— Господин Огнерождённый? — обратилась к нему Белоснежка. — Остались только вы.

— Я не буду, — буркнул он.

— Простите?

— Не буду я ничего дарить! — ответил он громче и добавил: — Ваше величество.

Сидящие за столом удивлённо переглянулись.

— Но вы ведь пришли не с пустыми руками. Не волнуйтесь, здесь нет никакого соревнования, всего лишь способ показать ваше отношение к леди Лорелее. Мы не будем над вами смеяться, честное слово.

Дракон встал, оставив свёрток на подушке кресла и холодно окинул взглядом присутствующих.

— Прошу меня извинить, я предпочту воздержаться.

— Неужели честь драконов потерпит такое унижение? — хмыкнул Дортмунд, и королевская чета удивлённо на него воззрилась. — Если ты не хочешь демонстрировать свой дар даже после того, как мальчик-фермер принёс просто семена с собственного огорода…

Джеймс вспыхнул. Мне остро захотелось пнуть Дортмунда за такие пренебрежительные слова о пареньке, но между нами восседал целый король, и это спасло мага от моей карающей ноги.

Дракон же резко схватил свёрток, в несколько огромных шагов преодолел разделявшее нас расстояние и вытряхнул подарок. По столу прокатился странный тяжёлый фрукт.

— Ананас, — выдохнула королева в явном недоумении.

Лорд Дортмунд прыснул, а потом расхохотался. Так искренне, громко, что аж слёзы выступили в уголках его глаз.

— Ан-нанас? — уточнила я, глядя, как раскачивается из стороны в сторону продолговатый чешуйчатый фрукт.

— Не подавитесь, — мрачно заявил дракон, развернулся на пятках и сделал было пару шагов назад, но потом вдруг развернулся, схватил ананас и поспешно вышел из залы.

— О`Нил, — покачала головой королева Белоснежка. — Что на вас нашло? Вы всегда казались мне интеллигентным и сдержанным человеком.

— Простите, ваше величество, — Дортмунд с трудом перестал смеяться, и теперь утирал слёзы на глазах. — Мы как-то повздорили с этим драконом из-за ананасов.

— Что? — Белоснежка расширила глаза. — Вы разве не знали, что ананас для драконов — священный фрукт?

— Байки, — отмахнулся Дортмунд. — Уж я то имел дело с драконами, большинство из них прекрасно понимают, что в ананасах нет ничего, кроме сахара и клетчатки.

— И витаминов, — добавила я, смущённо улыбаясь.

Король похлопал в ладоши, призвав к себе всеобщее внимание и снова поднялся, чтобы объявить об окончании предварительных смотрин и о том, что вечером состоится бал, на котором можно будет в непринуждённой обстановке познакомиться со мной поближе. Но я слушала его вполуха, и не особенно смотрела на оставшихся мужчин. На душе почему-то было тяжело, словно я глубоко оскорбила человека, и даже не извинилась. Но ведь с моей стороны не было ничего предосудительного. Я лишь попросила его уступить мне последнюю порцию заморского фрукта. Почему же чувство вины теперь жгло меня изнутри?

Словно во сне я встала следом за королевой, прошла к избранным, и с каждым из них раскланялась.

— Приходите в красном, — шепнул мне на ухо принц после того, как вежливо поцеловал мою ладошку.

— Что?.. — я растерянно поморгала, глядя прямо на него.

— Красное. Красное платье вам бы очень пошло, — уверенно сказал он и, поклонившись на прощание, пошёл прочь из залы.

Оказавшись в своей комнате, я упала на кровать прямо в платье. Миссис Каварелли наверняка устроила бы мне за это взбучку, потому что ей же потом тратить свои силы на то, чтобы привести меня в порядок, но сейчас мне не было уже страшно. Какой бы шумной и грозной она ни казалась с первого взгляда, за всё то время, что я провела во дворце, она ни разу не заставила меня усомниться в своих добрых намерениях. Это было одновременно и приятно, и подозрительно, потому что — не может же всё быть так просто!

Какое-то время я лежала, не шевелясь, наслаждаясь лёгким тёплым сквозняком, но отдых прекратился вместе со стуком в дверь.

— Леди Лорелея, ваши подарки! — сообщили с той стороны от двери.

