Роберто кивнул Алексу, и тот убрался. Ничего себе! Кто тут играет первую скрипку!

– Я скажу только одну фразу, – предупредил нас Роберто.

Я удивился: зачем предупреждать, можно же было сразу сказать ее? Или это какое-то великое открытие? Лео тоже смотрел вопросительно.

– Мои родители развелись этой зимой. И мне пришлось решать, с кем я хочу жить, с матерью или с отцом.

Роберто резко развернулся и ушел.

Лео был в таком же недоумении, что и я, это было ясно написано у него на лице.

Развод – это редкость и тщательно скрываемый позор! Мужчина не смог удержать женщину, которой обещал защиту и поддержку! Общественное мнение, по древней традиции, не очень-то считается с тем, что женщины и сами умеют думать и чувствовать, а значит, могут просто разлюбить. Когда это я обращал внимание на то, что думают «все»? Но все равно, как он решился? Зачем-то Роберто это сказал?

Понял! Если мы сейчас не помиримся, нашим друзьям тоже придется выбирать. И это будет очень больно. А конфликт, по совести говоря, фальшивого сестерция не стоит.

Лео улыбнулся одними уголками губ. Я тоже. Мы протянули друг другу руки и синхронно с облегчением вздохнули.

– Я так и не понял, – признался я. – Наверное, я очень глуп. Но если ты объяснишь, я постараюсь понять.

– Во-первых, ты мог утонуть.

– Ха!

– Ну-ну, думаешь, тебе суждено быть повешенным?

– Конечно!

– Казнь через повешение запрещена галактическим кодексом как особо негуманная. Во-вторых, для Тони и Гвидо ты герой сказки… А если кто-нибудь из них сделает что-нибудь подобное, его поймают наверняка.

– Я понял, – кивнул я серьезно. – Если делать глупости, то не у них на глазах.

– Угу, – тут Лео широко улыбнулся. – Как тебе удалось не попасться? Сколько их было?

– По крайней мере шестеро, – ответил я. – Но они играли честно. От ИК-сканеров я бы не мог скрыться. Но я решил, что Ловере не будет ловить меня так… И выиграл.

– Сказочный герой!

– Ха, все мы сказочные герои. Вспомни Джильо.

– Ну, «Феррари» новый, а их катера устарели.

– А корабль тоже устарел?

– Не-е, там тоже было чудо. Убедил. Давай пойдем хотя бы окунемся, нам скоро на стрельбище.

Мы побежали к нашей палатке. Когда до нее оставалась пара метров, Лео внезапно встал как вкопанный, я едва не сбил его с ног. И услышал тихий всхлип. Лео обернулся и вопросительно поднял брови. Я покачал головой: нет, Роберто не захочет, чтобы кто-нибудь знал. Лео согласно кивнул. Очень тихо мы прошли мимо и побежали вниз к морю, раздеваясь по дороге.

На берегу Алекс и Гвидо под руководством маленького тирана Тони строили песчаную крепость. Им приходилось одновременно делать новые постройки и ремонтировать те, что подмывало волнами, поэтому их труд не мог быть завершен.

Я схватил под мышку главного сизифа:

– Пошли купаться, пропесоченные!

Все-таки они здорово волновались из-за нас. Счастливый Тони задрыгал ногами и завопил:

– Поставь меня на место!

– И где оно? – поинтересовался я, бросая его в море. После купания я тихо подошел к нашей палатке: нет, Роберто еще не успокоился, значит, стрелять мы пойдем без него. Я так решил, и пусть Бовес удавится.

Алекс чуть было не поинтересовался, что это мы учинили с бедным мальчиком. У него такое особенное выражение лица, когда он собирается сказать что-нибудь вредное… он даже рот открыл, но вовремя остановился.

Тони собирался сбегать за Роберто, но Лео поймал его за шкирку.

Гвидо ни о чем не спросил. М-м-м, мне очень нравится, что он мне доверяет, но… Как далеко простирается его доверие? Не станет ли он «идеальным солдатом», хорошим, пока есть кому им командовать? Не знаю.

– Похоже, у вас потери, – ехидно заметил Бовес, когда мы пришли на стрельбище.

