— Что ж! Самое время пообщаться с дедушкой, — Лагас предложил мне руку. — Ему есть, что рассказать! Вы со мной? Не стоит заставлять ждать лорда Вигинаса.

О, нет! Точно не стоит. Мало ли, что еще может взбрести в голову пожилому человеку, оставленному ненадолго в одиночку.

21.2

Лорд Вигинас находился в тронном зале. Хозяйской походкой он мерял шагами каменные плиты, заложив руки за спину, без лишних раздумий и минутных заминок раздавая приказы своим людям. Да и людям ли?

Марионетки. Стянутые по рукам и ногам тончайшими нитями магии, что опутывали их волю и разум. они не могли противостоять воле хозяина.

Бездушные куклы, исполняющие приказы своего кукловода.

Теперь стало по-настоящему страшно. Что если ему вздумается сделать марионеткой меня… или Майло.

— Вас что-то беспокоит, Гинтаре? — любезно поинтересовался Лаугас, только в серо-голубых глазах не было ни капли участия.

Неужели и он?

Нет.

Лаугас не был бездушной куклой своего деда. А вот марионеткой… чем так воздействовал второй советник на внука, что тот согласился пойти на все это?

— Ты все-таки притащил сюда именно ее? — небрежно поинтересовался лорд Вигинас, смерив меня оценивающим взором.

— Зачем она тебе? — снова заговорил старик после некоторой паузы. — После того, как ты станешь правителем, любая принцесса станет твоей.

— Дедушка, ты же знаешь, что я давно уже все решил для себя, — совершенно спокойно ответил Лаугас. — Я выбираю именно эту девушку.

— Блажь! — губы советника скривились от отвращения. — Простая девка так тебя зацепила, что ты готов пойти против правил!

Он приблизился ко мне и вперился испытующим взором.

— К тому же порченная! Тьфу!

— Боюсь, дорогой дедушка, вы оскорбили мою леди, — отозвался молодой человек с легкой улыбкой на губах. — Вам придется за это ответить.

— Ладно! — старый лорд пошел на попятную. — Как наиграешься, не забудь потом прибраться. Я не позволю своему внуку — будущему королю — ходить в рогоносцах!

— Это не вам решать, дедушка, а мне. Думаю, мы разберемся с Гинтаре между собой.

Как мило! Ну, право же, впервые кого-то за все время интересует мое мнение. Я почти даже прослезилась от такой заботы.

— Как знаешь, мальчик мой!

За все время перебранки между дедом и внуком я не проронила ни слова, молча наблюдая за двумя мужчинами. И только когда они пришли к некому подобию мирного соглашения, решилась внести свою лепту:

— Это ведь вы были любовником тетушки Ренаты! — надо же было с чего-то начать самый главный разговор, вот я и начала. как всегда, немножечко издалека. давая возможность раскрыться во всей красе лорду Вигинасу.

— У этой придворной потаскушки было столько любовников, что она, поди, и сама со счета сбилась! — отмахнулся от меня старик, как будто ему была противна мысль о том, что он имел вообще отношение к Ренате Лаускалитас.

— А что вас, собственно, сдерживает теперь? — осведомилась я с самым невинным видом. — Ведь все закончилось, что дурного в том, чтобы поведать историю своих достижений?

— А ты не дура, нет! — лорд Вигинас прищурился и посмотрел на меня, с присущим таким людям, высокомерием. — Думаешь, вот так запросто я начну перед тобой изливать душу да грехи замаливать? Или еще скажи, что скорбишь по Ренате?

— Вы прекрасно знаете, что нет, но меня действительно гложет вопрос: зачем все это?

— Зачем? — старик действительно считал, что все его шаги оправданны, благословлены богами. поэтому даже удивился моему сомнению. — А как ты думаешь? По-твоему, я должен был смотреть, как один бастард Удвига влезает на трон в то время, как другой его сын несправедливо обделен сей участью. Мой внук имеет право. хотя бы по старшинству!