Я нахмурилась. Дортмунд с Каварелли строго-настрого запретили мне самой открывать дверь в комнату, даже несмотря на магический щит, и нарушать это указание мне почему-то совсем не хотелось. Поколебавшись немного, я села на кровати и взяла с тумбы маленький колокольчик. Тот не издал ни звука. Я потрясла его, но всё равно ничего не услышала, и уже подняла над собой, чтобы убедиться в наличии язычка внутри, как послышался звучный грудной голос моей наставницы.

— Спасибо, господа, позвольте я открою.

Ключ провернулся в замке, и через секунду лакеи уже заходили один за другим, раскладывая щедрые дары избранных на всевозможных поверхностях, а Каварелли внимательно наблюдала, словно ожидая, что кто-нибудь умыкнёт какую-нибудь мелочь.

— Ну, что думаешь? — спросила она, закрыв за ними дверь.

— Что вы могли бы и стучать, прежде чем заходить в мою комнату, — сказала я и сама испугалась своей наглости.

Каварелли хохотнула:

— А если кто-нибудь здесь уже прижал тебя к постели? Тоже ждать ответа?

Она присела на краешек кровати рядом со мной, а я надулась в ответ:

— Миссис Каварелли, вы перегибаете.

— Прости, дорогуша. В следующий раз буду стучать. — Она вздохнула. — А теперь расскажешь, что думаешь о своих избранных? По-моему, все хороши по-своему! Только мальчик тот… фермер. Ни рыба ни мясо.

Я пожала плечами.

— Он милый.

— Но не восторг?

Смущённо улыбнувшись, я опустила глаза и некоторое время перебирала в руках складки юбки.

— Принц интересный. Но наверняка бабник. Такие, как он, купаются в женском внимании, и…

— Но ведь если вы предначертаны друг другу самой судьбой, любовь, которая вспыхнет между вами, станет сильнее любых пристрастий, — заметила наставница. — К тому же, от меня не укрылось, с каким искренним любопытством он смотрел на тебя. Принц ведь талантливый маг, ты знаешь, и наверняка он всю эту недолгую встречу внимательно рассматривал твою ауру.

Кровь снова прилила к моим щекам. Если он мог видеть мою ауру, то наверняка отчётливо считал смущение и замешательство, охватившее меня в момент нашей встречи. И этого впечатления уже никак не изменить.

Из моей груди вырвался короткий стон.

— Да не переживай так, — Каварелли коснулась моей ладони. — Он и не такое видел.

Меня это мало утешило, так что я поспешила перевести тему.

— А как насчёт Бэримора?

— Лысый миркутанец? — одна бровь наставницы игриво вздёрнулась. — Интересный вариант, но больно уж простой и… тебе он не показался странным? Молчаливый такой…

— Он просто делает своё дело, не рассуждая, — улыбнулась я. Конечно, мне не ведомы были истинные причины его молчания, но я находила в нём что-то привлекательное и даже очаровательное. — Он кажется надёжным и ответственным человеком. Он подарил мне шубу! Шубу! — я расхохоталась. — Озаботился, чтобы я не замёрзла зимой в холодном Семигорье!

— А подарок Уэйна видела? У него огромные доходы, а он расщедрился лишь на тоненький браслетик! Жмот!

Теперь мы уже смеялись вместе, и я мысленно окрестила этого богача Жмотом. Всё равно имени его не запомнила.

— Миссис Каварелли, — задумчиво произнесла я, отсмеявшись. — Но ведь моя задача — полюбить кого-то из них. И притом, взаимно. Даже звучит уже абсурдно: задача полюбить! Разве ж так можно?

Наставница вздохнула и сочувственно покачала головой.

— Не знаю, дорогая. Но выбора у нас другого нет.

— Как вы себе это представляете? Я ведь их впервые в жизни увидела! И могу точно сказать: никакой любви с первого взгляда, как это бывает в сказках, не произошло. Если честно, я надеялась, что просто увижу кого-то из них — и сердце ёкнет, остановится, и в груди всё обомрёт, и станет ясно: вот он, тот, кто сейчас точно так же смотрит на меня в немом восхищении…

— Ах, дорогая, да ты поэт! Всю ночь небось представляла себе, как это будет?

Я неловко кивнула.

— Но ничего подобного. И теперь я не знаю, что делать.