Что происходит? Она должна сказать об этом Илиосу.

Она обнаружила его в гостиной, стоявшего перед стеклянной стеной, в брюках и рубашке, без пиджака, с бокалом вина в руках. Когда он повернулся к ней, его мышцы под рубашкой напряглись, вызвав томительное ощущение внизу ее живота

— Я не могу найти свои веши, — беспомощно пролепетала она. — Они все исчезли. Включая мою сумку вместе с зубной щеткой.

— Я знаю.

— Ты знаешь? — Лиззи нерешительно взглянула на него. Что происходит?

— Твои вещи — в моей комнате.

— Что?!

Илиос раздраженно пожал плечами. Он так же, как и Лиззи, был неприятно удивлен, когда обнаружил ее вещи в своей спальне. Но больше всего Илиос злился на самого себя — за то, что не смог предугадать такого поворота событий.

— Мария, вероятно, сама решила их перенести. Она услышала, что мы собираемся пожениться, и наверняка подумала, что раз уж мы вместе спим, то и вещи твои должны находиться в моей комнате. Она просто облегчила себе жизнь.

— Но мы не спим вместе! Я хочу сказать, не можем спать! — ужаснулась Лиззи. — Все надо перенести обратно. Я сделаю это сама — завтра, когда тебя здесь не будет, — но ты должен ей сказать.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему?

— Потому что она будет распускать слухи, что мы спим в разных комнатах.

— Но ты сказал, что наш брак будет… что он не будет… что мы не будем спать в одной кровати.

— Я не все учел, — с некоторым усилием произнес Илиос.

«Неужели он признается в своих ошибках?» — Лиззи с трудом могла поверить в это.

— Если тебя волнует, что скажет Мария, тогда почему ты не прикажешь ей просто не приходить? Я могу выполнять ее работу, пока нахожусь здесь — с надеждой предложила Лиззи.

Но Илиос уже качал толовой:

— Ты предлагаешь лишить Марию ее заработка? Нет. Она кормит свою семью и, кроме того, имеет высокий статус в своем окружении, потому что работает у меня. Это будет несправедливо — лишить ее всего этого.

Итак, Илиос упрекает ее за равнодушие к другим людям. Не так давно она сама упрекала его за это…

— Но я не хочу делить с тобой…постель, — пыталась защититься Лизи.

Смешно, но ей было так трудно произнести это слово — «постель». Она, дизайнер интерьеров, так часто употребляла его! Но это хорошо знакомое слово в присутствии Илиоса Маноса пробуждало в ней чувственную дрожь.

— Думаешь, я хочу этого? — с вызовом спросил ее Манос. — У нас нет выбора. К счастью, у меня очень широкая кровать, — мрачно добавил он.

Конечно, ей надо было радоваться, что ее присутствие в его кровати было для него нежелательным. Пусть он не хочет ее — тогда будет легче защититься от собственных чувств. Но Лиззи, вместо радости, испытала массу ощущений: сильное волнение, томительное ожидание, необъяснимое чувственное желание, которое она никак не могла в себе подавить. И это было только начало…

Лиззи почувствовала, как от волнения кожа ее покрылась испариной. Это надо прекратить! Если так будет продолжаться, она сделает что-нибудь, о чем потом будет жалеть. И не только жалеть, но и стыдиться этого. Голова ее закружилась, в глазах потемнело. Ей нельзя спать с ним в одной кровати!

— Я действительно не считаю, что мы должны спать с тобой в одной кровати, — осторожно произнесла она.

Илиосу явно не понравились ее слова.

— Почему?

— Я просто не думаю, что это хорошая мысль, — ответила Лиззи, отчаянно желая, чтобы он перестал на нее давить.

— Потому что ты осмелилась подумать, что я хочу тебя? — возмутился Илиос, — Несмотря на то что я предупреждал тебя: у нас не будет никаких интимных отношений?

— Нет, причина не в этом… — Лиззи вдохнула воздух и замерла. — Только боюсь, я не смогу тебе этого сказать…

— А я боюсь, что тебе придется сказать, или будешь отвечать за последствия! — тихо предупредил ее Илиос.

Лиззи медленно выдохнула. Из всех нежелательных ситуаций, с которыми ей предстояло столкнуться, эта была самая худшая. Ей надо было защитить себя от своего собственного влечения к этому мужчине.

