Артем щелкнул пальцами.

— Нет. Алиби всех жен я проверил давно.

И Амелиной в том числе. Оно абсолютно. В это время она с сыном была в поликлинике на приеме у врача. Добрый десяток людей может подтвердить это.

Он замолчал и нахмурился.

— Что-то тебя все-таки беспокоит? — спросила Полина.

— Да, — кивнул он. — Это письмо.

— Письмо? Но ведь она написала его в порыве отчаяния, просто хотела выговориться…

— Это понятно. Но почему Виктория Королева хранит это письмо? Да еще в шкафчике с тремя секретами?

— Я тебе объясню, — снисходительно сказала Полина, гордясь тем, что наконец и она может чем-то помочь Артему. — Это письмо — прекрасный материал. Виктория могла использовать его для нового романа. Отсюда и секретный ящик — она не хочет, чтобы кто-то украл ее будущий сюжет.

— Ты так думаешь? — вяло спросил Артем.

— Естественно. — Полина победоносно улыбнулась ему.

— Может быть, и так, — Артем внимательно смотрел на Полину. — Но ты, пожалуйста, будь осторожна. И если что — сразу же звони мне.

Давай я тебе запишу номер своего мобильного…

Полина так же серьезно кивнула Артему и прошла в комнату за записной книжкой. Какой же он все-таки милый: «Будь осторожна», «сразу же звони мне». Но, собственно, что еще он может придумать для продолжения знакомства?..

Следующий день для Артема был особенно перегружен событиями. Письмо, обнаруженное им благодаря Полине, многое меняло в его мыслях по поводу смерти Свешникова. Он позвонил Тимошенко и узнал, как звали секретаршу Свешникова и сколько ей было лет. Узнав, что девица была совсем юной и звали ее Катей, он позвонил в контору мадам Свешниковой.

— Акционерное общество «Авгур». Здравствуйте, — приветствовал его респектабельный немолодой голос.

— Катя, — отчаянно закричал Артем в трубку, — это я, Серега, братишка твой. Торчу на вокзале, адрес забыл. Только телефон с собой…

Куда ехать-то, тут в письме…

— Катя здесь больше не работает, — утомившись слушать его бессвязную речь, произнесла женщина.

— Ой, как же, — чуть ли не взвизгнул Артем, — я ж из другого города. У меня здесь кроме нее никого… Где ж искать, подскажите ради Бога.

— Минуту, — сказала женщина и прикрыв трубку рукой прошипела: «Черт знает что! Развела здесь.., балаган!» — Записывайте, — ровно и бесстрастно произнесла она через минуту, — улица Пестеля, дом четыре, квартира пять. Запомнили? Всего наилучшего!

И добрая самаритянка швырнула трубку на рычаг. Артем развернул карту. Оказалось, что до Пестеля рукой подать, и, молясь, чтобы Катя оказалась дома, Артем, обгоняя прохожих, свернул на мост.

Ему повезло. Дверь открыла девушка в стоптанных тапочках и песочного цвета халатике, надкусывая яблоко.

— Екатерина? — учтиво осведомился он.

Девушка расширила глаза и замотала головой.

Она повернулась к Артему спиной и крикнула в темный коридор:

— Кать, к тебе!

Катя появилась через минуту и внимательно посмотрела на Артема:

— Я вас слушаю?

Манера держаться выдавала в ней профессионального секретаря.

— У меня к вам конфиденциальный разговор, — Артем кивнул на девушку с яблоком, — касающийся вашей прежней работы.

Он достал самодельную корочку сотрудника милиции и развернул перед Катей.

— Пожалуйста, проходите, — она не выразила ни любопытства, ни удивления.

Устроившись за столом, Артем спросил участливо:

— Вы все еще не устроились на работу?

— Да. — Катя только рукой махнула и отвернулась, нахмурившись.

Похоже, он задел ее за живое, а потому решил раскрутить эту тему, проявив интерес к делам девушки. Обычно это давало хорошие результаты. Ты с человеком по-человечески, и он с тобой — начистоту.

— А в «Авгуре» что, новая метла по-новому метет?

Катя усмехнулась:

— В самую точку. Меня уволила первой.

— Чем же вы заслужили звание «врага номер один»? — спросил Артем удивленно.

— Мне Иван Петрович кредит обещал. На квартиру.

— Что же в этом плохого?