— Но к чему столько жертв? To. что я видела. не было похоже на игру в шахматы, скорее на неумелую резню молодого лиса в курятнике. — я хотела раззадорить его. вывести из равновесия, хоть на секунду смешать отлаженную работу его мысли.

Старик покосился на меня из-под кустистых бровей. лишь слегка дернув щекой.

— Когда приходит пора ощипывать кур, перья летят в разные стороны, уж так повелось! Все началось не сейчас и не двадцать пять лет назад. — неожиданно ответил Лаугас. — Не вы. Гинта, виноваты в том, что оказались в эпицентре развязки всей этой борьбы за красный трон.

Что-что, а свой цвет трон вполне оправдывал.

21.3

Все началось очень и очень давно. Это только в красивых переписных книгах сказывается, как при нарастающей угрозе со стороны эльфов, после Великой битвы короли мелких держав, от севера до юга, склонили головы перед самым сильным из них. Каждый в знак своего расположения принес камень и сложил к ногам нового повелителя. Но новый король был ранен и истекал кровью, которая запила поднесенные дары, от того сделались камни красными — то была цена за победу. Герой стал королем нового Великого королевства Латгельского, а красные камни инкрустировали в Красный трон.

Каждый год по весне праздник возведенного трона отмечался турниром, а затем помпезным балом.

Только вот сколько правителей осталось обделенными властью, пусть и стали они зваться Великими Домами — самыми высокородными из всех высокородных, об этом старые писания мочат.

— Не я начал первым эту борьбу! — произнес лорд Вигинас, налив себе красного вина в золоченый кубок, из которого когда-то пил Витгерд. — А беда-то в том, что Крайстут, подобно предкам, намертво сцепился клыками с эльфийцами и не замечал, что творится у него под носом.

Он задумчиво отпил, глядя в пустоту парадной залы, словно где-то там ряженные разыгрывали сценки из далекого прошлого.

— Первой жертвой халатности короля стала моя старшая сестра, — все еще поглощенный видением, сообщил Вигинас.

Наверное, я выглядела удивленной, раз старик усмехнулся.

— Да, милочка! Моя сестра Эрика была первой женою Крайстута, и пока она была королевой, а ее бестолковый муж пропадал на полях сражений и в борделях с трактирными девками, моя семья практически управляла государством. Именно благодаря моему отцу это хилое королевство не развалилось на множество кусочков, а его народ не выели внутренние распри.

Звучало весьма самодовольно и самоуверенно, но я не стала вступать в спор. Не мне судить, что было тогда, когда меня еще в помине не было. У Вигинаса же своя правда, пускай и искаженная его мотивами.

— А потом Крайстуту понадобился это нелепый клочок земли на юге, — сквозь зубы процедил советник.

Ах, вот оно что! Даянское княжество. To, что принесло нашему королевству безоговорочное величие, стало причиной его падения. Просто так провинция никак не хотела присоединяться к Латгелии. Видимых резонов для отказа не существовало, но правда это или нет — поговаривали, что именно там и зародился культ Гильтине, там он и процветал долгие годы. Именно маги из этой провинции запечатали пути Анориона, заточив несколько сотен человеческих душ на его земле.

Но потом Даянцы все же согласились и присягнули на верность Крайстуту. Никто не связал это со смертью королевы. Ведь Эрика умерла в родах, обычное дело для женщины, особенно для королевы, которая уже исполняла свой долг.

Казалось бы, какие мелочи! А они важны. Дом Вигинас постепенно начинает терять свое влияние. Крайстут снова женится, формально — для укрепления договора, на самом же деле это подписало смертный приговор его старшим сыновьям. Слишком подозрительное стечение обстоятельств.

— Неужели вы печалитесь об утраченной власти, о временах, когда ваша сестра была королевой? — не могу поверить собственному предположению. Не смотря ни на что, оно кажется ужасным.

— А тебе в твою рыжую голову не приходило, что я могу печалиться о сестре и, безвременно ушедших, племянниках?

— Возможно пришло бы! — я дерзко посмотрела прямо в глаза старику. — Не стремись именно вы так рьяно к власти.

Вигинас расхохотался.