– Ах, Марта Евгеньевна всегда такая изысканная.

– Да, видел ее на приеме в прошлом году, она блистала!

– И Абрам Львович, он само воплощение уверенности и светских манер, всегда держит себя в руках, а когда злится… когда злится его глаза метают молнии, он способен убить взглядом!

У меня аж дергается глаз. Нужно будет прибить этих коллаборационистов, а еще лучше взорвать стены вокруг этого рассадника «светских манер» и посмотреть, как этих «хиви» жрут зомби.

– Эй парень. – Меня пихнула локтем девушка лет двадцати, она, как и многие здесь сняла маску. Молодая и симпатичная брюнетка.

– А? – Буду играть в простофилю. Простофили не подозрительны.

– А ты чей будешь?

Чей холоп? Вот дожили!

– А ты?

– Ты ее не знаешь. Моя хозяйка меняет имена и место жительства каждые три месяца.

– Угу.

– Так чей ты?

– Мамин и папин.

– Очень смешно. Хотя если твои хозяева тебя усыновили я понимаю почему ты нас сторонишься.

Ничего себе, так твари еще и в родителей играют?

– Типа того.

– Круто. Очень тебе завидую. Такое чтоб человека приняли в семью – большая редкость.

– А тот факт, что я тут служу тебя не смущает?

– На этом празднике люди не могут быть гостями. Но родители видимо очень хотели показать тебе это событие, верно? Может они даже… сделают тебя одним из них?

Несколько человек вокруг замерли и уставились на меня.

– Они не посвящали меня в свои планы.

– Странный ты какой. Неужели не хочешь быть вечно молодым и обладать силой? Другие за это право грызутся и бьются локтями, а ты флегматично «не посвящали в планы». – Она меня передразнила в последнем предложении. Но я не против, пусть болтает, столько нового узнаю, аж жутко становится.

– Или у тебя все настолько схвачено что остается только ждать? Поделись секретом. Как ты этого добился?

– Мне повезло.

– Эх, мне бы твое везение. Меня кстати Вика зовут.

– Очень приятно, я… Иннокентий. – Так звали того парня. – Ты пошла на службу добровольно?

– Конечно, ну у тебя и мажорские вопросики! Совсем зажрался, точно стать хозяином готовишься.

– И ты счастлива?

– Была бы счастливее если бы меня возвысили хотя бы до слуги, но мы оба знаем как редко такое бывает.

– Так ребята, – к нам обратился один из распорядителей. – Первые гости прибыли раньше, все на кухню, начинаем первую часть. Все будете получать подносы и напитки. Вика, ты мой заместитель в этот раз, кто будет твоим помощником?

– Кеша. Вот этот парень. – Она указала на меня.

– Хорошо, идите вдвоем к начальнику кухни, получать особые вина, как разольете подойдешь ко мне. Так, все за дело, марш!

Она толкнула меня в плечо надевая маску и повела за собой.

Разливать напитки значит…

Пир во время чумы.

* * *

Вполне себе обычная большая кухня. Десятки поваров готовят. Варят, жарят, парят и так далее. Наготовить еды на почти сотню гостей надо постараться. Десятки подносов с едой гуляют туда‑сюда в руках слуг и поваров. Котлетки, отбивные, стейки, запеченное мясо с картошкой и салатом.

Нас с Викой подвели к начальнику кухни. Он отдал нам под личную ответственность дорогие вина. Точнее, что это за такие вина, если от них не пахнет… странно, пахнет кровью.

– Первую бутылку открывайте и несите госпоже Селении, разлейте на большие бокалы, она любит выпить. – Говорит начальник кухни с французским акцентом, и вообще он сама интеллигентность и культурность.

– Поняла вас. – Ответила Вика и мы вместе с ней вскрыли первую бутылку.

Я разливаю, она держит большие бокалы. Уже в момент, когда пробка открылась я все понял. Пахнет не просто кровью, пахнет человеческой кровью…

И тут стоящая напротив меня кастрюля приоткрылась и из нее показалась человеческая голова… Голова мужчины лет сорока, пустые глазницы куда набили какие‑то травы смотрят прямо на меня. Тут до меня дошло почему мясо пахнет странно.

Это человечина.

