социализма, касающиеся учреждения так называемых «орденских замков» (Ordensburgen) с соответствующими дисциплинами для отбора новой группы будущих вождей.