После осмотра отправилась в душ греться, и зависла там на полчаса, с сожалением подумав, что неплохо бы взять в номер чего-нибудь горячего и вкусненького. Например, пряного глинтвейна… Помечтав о несбыточном, я наконец выползла из душевой, разомлевшая, довольная жизнью и слегка сонная. День выдался насыщенным, и в плане впечатлений, и по эмоциям, и утомленное сознание требовало отдыха. Хорошо-то как. Сейчас забраться под одеяло, свернуться клубочком и нырнуть в бархатную темноту сна. Завернувшись в пушистый халат и надев свежекупленные в Голуэе новые теплые носочки, я распахнула дверь, шагнула в комнату, только до кровати не дошла. В дверь номера раздался негромкий стук, и я замерла, уставившись на нее, как будто с той стороны стоял огнедышащий дракон.

— Кир, не спишь еще? — услышала приглушенный голос Росса, очнулась от задумчивости и все-таки открыла, подумав, что все равно видно, что у меня горит свет.

Малодушно делать вид, что не слышу, ну как-то нехорошо.

— Нет, не сплю, — немного нервно улыбнулась Россу, невольно сильнее сжав полы халата.

Он стоял напротив, в рубашке на выпуск, засунув одну руку в карман джинсов, а в другой держал… приличных размеров бокал с горячим глинтвейном.

— Я подумал, ты захочешь перед сном согреться чем-нибудь горячим, — он улыбнулся уголком губ и протянул бокал. — Нехорошо будет, если начнешь носом хлюпать. Держи.

Ой. Вот она, забота в чистом виде. Сам догадался, сам сделал и пришел. Глядя в глаза Росса, я вдруг остро ощутила свою наготу под халатом, потому что он так смотрел… Черт, невозможно оставаться невозмутимой под таким взглядом, и нехорошо приходить к девушке в номер сразу после душа.

— Спасибо, — пробормотала я, осторожно забрала бокал, и наши пальцы на мгновение соприкоснулись. Меня как пронзило током, я едва не отдернула руку и не выронила бокал.

Захлопнуть дверь перед носом Росса было бы крайне невежливо, только вот он молчал и смотрел на меня, а я… у меня как-то не получалось наскрести решимости попрощаться и все-таки отправиться в постель. Да и сонливость незаметно улетучилась, а вот волнение наоборот, бодрило кровь и гнало ее быстрее по венам, добавляя жара.

— Можно зайти? — вдруг негромко попросил Росс, не сводя с меня взгляда. — Хочу кое-что сказать.

Сердце подскочило к горлу, я замерла на несколько мгновений, но мелькнувшую мысль поинтересоваться, терпит ли это до утра, отмела. Черт, я хотела, чтобы он зашел. Даже несмотря на зревшую уверенность, что просто разговором Росс скорее всего не ограничится. И я молча посторонилась, пропуская в номер и грея ладони о бокал с глинтвейном. Он зашел, аккуратно прикрыл дверь, рассеянно огляделся. Я же отошла к окну, поглядывая на Росса и отпивая горячий, пряный напиток маленькими глотками. Он остановился напротив, серьезный и задумчивый, и снова заговорил.

— Знаешь, я все думал над твоими словами насчет того, что кто-то за нас выбирает, — Росс помолчал, по его губам снова скользнула улыбка. — Мы с Шоном думали, — поправился он тут же, и улыбнулась уже я. — Но вот такая штука, Кира. С тобой дом стал уютнее, туда хочется возвращаться. Мы редко гостей пускаем, друзья только иногда приезжают, да родители, а уж женщины там вообще практически не бывают, — он хмыкнул и покачал головой. — Как только скажешь, что живешь в деревне, как-то интерес сразу падает. И не хотелось никого чужого впускать, если уж быть честным, — Росс снова сделал паузу и подошел ближе, опять став серьезным.

Я слушала, затаив дыхание, стиснув пальцами бокал и не сводя с него взгляда. Честно, не ожидала такого признания, и к волнению примешалась растерянность.

— А тебя отпускать не хочется, — Росс поднял руку, и его пальцы коснулись моей щеки, подарив россыпь мурашек, и тут же захотелось прижаться к его ладони, отпустить себя, и… будь, что будет. — Ты как огонек, яркая, теплая, живая. И в то же время, пугливая и осторожная, как лисичка, — рука спустилась ниже, подушечки провели по шее, до ворота халата, и по телу прокатилась волна дрожи, сбив дыхание.

