Даламар стиснул кулаки.

– Глупцы! Я говорил магам, я предупреждал их, что этим они только сыграют Рейстлину на руку!

– Ты сказал им? – перебил его Танис. – Ты предал своего шалафи?

И он недоверчиво фыркнул.

– Это была опасная игра, Танис. – Даламар наконец-то отвернулся от подернувшихся золой углей в камине и посмотрел на Таниса, которому показалось, что глаза темного эльфа светятся изнутри тем же пламенем, что еще недавно бушевало в узком дымоходе. – Я был шпионом, посланным Конклавом, чтобы следить за каждым шагом Рейстлина. Да, ты удивлен, но ничего странного в этом нет. Его боялись маги и Белой, и Красной Лож...Особенно опасались Рейстлина его же коллеги из Ложи Черных Мантий, ибо они знали, какова будет их судьба, если он придет к власти.

Танис молча смотрел на темного эльфа. Тогда тот поднял руки и медленно раздвинул на груди складки своей накидки. На гладкой коже эльфа рыцарь увидел пять незаживающих страшных ран.

– Это след от его руки, – ровным голосом пояснил Даламар. – Так он наказал меня за мою измену.

Танис очень живо представил себе, как Рейстлин возлагает свои тонкие золотистые пальцы на грудь молодого эльфа; словно наяву видел рыцарь и лицо мага – не злое, не жестокое, не угрожающее – напрочь лишенное всего человеческого. Вот пальцы Рейстлина начали погружаться в тело, и Танис словно почувствовал запах горелого мяса...

Качая головой и чувствуя, как к горлу подступила тошнота, Танис откинулся на спинку кресла. Даламар тем временем продолжал:

– Но маги не захотели меня слушать. Утопающий, как известно, хватается за соломинку. Как и предвидел Рейстлин, их главная надежда была заключена в их собственном страхе. Они решили отправить Крисанию в прошлое, якобы для того, чтобы Король-Жрец исцелил ее. Во всяком случае, так они сказали Карамону, потому что иначе он ни за что бы на это не согласился. На самом же деле они надеялись, что Крисания погибнет или по крайней мере исчезнет вместе со всеми истинными жрецами, которые пропали неизвестно куда в канун Катаклизма. Кроме того, они рассчитывали, что Карамон, очутившись в прошлом и узнав, что его брат-близнец на самом деле не кто иной, как Фистандантилус, попытается убить Рейстлина.

– Это Карамон-то? – Танис с горечью рассмеялся, затем его лицо искалось гневом. – Как они могли рассчитывать на это? Карамон болен! И не способен никого прикончить, разве что пару бутылок «гномьей водки». Рейстлину ничего не стоит с ним расправиться, он, наверное, уже погубил его! Почему это твои маги...

Перехватив раздраженный взгляд Астинуса, Танис замолчал, но все еще никак не мог успокоиться. Полуэльф не видел ни капли смысла в том, что им только что рассказывал Даламар.

Посмотрев на Элистана, Танис догадался, что жрец наверняка знал многое из того, что явилось новостью для него самого. На лице старика не было видно следов потрясения или даже простого удивления, хотя он только что услышал о том, как маги отправили Крисанию навстречу гибели. Единственное, что Танис сумел разглядеть, – это глубокое сожаление и печаль в глазах жреца.

Даламар тем временем продолжал:

– Случилось так, что кендер Тассельхоф Непоседа помешал Пар-Салиану закончить заклинание. Если точнее, то по чистой случайности он отправился в прошлое вместе с Карамоном. Вмешательство кендера, однако, привело к тому, что ход истории мог быть изменен. Что случилось с ними в Истаре, я могу только предполагать. Доподлинно известно, что Крисания не погибла и что Карамон не убил своего брата. Рейстлин сумел завладеть уникальными знаниями Фистандантилуса и, отправившись в будущее, оказался в том периоде истории, где в лице Крисании он имел единственную истинную служительницу добра на всем Кринне. В том же временном промежутке Владычица Тьмы как раз была слабее всего и не могла помешать Рейстлину. Как и Фистандантилус, Рейстлин развязал среди гномов междоусобную войну, к которой активно подключился со всей своей армией, и таким образом получил доступ к Вратам, которые в том веке находились в магической крепости Заман. Если бы история повторилась и все пошло, как было предначертано, то Рейстлин непременно погиб бы при попытке проникнуть во Врата, потому что именно так закончилось существование Фистандантилуса в нашем плане бытия.

