— Что дальше? — дрожащим голосом спросила я Валекса.

— Вы арестованы и будете брошены в темницу, — ответил мне Могкан, остановившийся в проеме двери.

Я и Валекс развернулись одновременно. В дверях стоял Могкан, сложив руки на груди. Ярость вспыхнула в глазах Валекса, и он бросился на него. Могкан отступил в коридор, и я увидела, как Валекс застыл в дверях с поднятыми вверх руками. «Проклятие!» — бросаясь ему на помощь, подумала я.

Могкан как истинный трус уже стоял за спинами, восьми стражников, мечи которых находились в нескольких сантиметрах от груди Валекса.

Острия мечей впивались мне в спину, а я не спускала глаз с Валекса в надежде, что он что-нибудь придумает, пока нас ведут в камеры. Я продолжала уповать на это и тогда, когда нас раздели, обыскали и отняли у меня сумку, нож и цепочку с бабочкой и амулетом, что огорчило меня гораздо больше, чем утрата одежды.

Даже когда нас вели вниз и размещали в соседних камерах, я продолжала ждать, что он вот-вот взорвется.

Однако засов щелкнул, и у меня перехватило дыхание. Стражники просунули в камеру одежду и ушли, оставив нас в кромешной тьме. Я ощупью нашла свою одежду и натянула на себя рубашку.

Вот все и вернулось на круги своя. Мой старый кошмар стал реальностью, когда мы миновали комнату охранников, спустились вниз и оказались в темнице Брэзелла. В ней было всего восемь камер — по четыре с каждой стороны, и нас с Валексом поместили в ближайшие от лестницы. Везде стоял знакомый мне затхлый запах. Царящая здесь тяжелая атмосфера настолько подавляла меня, что я не сразу сообразила, — мы с Валексом являемся единственными обитателями темницы.

Будучи не в силах выносить внезапно наступившую тишину, я позвала:

— Валекс?

— Что? — откликнулся он.

— Почему ты не оказал сопротивления? Я бы поддержала тебя.

— Восемь стражников стояли напротив меня с обнаженными мечами. Одно движение — и меня бы пронзили насквозь. Я польщен твоим предположением, что смог бы одержать верх в подобной ситуации. Против четверых — еще может быть, но восемь — это слишком много.

Я различила нотки веселья в голосе Валекса.

— Значит, вскроем замки и сбежим? — осведомилась я, не сомневаясь в том, что Валекс, будучи профессиональным убийцей и опытным бойцом, не сможет долго оставаться за решеткой.

— Это было бы неплохо, только, боюсь, нам нечем их вскрыть, — ответил Валекс, разбивая в прах все мои надежды.

Я принялась ощупью обыскивать свою камеру. Однако единственное, что мне удалось обнаружить, это охапку грязной соломы, крысиный помет и еще какую-то мерзость непонятного происхождения, поэтому я опустилась на пол и прислонилась к каменной стене, которая, разделяла нас с Валексом.

— Неужто это было суждено и тебе? — после долгой паузы промолвил Валекс. — И если бы ты не убила Рейяда, тебя бы тоже приковали к полу и довели до полного безумия.

В моей памяти вспыхнуло воспоминание о бедных узниках. И тело мое покрылось гусиной, кожей. Впервые я ощутила радость от того, что мне не удалось пройти испытания Рейяда.

Размышляя об увиденном, я вспомнила Айрис, которая упоминала о том, как маг может пользоваться магическими способностями окружающих. И я, наконец, поняла, какую роль играли эти мужчины и женщины, сидящие кругами. Могкан черпал у них дополнительные силы. Брэзелл, Могкан и Рейяд старались выявить в воспитанниках приюта магические способности. А когда таковые проявлялись, Могкан стирал их сознание и превращал несчастных в безмозглые сосуды, из которых он мог заимствовать дополнительную силу.

— Думаю, Брэзелл и Рейяд намеревались и меня довести до такого же состояния. Но я выстояла. — И я принялась объяснять Валексу, для чего были нужны эти узники.

— А что произошло с тобой? — напряженным голосом спросил Валекс.

