— Мы решили уехать на Алтай, чтобы глубже изучить Агни-йогу. Ты представляешь, чем это грозило в шестидесятые годы? Нас обвинили во всех смертных грехах и посадили. На долгие годы мы потеряли связь друг с другом. Я любил твою мать но когда мы расставались, понятия не имел, что она беременна. Ты родилась в тюремной больнице, а я даже не знал о твоем существовании. Тебя отправили в детский дом…

— Под Приозерск, к Марте, — машинально вставила Полина и тут же вздрогнула: за спиной что-то разбилось.

Евгения выронила чашку и теперь, ругаясь, собирала осколки.

— Женя тоже была с нами тогда, — шепотом сказал Полине Андрей, — и сидела в тюрьме вместе с твоей мамой. А Марта… Когда-то и она была с нами. Но ее миновала наша участь. В то время как мы томились на бесконечных допросах, она спокойно уехала назад в Ленинград.

— Да что там, — резко взорвалась Евгения. — Девочка должна знать всю правду! Марта предала нас. Думаю, она сдала нас КГБ еще до отъезда!

— Марта? — Полина была в замешательстве.

Она припомнила Марту, ее всегда немного отрешенный взгляд, манеру двигаться бесшумно, глаза. И не могла поверить, что Марта, даже много лет тому назад, совсем молодой, могла бы кого-нибудь предать.

— Не сомневайся, теперь, когда открыли архивы, мы знаем это наверняка. Я потом покажу тебе документы, сама прочтешь… Но это не все ее неприятности, — он вздохнул. — Твоя мама… Не думаю, что мне стоит объяснять тебе, что происходит с женщинами в тюрьме. Как к ним относятся охранники… Твоя мама на свою беду была очень красивой женщиной… Ее сломило то, что с ней сделали. Выйдя на свободу она стала, — мне очень неприятно тебе об этом говорить, — стала заниматься проституцией.

Полина отшатнулась от него. Ей казалось унизительным слышать такое о собственной матери и она быстро спросила:

— Так она отказалась от меня?

— Я искал ее после тюрьмы. И нашел. Пойми, Поля, она опустилась настолько, что почти утратила человеческий облик. Это было крайне неприятное зрелище…

Полина надолго застыла на диване с чашечкой чая. Ее грустный взгляд блуждал по комнате.

Спрашивать больше ни о чем не хотелось. Переварить бы услышанное. Ей не терпелось поскорее остаться одной…

Но Андрей стал спрашивать ее о детском доме, об учителях и ребятах. И она с удовольствием включилась в беседу, вспоминая милые сердцу годы. Да, рассказывала Полина, у них было два Данилы. Данила-большой и Данила-маленький. Так они их различали. Младший Данила обладал неординарными математическими способностями. Он не занимался вместе со всеми, потому что давно обогнал их. У него был учитель, который приезжал из города два раза в неделю, и они занимались по пять часов. Данила готов был и больше заниматься, только Марта не позволяла. А Данила старший был у них кем-то вроде завхоза. Больше всех он возился с Алексеем. Тот с детства не разговаривал и не играл с другими детьми. Хотя говорить мог и все, казалось бы, понимал. Какое-то редкое заболевание… Полина не помнила названия. И Данила сделал так, что Леша стал разговаривать с ними.

Понемногу, по словечку. А к десятому классу его и остановить порой было трудно. Правда, он все-таки был не таким, как все они. Он…

— Недоразвитый? — требовательно спросила Евгения, не отрываясь слушавшая рассказ Полины.

— Может быть. — Полина опустила глаза. — Только это все равно. Мы его очень любили.

Жалко, что…

Она снова расстроилась, но Андрей взял ее за руку и велел продолжать. Засыпал пустыми, на ее взгляд, вопросами: как Даниле удалось подлечить мальчика?

Чем он занимался в детском доме? Где жил?

Больше всего Андрея заинтересовали постоянные отлучки Данилы.

— Куда, ты говоришь, он ездил? — удивленно спросил он.

— Рассказывал, что по всей стране колесил.

Где на поезде, где на машине, где и вовсе пешком.

— И зачем же?

— Людям помогал, — просто ответила Полина.