Катя тяжело вздохнула, но ничего не ответила, хотя ясно было, что ей есть что сказать. Чтобы придать беседе официальный статус, Артем открыл блокнот и достал ручку.

— Ваш начальник был большим любителем парной?

— Что вы, совсем наоборот. Его туда на аркане затащить не могли.

— Вы это точно знаете?

— Абсолютно. Однажды даже важная сделка сорвалась, потому что он не захотел там с партнерами встречаться. Не просто не любил — претило это ему. Пунктик у него какой-то был. Я даже думаю, знаете что, — она осторожно взглянула на Артема, стараясь понять, не будет ли он над ней смеяться, — он судьбу свою чувствовал. Ведь там именно и умер…

— Как вы думаете, кто его туда…

— Не знаю, — поморщилась Катя. — Даже думать об этом не хочу.

— Друзей у него много было?

— He пересчитать.

— Подруг? — вкрадчиво спросил Артем.

— Еще больше.

— Стало быть, все э-э-э.., недолгие?

— Однодневки.

— А любил — жену?

Катя нагнулась к нему через стол:

— Не-а. По-настоящему одних своих лошадей любил. Больше — никого.

— А как же дети?

Катя задумалась.

— Однажды звонила Марго. То есть — Маргарита Васильевна. У дочки годовалой жар под сорок. Просила, чтобы Иван Петрович послал шофера в аптеку за парацетамолом. Тогда я о его детях слышала первый и последний раз. Даже не знаю, кто у него там еще — мальчики или девочки.

— Так Свешников послал шофера? — спросил Артем.

— Сказал, что перезвонит, — Катя закатила глаза, изображая реакцию шефа, — но, разумеется, забыл. Подумаешь, какие мелочи!

— И жена его терпела? Уходить не собиралась?

— Нет, куда ей! Четверо детей — не шутка.

Разве такую ораву прокормишь?

— А он не собирался бросать жену? — Артем с серьезным видом рисовал крестики в блокноте.

— Зачем? Она у него и вместо домработницы, и вместо сестры милосердия, да и вместо девочки для битья…

— В каком смысле «для битья»?

— В прямом. Сидел в нем такой зверь: кулаки чесались.

— Почему вы так думаете?

— Я два раза в частные клиники деньги переводила и документы видела. Как это у них там называется: «Множественные кровоподтеки, перелом ребра…» Один раз встречать ее из больницы ездила с шофером. Может, она, конечно, и желтухой болела, как мне шеф сказал. Только под глазом бланш желтел… А потом все это знали…

Он же не просто так бил, сгоряча. Ему нравилось.

— Выходит, теперь у руля фирмы стоит безвольная слабая женщина?

Артем успел уже повидаться с Маргаритой Васильевной, поэтому все, что говорила секретарша, не очень вязалось с ее портретом.

— Вот загадка! Может быть, она притворялась всю жизнь так хорошо, что все ее считали клушей, а может быть, деньги действительно творят чудеса, но она переменилась до неузнаваемости. Властная, говорит четко, не мямлит как раньше, смотрит совсем по-другому. А одета как, как причесана — все с иголочки, все хрустит. Собственно, она меня и уволила потому, что я ее раньше знала.

— Вы так думаете?

— Сама сказала. Говорит, мне нужно порвать с прошлым раз и навсегда. Я ей, видите ли, мешаю, Ивана напоминаю. Но обещала написать блестящие рекомендации.

Артем решил, что пора откланяться. Ничего особенного в рассказе Кати не было, кроме разве что странного ощущения де-жа-вю. Ведь Свешникова" подобно Амелиной, находилась в весьма тяжелом положении. И вдруг — такая удача! — нет мужа-тирана, а деньги есть. Удивительное везение! Можно было бы еще удивиться и тому, что обе женщины бросились руководить фирмами, не пытаясь продать их партнерам или конкурентам. Но здесь обе, конечно, были правы. От продажи не получишь и десятой части того, что можешь заработать.

В списке Артема значилось еще несколько человек. В фирме, занимающейся целлюлозой, он не сумел прорваться дальше первого поста охраны. Пришлось ретироваться, пока не возникло неприятностей. В маленькой гостинице возле птичьего рынка, принадлежащей ранее Марату Алимову, на него тоже смотрели косо: но покупатель, не продавец, ясно — человек нехороший, ненадежный. А вот в шашлычной, притулившейся здесь же возле рынка, ему оказались рады.