Я на него так посмотрел… проф не советовал мне смотреть так на вооруженного человека. Бовес не испугался:

– Это значит: «Если ты, чертов солдафон, не сделаешь вид, что не заметил, будешь иметь дело со мной?»

– Именно! – вызывающе подтвердил я.

– Дерзкий щенок, – улыбнулся сержант. – Ну-ну, грош цена тому командиру, что не стоит за своих горой. Я не заметил.

Да, понятно, что имел в виду проф, когда говорил о самых лучших инструкторах. Но, похоже, их не слишком проредили. В конце концов, армии пришлось организовать еще десять, может быть, двенадцать таких лагерей. А всего их несколько сотен. Так что Меленьяно заметен, но не определяющ. Правда, те ребята, которых он курирует, наверняка так не думают.

Бовес еще пару минут полюбовался очками, быстро растущими на наших табло, и побежал к группе мальков, которых он тоже опекал: они требовали больше внимания.

К тренировке Роберто пришел в себя и присоединился к нам:

– Что сказал Бовес? – тихо спросил он у меня.

– Он не заметил.

– Как это?!

– Не бери в голову, всё в порядке.

Роберто нахмурился: соображал, что именно мне известно. М-м-м, говорить правду на сей раз не стоит.

– Я понял, что ты расстроился и захотел побыть один. Это со всеми бывает.

– Спасибо, – кивнул он.

Сегодня на кемпо не в форме был Роберто. Дронеро недоумевал: вроде бы не было ночного переполоха.

Пора завязывать с разными заморочками, завтра начинают считать очки. А уехать отсюда с какими-нибудь медалями очень хочется. Я никогда не участвовал в спортивных соревнованиях, надо попробовать. Что-то в этом есть привлекательное, иначе почему Марио бывает так счастлив, когда возвращается в парк после чемпионата Палермо (чемпионата Этны отчего-то не существует), весь побитый, но с медалью? Почему так страдал Рафаэль, когда на каких-то гонках разбил свой мобиль? В новостях говорили, что он чудом остался жив. Радоваться надо было.

Сегодня тренировка кончилась минут за десять до заката. Большинство народу сразу же полезло в море. Когда Феб наполовину ушел за горизонт, на берег вышел Ловере и демонстративно остановился у всех на виду. С последним лучом заходящего светила я вылез из воды. Остальные ребята сделали это раньше. Я собирался узнать, что будет делать начальник лагеря, если я вылезу на минуту позже, но Лео посмотрел на меня с самым зверским выражением на физиономии. А ссориться с ним еще раз я не хочу.

После ужина мы мирно топали к своей палатке, намереваясь разжечь костерок и послушать, как Лео поет под гитару. Ну и подтянуть, конечно. Как вдруг…

– Такой дылда – и плакса! – услышали мы чей-то противный, немного визгливый голос.

У Роберто плечи дрогнули. Черт! Правильнее всего было бы не заметить: нас это не касается!

– Ага! – закричал тот же голос. – Плакса-вакса, гуталин, на носу горячий блин!

Даже теоретически это могло относиться только к кому-нибудь из нас.

Бовес хорошо сказал сегодня: «Грош цена тому командиру, что не стоит за своих горой». В любой ситуации, против кого угодно!

Поэтому я обернулся и посмотрел на этого мелкого (буквально) зловредного пакостника с презрением тигра к микробу.

– Ну чо ты? Это не тебе, длинный! Это твоему приятелю.

Приятели пакостника загоготали. Алекс удержал Роберто, который тоже обернулся и, кажется, собирался сделать что-нибудь такое, нехорошее. Тони тоже пришлось схватить за шкирку.

М-м-м, маленьких обижать нельзя. Они это отлично знают – и пользуются. Так нечестно. И вообще, по отношению к Роберто это не только удар ниже пояса, но и проявление черной неблагодарности. Я на малышню внимания почти не обращал, ну кроме Тони, конечно, но он брат моего друга и солдат моей команды. А Роберто действительно «большой собак», Тони его сразу раскусил. И к щенкам он относится с запредельным добродушием. С его плеча любой из них мог прыгнуть в воду, достаточно было только попросить.

– А тебе мама не говорила, что врать нехорошо?[6] – лениво поинтересовался я.

– Я не вру!

– Да ну? И готов за это отвечать?