— Как это? Что-то я не понимаю…

— Да я и сама не очень помню. Возвращаясь, он надолго запирался с Мартой у нее в кабинете.

Ей наверно и рассказывал о своих поездках. Нам о них говорил вскользь. Например, рассказывал, как нужно правильно гасить костер, и добавлял, что там, откуда он вернулся, целая семья едва не сгорела. Хорошо он подоспел…

— Значит, он часто бывал в городе в отличие от остальных?

— Да, часто.

— И где же он останавливался?

— Не знаю, — Полина покачала головой. — Если бы знала, может быть, и нашла бы его. Он ведь как раз уехал, когда начался пожар.., и все…

Полина замолчала.

— Ну, будет тебе печалиться о своих близких, — сказал Андрей чуть ли не весело.

Полина посмотрела на него с недоумением.

— Не хорони людей раньше времени. Может быть, не все они погибли.

Глядя, как Полина хлопает глазами, Андрей рассмеялся.

— Слышишь звонок внизу? Поди-ка открой дверь.

— Я? — растерялась Полина, она встала и пошла к лестнице. — А я сумею?

— Сумеешь, — ответила Евгения. — Я закрыла на обычную задвижку. Так что поторопись…

Они смотрели на Полину до того странно, что та поспешила вниз к двери. Дверь открылась, и в лицо ей брызнул такой яркий солнечный свет, что она зажмурилась.

— Полина! — услышала она знакомый голос, но не спешила открывать глаза, чтобы не спугнуть наваждение. — Поля, да посмотри на меня!

Она не успела открыть глаза, а сильные руки уже оторвали ее от пола и закружили. Полина обалдело повторяла:

— Данила, ты живой! Данила…

Артему несладко пришлось в отделении. По нелепой случайности он оставил паспорт в сумке и теперь лишь глупо улыбался блюстителям порядка, которые наперебой задавали вопросы.

— Кто ты, говоришь? Частный детектив? — спрашивал один, перебирая всевозможные удостоверения, отобранные у Артема.

— Ты хоть соображаешь, что сказал сейчас? — удивлялся второй. — Это ведь то же самое, что девчонке явиться к женщине постарше и заявить: я любовница вашего мужа. Не понял? Сейчас объясню!

Чем частный детектив отличается от милиционера?

Трахают одинаково, а платят по-разному. Усек?

— Чем же ты на рынке интересовался, если не секрет? Или это жена Марата себе новых ребят решила завести? Думаешь последний кусок у нас урвать?

— Ага, — поддержал второй, — и главное — хочет выйти после этого отсюда подобру-поздорову.

— Ребята, я… — осторожно улыбался в ответ Артем, но слушать его здесь явно не собирались.

Милиционеры все больше накручивали сами себя, и Артем был рад, когда его втолкнули в маленькую, пахнущую хлоркой комнатку с зарешеченным окном.

Стоило подумать, как выбраться из неприятной ситуации, но в голове крутилась только одна мысль — о брюнетке, которая мелькала каждый раз перед тем, как очередному бизнесмену отправиться на тот свет. Все мужчины были похожи друг на друга как близнецы: куча денег и две страсти — к спиртному и женщинам. Все были не в ладах с собственными женами. Может быть, об этом и говорил Данила? «История с женщиной. Она хотела его смерти. Много женщин хотело…» — вспомнил Артем его слова.

Эх, сейчас бы телефон! Если он отсюда выберется, нужно будет узнать, не были ли все эти дамы знакомы между собой… Артему на мгновение показалось, что он где-то на пороге разгадки, однако он отогнал эту мысль. Ни одна из жен не могла участвовать в убийстве мужа, если, конечно, это действительно убийства, а не случайные совпадения. Если люди ведут беспорядочный образ жизни, то вполне возможно, что конец их ждет приблизительно одинаковый.

К вечеру ему стало совсем не по себе. Неплохо было бы позвонить Полине, узнать как у нее дела. Интересно, какая опасность ей угрожает? Вспомнив о Полине, Артем тут же переключился на письмо, которое они нашли, и снова задумался. Причем здесь Королева?

Она знает о происходящем и собирает материал для нового романа? А может быть, как-то участвует в этом? Тогда Полина находится рядом с эпицентром событий, что действительно небезопасно.