Мимо меня двое слуг пронесли поднос с еще одной человеческой головой, только абсолютно сырой и обескровленной. За ней было блюдо с жареными пальцами, потом отбивные, суп из глаз и прочий фактор страха.

При том что я всякое повидал в этот апокалипсис меня чуть не скрутила рвота, бутылка чуть не вылетела из рук на пол. Никогда в жизни мне не было так противно, никогда так сильно не хотелось блевануть.

– Ты чего, Кеша? – Ко мне обратилась Вика. – Сырая голова смутила? Это писк моды, называется «сыроедство». Моя хозяйка уже два года ест только сырое мясо. Или тебя голова в кастрюле удивляет? Это называется «свинья по‑вьетнамски», голову отмачивают в соусе и набивают травами и пряностями.

– Да, нет, вино пахнет странно.

– Это кровь девственниц сорокалетней выдержки. Смешанное с пряностями. Редкая штука, почти сорок лет в холодильнике, говорят, что у такого самый отменный вкус.

– Ясно. – Мне все же хватило выдержки наполнить бокалы вином. А не своей рвотой.

– Вот так, – мы вооружились двумя подносами. – Нужно порадовать госпожу Селению и ее окружение. Гости только прибывают, а пить они уже хотят. Ну давай, чего ты как в первый раз, понесли.

Пожалуй, только очки в ловкости и телосложении позволили мне не уронить этот поднос и не расплескать содержимое четырех бокалов. Охранник открыл нам дверь для прислуги, и мы вошли в зал, где уже начиналось празднество.

Огромная сосна находится в углу зала, слева от сцены. На ней красуется множество гирлянд, игрушек и всякой иллюминации, а еще человеческие головы, свежеотрезанные и истекающие кровью, насаженные на специальные короткие пики они красуются среди веток.

Дальше мы шли среди столов с угощениями. Части тел людей и животных на тарелках. На одном подносе рядом лежат голова свиньи и человека, намекая на положение первых и вторых. Отовсюду запах человеческой крови, в общем праздник чудовищ. Мы вручили свои бокалы некой Селении – сероволосой молодой женщине в роскошном платье того же цвета что и волосы. Она окружила себя толпой прихлебательниц, которые делали ей десяток комплиментов в секунду. Бокалы тут же расхватали как горячие пирожки и красотки в роскошных платьях принялись их нахваливать.

– Для двуногого скота вкус довольно хорош. – Прокомментировала рыжая красотка в зеленом платье.

– Сорок лет выдержки? Я пила и лучше. Увы времена такие что хранить кровь долго невозможно. – Пышногрудая блондинка в красном говорит так словно этот напиток недостоин ее.

– А ведь мы еще и вынуждены отменить все программы по селекции! – Вмешалась третья.

– Не волнуйтесь, девочки, скот скоро восстановит свою численность и тогда мы вернем все как было, а пока наслаждайтесь тем, что дают. – Слегка поставила всех на место Селения. Она кивком позволила нам с Викой уйти.

Их статусы весьма предсказуемы. «??????, ??? ????? ?? ??????? ? ???????».

Вика повела меня за собой, и мы встали в одном из углов для прислуги. Отсюда я могу увидеть всю картину гедонизма и разложения целиком.

Камердинер громко объявляет имена, фамилии и титулы, после чего упомянутые личности заходят через парадную дверь. Увы имен этих я раньше не слышал, более того они не русские, не европейские и не азиатские, а вообще какие‑то чужеродные, словно не с этой планеты. Оркестр тем временем заиграл, причем музыка эта на слух довольно старая, аж девятнадцатым веком запахло.

– А твои когда придут? – Вика пихнула меня в бок.

– Они придут одними из последних.

– Ого, я уже сгораю от любопытства кто они. Так, нужно перебрать все парочки за последние двадцать лет. Так, леди Изольда и Максимилиан? Нет, они любят собак, а не людей. Может тогда…

– Вика, а что это за мелкие? – Я указал пальцем на двух горбатых карликов что пляшут и скачут, вызывая смех у собравшихся вокруг гостей.

– А… эти? Это шуты, любимцы Селении, она их в первый раз показывает. Их как в старину, в детстве сажают в вазу, чтобы их спины приобрели правильный угол, тогда они получаются смешные.