Я поспешно отставила наполовину выпитый бокал на подоконник, опасаясь, что выроню, отвела взгляд и облизнула пересохшие губы. Сейчас и собственные сомнения, и вся эта история с феями отступили, потерялись в глубине сознания. Вместе с даром речи, кстати. А Росс запустил пальцы в мои кудри на затылке, мягко поглаживая, и второй рукой взял мою ладонь, тихонько потянув к себе.

— Кир, останься, а? — тихо попросил он, глядя в глаза, и я тонула в потемневшей глубине, даже не сопротивляясь, позволив обнять себя и прижать к сильному телу. — Хотя бы еще на пару недель? Пожалуйста, — выдохнул он мне в губы, почти касаясь, и мои коленки едва не подогнулись.

Ответ вырвался прежде, чем я осознала, что говорю.

— Хорошо, — согласилась сиплым голосом, вцепившись в рубашку Росса и чувствуя, что ноги уже не держат, только рука, обвивавшая талию.

Ох… В глазах напротив вспыхнула такая неподдельная радость, что мне тоже вдруг стало легко, напряжение и неуверенность пропали, как их и не было. Росс потерся об мой нос и шепнул всего одно слово:

— Спасибо.

А потом поцеловал. Долго, нежно и вкусно, лаская мои губы, дразня и заигрывая. Тело тут же откликнулось волной жара, сердце мячиком подпрыгнуло в груди, и внизу живота разлилось горячее озерцо желания, зажигая искры в крови. Мои пальцы запутались в рыжих прядях, я с готовностью ответила Россу, прильнув к нему еще ближе, и последние остатки сомнений растворились в бодрящем коктейле эмоций, охватившем все мое существо. Я не хотела, чтобы он отпускал меня, не хотела, чтобы прекращался поцелуй, и… хотела продолжения. В голове как будто что-то щелкнуло, переключив невидимый тумблер, и собственные разумные доводы показались неважными и смешными. Да, лучше уж вспоминать, что было, чем жалеть о том, чего не было. Тем более, обстановка — романтичнее не придумаешь. Старинная гостиница где-то в сердце Ирландии, за окном тихонько шуршит дождь. Кровь бежит по венам все быстрее, смешиваясь с вином, на языке тает привкус апельсина и корицы…

И бесконечный поцелуй, давно утративший нежность и превратившийся в страстный, жаркий. Пальцы Росса спустились на шею, скользнули под ворот халата, поглаживая ставшую слишком чувствительной кожу, и я знала, стоит мне опустить руки, дав понять, что не возражаю против его действий, и игры закончатся. Я словила невероятное ощущение, будто балансирую на краю высокого обрыва, а внизу спокойная лазурная гладь моря, глубокая и чистая, и стоит сделать один шаг и… Захватывающее ощущение полета, восторг, смешанный со страхом, адреналин, а в конце — острый всплеск непередаваемых ощущений, когда ныряешь в воду и уходишь с головой на прохладную, бодрящую глубину.

Шаг. Всего один небольшой шаг, и жизнь повернется совершенно по-другому, я это чувствовала и знала совершенно точно.

Время словно замерло, повиснув в воздухе тягучими карамельными каплями, сердце в груди билось тяжело и неровно. Воздух в легких закончился, и я со всхлипом откинула голову, глядя на Росса шальными и пьяными от эмоций и немножечко глинтвейна глазами. Он тоже дышал тяжело, неровно, и воздух в комнате сгустился, чуть не потрескивая от напряжения. Одна его рука лежала на пояснице, и я даже через толстую ткань халата ощущала, какая она горячая, а вторая так и осталась за воротом халата. Я осознала, что мы уже отошли от окна, и моя пятая точка прижимается к краю стола у стены, но, когда это случилось, не вспомню и под гипнозом.

— Если хочешь, я уйду сейчас, — хриплым шепотом произнес Росс, и я едва не рассмеялась ему в лицо.

Это он серьезно? Уйти, сейчас, сначала зацеловав меня до полубессознательного состояния и наговорив таких вещей, от которых в груди появилась гулкая пустота, и восторг мешался с удивлением? Мне никогда не говорили, что от моего присутствия в доме становится уютно. Не уговаривали остаться, потому что со мной лучше, чем без меня. Черт, не спрашивали, можно ли остаться в моей комнате, а чаще всего самодовольно зазывали к себе в гости на первом-втором свидании… А Росс готов уйти, если я внезапно испугаюсь своих желаний или решу, что гостиница — не самое подходящее место для первого секса. Да нафиг все, я уже решила. В конце концов, мне принесли глинтвейн, когда я даже не просила, пусть это и послужило предлогом зайти ко мне в номер. Плевать.