Я помолчала. А потом слова хлынули таким же неудержимым потоком, как слезы из глаз. Я не стала ничего приукрашивать и рассказала все в мельчайших подробностях. И когда я поведала ему все о двух годах, проведенных в качестве лабораторной крысы, о пытках и издевательствах, унижениях и побоях, о жестоких играх и моем страстном желании угодить Рейяду и, наконец, об изнасиловании, которое привело к тому, что я его убила, я почувствовала, как душа моя очистилась. У меня даже голова закружилась от охватившего меня облегчения.

Валекс молчал на протяжении всего рассказа — он не задавал вопросов и не делал никаких замечаний.

— Брэзелл и Могкан будут уничтожены, — наконец ледяным тоном произнес он.

Трудно было сказать, что это — угроза или клятва, но как бы серьезно ни звучали слова Валекса, пока они представляли собой не более чем сотрясение воздуха.

И тут же, словно услышав собственные имена, в коридоре темницы появились Брэзелл и Могкан в сопровождении четверых стражников, которые освещали им путь. Они дошли до наших камер и остановились.

— Добро пожаловать домой, — обращаясь ко мне, промолвил Брэзелл. — Я очень хотел обагрить свои руки твоей кровью, но Могкан любезно разъяснил мне, что тебя ждет, если ты не получишь свое противоядие, — Брэзелл улыбнулся с довольным видом. — Думаю, я получу большее удовольствие, когда буду наблюдать за тем, как убийца моего сына корчится в нестерпимых муках. Я зайду попозже, чтобы послушать твои крики. И если ты меня очень попросишь о том, чтобы я избавил тебя от этих мучений, я так и быть перережу тебе горло, чтобы ощутить гнусный запах твоей крови.

Брэзелл перевел взгляд на Валекса.

— Неповиновение приказу равносильно государственной измене. И командор Амброз уже подписал тебе смертный приговор. Тебя повесят завтра в полдень. — Брэзелл склонил голову, рассматривая Валекса как породистое животное. — Думаю, надо будет сделать чучело из твоей головы и украсить им свой кабинет, когда я приду к власти.

И Брэзелл с Могканом со смехом покинули темницу. Наступившая после их ухода тьма казалась еще мрачнее, чем прежде. Она давила на грудь, мешая глубоко вздохнуть. Я принялась ходить по камере. Уныние сменялось полным отчаянием. Я принялась пинать солому, колотить кулаками в стены и бросаться на решетку.

— Элена, успокойся, — наконец донесся до меня голос Валекса. — Лучше поспи, тебе еще понадобятся силы.

— Ну конечно, перед тем как умереть, надо как следует отдохнуть, — огрызнулась я и тут же пожалела о сказанном — ведь Валекса тоже ждала казнь. — Ладно, я попробую.

Я легла на затхлую солому, прекрасно понимая, что заснуть мне не удастся. Как можно спать, когда тебе остается несколько часов жизни?

И, тем не менее, мне удалось это сделать.

Проснулась я от собственного крика. Снившийся мне кошмар об осаждающих меня крысах превратился в реальность, когда я ощутила теплое мохнатое тельце, устроившееся на моих ногах. Я резко вскочила и отшвырнула грызуна в сторону. Он стукнулся о стену и кинулся прочь.

— Хорошо поспала? — поинтересовался Валекс.

— Бывало и получше. Сосед слишком храпел. — Валекс довольно хмыкнул. — Я долго спала?

— В отсутствие солнца это определить довольно трудно. Но думаю, дело движется к закату.

Последнюю дозу противоядия я принимала накануне утром. Это означало, что жить мне осталось до утра, хотя симптомы отравления должны были проявиться уже вечером.

— Валекс, я хочу тебе признаться… — Горло у меня сжалось, а живот напрягся с такой силой, словно кто-то пытался выскочить оттуда наружу.

— Что такое?

— Желудочный спазм, — с трудом пробормотала я, хотя приступ уже начал проходить. — Это начало?

— Да. Начинается все медленно, а потом время конвульсий увеличивается.

После следующего приступа я рухнула на пол, а когда он закончился, переползла на солому в ожидании следующего.

— Валекс, поговори со мной, — будучи не в силах переносить тишину, попросила я. — Расскажи что-нибудь.