Именно тогда животное - енот или опоссум, слишком темно, чтобы сказать точно - вылетает из подлеска и, сверкнув глазами, замирает прямо перед моими колесами. Я выворачиваю руль на соседнюю полосу, не проверяя наличие встречного движения, ожидая жесткий удар о капот. Но через секунду я возвращаю контроль над ситуацией, выкручиваю руль обратно, чтобы не пробить ограждение, и несусь мимо пляжных домиков, резко остановившись практически у воды. Когда я смотрю в зеркало заднего вида, то вижу темную фигурку, пробегающую через дорогу. Значит цел. Тем не менее, не могу отогнать приступ паники, ужас вышел из-под контроля, перевалил за грань.

Я могла оставить телефон Дары в доме, когда заходила проверить её комнату. Это означает, что я действительно одна. Все ответы там, внизу, на пустынном участке пляжа между баром и местом аварии. Течение делает это место смертельным для пловцов. Но там ответы на то, что случилось с Мэделин Сноу, на то, почему изменилась моя сестра, ответы на то, что случилось той ночью четыре месяца назад, когда мы отчалили от края земли в темноту. И маленький настойчивый голосок в моей голове умолял меня вернуться обратно, говоря мне, что я не готова узнать правду. Но я проигнорировала его и продолжила путь.

Дара: 2:02

Снаружи маяк выглядел заброшенным. Он поднимался над строительными лесами как палец, указывающий на луну. Узкие окна заколочены серой фанерой, и вывески гласили, что место закрыто для посещений. «ВНИМАНИЕ!!! ТОЛЬК В КАСКЕ!». Но никакого строительства тут не было долгое время, даже деформированная от непогоды вывеска была в разводах соли и разрисована граффити с чьей-то подписью. Мне нужно было взять фонарик.

Я не помнила, как заходить. Только то, что тут секретная дверь, как проход в другой мир. Повертевшись по пляжу, немного попрыгала по береговым валунам. Даже издалека, стоя за этими валунами, я видела, как горят огни «У Бимера», растянувшись по берегу как сверкающее насекомое. Время от времени я слышала, как по трассе проезжают машины, видела, как свет от фар скользил по камням, несмотря на то, что скрылась из виду за густой оградой пляжных трав - песколюбов и карпобротусов, росших возле отбойника.

Сейчас прилив. Чёрная тина плещется между камней, волны вспениваются в метре от того места, где я стою, образуя бассейны между скал при отливе. Это уединённое место, которое никто не догадается проверить, хотя, в трёхстах метрах вниз по дороге начинаются огни и хаос Восточного Норуолка.

Я пролезаю под строительными лесами, проводя рукой по изгибам маяка, и краска отпечатывается на моих пальцах. Единственная дверь заколочена досками, как и все окна. Но я продолжаю обходить маяк кругом. Я была здесь ранее. Здесь должен быть ещё один вход. Если только... Неожиданно мне в голову приходит одна мысль. Если только Андре, зная, что копы продвигаются в расследовании, не замёл свои следы.

Но в то мгновение, когда я думаю об этом, мои пальцы нащупали что-то, - неровную очень маленькую щель на деревянной поверхности. Под строительными лесами настолько темно, что я с трудом могу различить свои руки, исследующие поверхность маяка. Вот это место, спрятанное ото всех глаз и заколоченное гвоздями, как будто давным-давно ураган вырвал глыбу от стены, а потом в спешке её кто-то заделал. Я толкаю. Дерево отодвигается на сантиметр, издаёт скрип, когда я прислоняюсь к нему. Здесь находится дверь, специально вырезанная в стене, а затем замаскированная приколоченными досками. Но как бы я её не толкала, она не поддаётся. Может быть, она заперта изнутри? Я просовываю пальцы в почти незаметный стык, и вскрикиваю, уколовшись об острый гвоздь. Засовываю палец в рот, чувствуя вкус крови. Всё так, как я и думала. На самом деле, дверь не заколочена гвоздями, они просто вбиты в дверь, а потом согнуты, наклонены параллельно двери. Но она всё же не открывается.

В отчаянии пинаю дверь (мне это необходимо), а затем отпрыгиваю, так как она отлетает со скрипом, повиснув на петлях. Ну конечно. Не от себя. Нужно было потянуть на себя. Чувствую за собой какое-то движение. Оборачиваюсь. Поднимается ветер, на берег обрушивается очередная волна, между гладкими тёмными камнями разбиваясь в пену. Я осматриваю пляж, но не вижу ничего, лишь тёмные очертания старых валунов, дикие заросли травы и тусклые огни бара «У Бимера», мерцающие вдалеке сине-серебристым цветом.