Но чрезвычайные ситуации требуют чрезвычайных мер, и не было меры более чрезвычайной, чем та, которую сейчас она собиралась предпринять. Подобно пожарным, блокирующим огонь, грозящий уничтожить все на своем пути, ей надо было заблокировать ту свою часть, которая грозила разрушить всю ее защиту.

— Меня волнует не твое желание, — четко произнесла она, сделав ударение на слове «твое».

Признание Лиззи было таким неожиданным, таким откровенным и честным, что Илиосу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать ее слова.

Он взглянул на Лиззи и увидел, что щеки ее покраснели, а в глазах мелькнула боль. Что-то проснулось в нем — нечто, чего он не мог понять.

— Ты пытаешься сказать мне, что не желаешь ложиться со мной в постель, потому что ты хочешь меня? — с недоверием спросил Илиос.

Горло Лиззи сжалось.

— Да. То есть я так думаю. Я никогда не испытывала такого чувства… то есть желания… Я никогда не хотела ни одного мужчину, — призналась она, покраснев до слез.

— Никогда не хотела?..

Он был явно шокирован.

— Прости! — взмолилась Лиззи. — Я не хотела этого, но ведь теперь ты видишь, как мне тяжело… Я действительно пыталась не… не думать об этом, но это овладело мной против моей воли. Боюсь, что если мы ляжем в кровать, то… Хотя ты ясно сказал мне, что не хочешь со мной никакой близости. — Она слабо улыбнулась, а Илиос не мог поверить своим ушам. — Что я могла с собой поделать? — удрученно продолжала Лиззи. — Но теперь, когда ты знаешь, я могу положиться на тебя… Ты мне поможешь… И тогда между нами ничего не произойдет.

Илиос был изумлен. Неужели она действительно стояла сейчас перед ним и говорила ему о том, что не может лечь с ним в постель, потому что испытывает к нему необыкновенное сексуальное влечение? Такое сильное, что боится не справиться с собой? Неужели она думает, что он относится к тем мужчинам, которые позволят женщинам играть роль охотника, выслеживающего дичь? Немедленно Илиос пожалел об этой метафоре, потому что она пробудила в нем такие сексуальные образы, которые сразу воспламенили его воображение. И эта образы оказали на него совершенно иное воздействие, нежели то, которое должно было оказать признание Лиззи.

Лиззи опустила голову:

— Я понимаю. Ты, наверное, шокирован. И я тоже в шоке. Именно поэтому я не хотела выходить за тебя замуж.

— Ты тогда уже знала об этом? — стал допытываться Илиос.

Лиззи сглотнула комок, застрявший в ее горле. «Я знала об этом с первой же минуты, как увидела тебя», — хотела сказать она. Но конечно, не сказала.

— Тогда я почувствовала что-то… — осторожно произнесла она, — но думала, что это пройдет.

— И не прошло?

Она покачала головой:

— Я думала, что смогу это преодолеть. Но сейчас, после вечера и шампанского, я не знаю… — Лиззи не могла больше говорить.

— Я солгу, если скажу, что женщина впервые в жизни домогается меня, но солгу еще больше, если скажу, что мне нравится это, — резко сказал Илиос. — Я охотник, а не дичь. Я сам выбираю женщину, которая нравится мне, и начинаю ее преследовать. Но совсем не наоборот.

Лиззи вскинула голову.

— Я не домогаюсь тебя! — гневно возразила она. — Просто пытаюсь объяснить — и предупредить тебя. — Когда он промолчал, она решительно продолжила: — Я могу спать в гостиной, а потом, утром…

— Нет. Теперь, когда я понял ситуацию, ты можешь положиться на меня. Я приму необходимые меры. Ведь именно этого ты хотела, да? Чтобы я взял ответственность на себя?

— Да, — с трудом согласилась Лиззи.

— Хорошо. У меня есть еще некоторые дела — подписать счета, отправить несколько писем. Располагайся здесь, как дома, — ведь теперь это наша спальня. Ведь обязанность мужа — беречь свою жену, разве не так?

— Я не твоя жена! И, кроме того, не все женщины согласятся с тем, что их нужно «беречь», — возразила Лиззи.