– Мы рассчитывали на это, – чуть слышно пробормотал Элистан, перебирая пальцами край одеяла, которым он был укрыт. – Пар-Салиан уверял, что Рейстлин никоим образом не сможет изменить историю.

– Во всем виноват этот дурацкий кендер! – прорычал Даламар с неожиданной злобой. – Пар-Салиан должен был предвидеть, что это жалкое существо совершит именно такой поступок, а именно – ухватится за первую предоставившуюся ему возможность пережить потрясающее приключение! Он должен был послушаться нашего совета и стереть маленького ублюдка в порошок...

– Скажи же, – холодно перебил Даламара Танис, – что случилось дальше с Тассельхофом и Карамоном? Мне наплевать, что было с Рейстлином и – прости меня, Элистан, – с Крисанией. Жрицу ослепила ее же собственная истовая праведность.

Мне жаль ее, однако она сама не захотела открыть глаза, проснуться и посмотреть правде в лицо, в то время как судьба моих друзей не может быть мне безразлична.

Что с ними произошло?

– Мы не знаем. – Даламар пожал плечами. – Однако на твоем месте, полуэльф, я не надеялся бы снова встретиться – с ними иначе, как на Том Свете...В любом случае, моему шалафи они не нужны.

– В таком случае, я услышал все, что мне было нужно, – отрезал Танис, вставая. Его голос дрожал от с трудом сдерживаемого бешенства. – Пусть это будет последним делом в моей жизни, но я найду Рейстлина и...

– Сядь, Танис, – перебил его Даламар. Голоса он не повысил, но в его глазах сверкнул опасный огонек, который заставил Таниса невольно потянуться к рукоятке меча. Впрочем, это движение лишний раз напомнило ему о том, что он находится в храме Паладайна, так как меча на месте не оказалось. Гнев его тем не менее нисколько не остыл. Не доверяя собственному голосу, который мог бы выдать его чувства, Танис молча поклонился сначала Элистану, потом Астинусу и направился к выходу.

– Тебе будет далеко не все равно, что случилось с Рейстлином, когда ты узнаешь все до конца, Танис Полуэльф, – настиг его голос Даламара. – Это может повлиять не только на тебя, но и на всех нас. Я не ошибаюсь, Посвященный?

– Он не ошибается, Танис, – негромко подтвердил Элистан. – Я понимаю твои чувства, но ты должен на время о них забыть.

Астинус помолчал; лишь скрип его пера напоминал о том, что в покоях находится кто-то еще.

Танис сжал кулаки и с проклятьем, которое даже Астинуса заставило подпрыгнуть, повернулся к Даламару.

– Хорошо, – вымолвил он нарочито спокойно. – Что же такого может сделать Рейстлин, чтобы принести всем нам еще больший вред?

– Мои первые слова были о том, что наши худшие опасения сбылись и план Рейстлина удался, – ответил Даламар, и его раскосые эльфийские глаза встретились со взглядом эльфа-полукровки.

– Ну? – резко спросил Танис. Даламар выдержал драматическую паузу, за что удостоился неодобрительного взгляда Астинуса.

– Рейстлин проник в Бездну. Он и госпожа Крисания хотят сразиться с Владычицей Тьмы.

Танис недоверчиво разглядывал Даламара, затем неожиданно рассмеялся.

– Ну что же, – сказал он почти весело. – Похоже, мне не о чем больше беспокоиться. Рейстлина несет навстречу неминуемой гибели.

Однако его смеха никто не поддержал. Даламар рассматривал его с циничной, довольной улыбкой, словно именно такого нелепого ответа он и ожидал от полуэльфа-получеловека. Астинус, не переставая записывать, лишь коротко фыркнул. Элистан еще сильнее ссутулился и, закрыв глаза, откинулся на подпиравшие его хрупкое тело подушки.

Танис с недоумением рассматривал всех троих.

– Но ведь не может он победить! – воскликнул он наконец. – Клянусь богами, мне самому случалось предстать перед Темной Воительницей. Я чувствовал ее мощь и чудовищную власть, незыблемое величие, если можно так выразиться, а ведь это было в то время, когда она еще только переступила границу нашего мира... – Плечи рыцаря непроизвольно вздрогнули. – Я...я просто не могу себе представить, каково это – сойтись с ней лицом к лицу в ее собственном...собственном...