Затем проскальзываю в маяк, нагнувшись за покрытым песком камнем, который сможет придерживать дверь приоткрытой. Теперь хоть немного света попадает в тёмное помещение. Кроме того, это пригодится Ники, если она сможет найти меня.

Внутри воняет несвежим пивом и сигаретным дымом. Я делаю шаг вперед, нащупываю выключатель и что-то - бутылка? - откатывается в сторону. Потом сталкиваюсь с торшером и едва успеваю его поймать, до того как он упадет на пол. Лампа, запущенная генератором, еле-еле освещает винтовую лестницу, ведущую на верхние этажи маяка. Комната пустая, за исключением нескольких пивных банок и бутылок, сигаретных окурков и, странно, мужских шлёпанцев. Дюжина следов пересекали комнату по толстому слою опилок и штукатурки. Муравьи роились вокруг брошенного в углу пакета из Макдональдса. Я перетащила лампу ближе к лестнице, которая в свете стала похожа на змею, а потом я начала взбираться вверх.

Красный диван унесли из помещения наверху. Даже до того, как я смогла найти другую лампу, уже поняла, что какой-то большой предмет недавно тащили через комнату – на пыльном полу остались видимые следы - и двигали вниз по лестнице. Но лампы остались, четыре из них с огромными колбами, как лампы для кино, и старый журнальный столик с темными окружностями пятен от стаканов. Кондиционер стоял в углу, его решетка вся была в пыли, пеноблоки и фанерные доски сложены у стены, вероятно, планировался ремонт, который так и не сделали. В другом углу валялся женский бюстгальтер с принтом пчелок на чашках.

На секунду я задерживаюсь на середине комнаты, борясь с желанием заплакать. Как я сюда попала? Как каждая из нас попадал сюда? Теперь все кончено: ложь, напряжение, подлость.

Помню, как мы с сестрой гонялись на велосипедах, - кто быстрее доберется до дома. На последнем повороте мыщцы моих бедер и ног горели, я желала не просто остановиться, но и сдаться, перестать крутить педали, позволить инерции нести меня последний квартал. То же самое испытываю и сейчас, - не триумф победы, а облегчение, что уже не надо стараться. Но остаётся еще одна вещь, которую я должна сделать.

Перемещаюсь по комнате в поисках чего-то, что свяжет Андре и Мэделин Сноу. Не знаю, что именно хочу увидеть. Но правда всегда выходит наружу. Эта фраза всё время крутиться в моей голове. Нет. Истина делает тебя свободным. Кровь возьмет свое. Кровь. У стены на полу замечаю малиново-коричневое пятно. Я присаживаюсь на корточки, ощущая легкую тошноту. Пятно размером с ладонь ребенка, почти впиталось в доски. Невозможно сказать насколько старое или свежее оно.

Внизу хлопает дверь. Я быстро встаю, сердце клокочет в горле. Внизу кто-то посторонний. Ники не захлопнула бы дверь. Она бы двигалась тихо и осторожно. Здесь только одно место, где можно спрятаться: позади фанеры и пеноблоков в углу рядом с лестницей. Двигаясь так тихо, как могу, и морщась всякий раз, как пол поскрипывает подо мною, я забираюсь в узкое темное пространство между строительными материалами и стеной. Пахнет плесенью и мышиными экскрементами. Я неудобно присаживаюсь на корточки и жду, стараясь услышать звуки внизу, - может чье-то движение, шаги или дыхание. Ничего. Ни шепота, ни скрипа, ни дыхания. Я считаю до тридцати, затем в обратном порядке до нуля. Наконец, вылезаю из своего тайника. Наверное, всего лишь ветер захлопнул дверь.

Когда выпрямляюсь, то замечаю отблеск чего-то серебряного, спрятанного под фанерой. Пальцами достаю это. Мир сжимается в узкую точку, места тут не больше, чем для вытянутой руки ребенка. Это браслет Мэделин Сноу. То, ради чего мы так тщательно обыскивали берег, когда я присоединилась к поисковому отряду. Её любимый браслет. Поднимаюсь на трясущихся ногах, сжимая браслет. Теперь я на открытом месте.