— Давай выйдем отсюда, — говорит Марк.

Мы все пыльные и перепачканные, смокинг Марка покрыт грязью и паутиной. Я растрепанная и босая, платье порвано; видимо, у меня идет кровь из ссадин — там, где ржавая лестница поцарапала ноги. Но другого выбора нет. Придется просто выйти отсюда, как обычные покупатели, разглядывающие salsiccia [89].

Пожилая женщина покупает бумажный кулек бычьей требухи. Она поворачивается и смотрит на нас, но нисколько не удивляется, лишь цокает языком и пожимает плечами, будто такое в порядке вещей. Затем вновь торгуется с продавцом.

Выходим на улицу.

— Джузеппе! — рявкает в телефон Марк.

Мы стоим на узкой улочке рядом с Дуомо, как мне кажется. Я по-прежнему босая. Марк дает лихорадочные указания своему слуге, а мы тем временем бежим налево, потом направо, пока не останавливаемся на углу довольно оживленной улицы. Здесь мы ждем, молча. Наши сердца бешено бьются, на душе тревожно. Через полторы минуты перед нами на рычащем автомобиле появляется Джузеппе. Запрыгиваем внутрь, и машина уносит нас прочь от Старого Неаполя, на просторные бульвары. Круто поворачиваем вправо, затем еще раз и выезжаем на Кьяйя. Наконец останавливаемся у заднего подъезда Палаццо Роскаррик.

Марк вытаскивает меня из машины. Несет, босую, внутрь.

— Заприте двери! — кричит он на ходу слугам. — Заприте все двери! Закройте окна на засовы!

Полная изоляция.

Мы поднимаемся в его спальню, я бегу в ванную, чтобы смыть с ног кровь и ржавчину. Хочется разрыдаться, но я держусь. Беру себя в руки, делаю несколько глубоких вдохов. Смываю грязь с лица и рук. Иду к шкафу и переодеваюсь в джинсы, хлопчатобумажную футболку и кроссовки. Когда я выхожу в спальню, Марк застегивает манжету синей рубашки и в то же время говорит по телефону, зажатому между плечом и подбородком.

— Si, si, Джузеппе. Si! — словно безумный кричит он.

Я сажусь на кровать. Краем уха слышу его яростную неаполитанскую речь и одновременно вспоминаю ошеломляющие события этой ночи.

Марк завершает свой разговор. Садится рядом со мной:

— Тебе надо уходить отсюда.

— Почему?

— Потому что теперь за мной придет «Каморра».

— «Каморра»?

— Они давно искали предлог, чтобы убрать меня, — отчаянно качает головой Марк. — Теперь все на их стороне, так что они смогут убить меня безнаказанно.

— Но почему?

— Потому что, Икс, я совершил самое ужасное, то, чего нельзя делать. Нарушил Кодекс мистерий. Нарушил свои клятвы, вмешался в священный ритуал, обряд пятой мистерии. Не позволил им завершить инициацию.

— Не понимаю.

Марк проводит ладонью по волосам. Вздыхает и потирает лицо. Уставшее и напряженное. Смотрит мне прямо в глаза:

— Икс, когда ты начинаешь ритуал мистерии, новый уровень в посвящении, то должен завершить его, иначе будешь считаться… лишь пассивным вуайеристом в погоне за острыми ощущениями, или еще хуже: могут решить, что ты с помощью мистерий шпионишь за другими. Ты ведь знаешь, там участвует много знаменитых людей. Верность и секретность необходимы.

— Да, — киваю я. — Я их видела: политиков, миллиардеров. Видела их в Венеции…

Слова застревают у меня в горле, логика берет верх.

Политики… Миллиардеры…

Энцо Пазелли.

Ну конечно! Конечно же! Теперь все стало понятно, все встает на свои места. Будто в подземном туннеле наконец открыли люк и секрет лабиринта раскрыт.

Я разгадала загадку мистерий!

— Марк, — говорю я, — преступные группировки организуют мистерии, так?

— Да, — отвечает он. — Наверное.

— «Ндрангета». И «Каморра». Они все устраивают и платят за мистерии. Да?

— Очень похоже на то.

Марк выглядит слегка поверженным. Но я — нет. От правды голова идет кругом. Я встаю и принимаюсь расхаживать из стороны в сторону по тихой и элегантной спальне Марка.

— Я поняла, Марк, — размышляю я вслух. — Мистерии никогда не исчезали, они стали мафией!

— Что, прости? — Впервые Марк выглядит неуверенным. — Что?

— Разве ты не видишь? Вот откуда берет начало «Мафия», «Каморра» и «Ндрангета»!

Подхожу к нему и обхватываю ладонями его красивое лицо. Целую в губы, затем отворачиваюсь и вновь шагаю по комнате — влево, вправо, влево, вправо. Думаю, рассуждаю, озвучиваю свои мысли:

— Подумай сам. Вся история про Испанию — чушь. Тайные криминальные организации Италии произошли от тайных религиозных культов на юге самой Италии. Должно быть, это так! У них та же самая круговая порука, клятвы верности, для мужчин — то же внимание к кровным узам, чести и насилию. Тот же кодекс чести для мужчин, которые хотят свернуть с выбранного пути после посвящения.

— Но… я не понимаю почему… Не могу уловить.

— Это же очевидно. Мы знаем, что мистерии сохранились, так же как древние греки в Калабрии, так же как и рецепт кикеона передавался в Греции на протяжении двадцати веков, но они сохранились именно таким образом! — Смотрю на темный прямоугольник окна. — Здесь на лицо историческая эволюция. Культы мистерий на своей родине — в Южной Италии — ушли в тень из-за христианских верований в четвертом веке нашей эры, но они не исчезли полностью! — Мои глаза широко распахиваются. — Они выжили, стали еще более оккультными, тайными. Величественное и языческое масонство с дикими, жестокими, эротически притягательными ритуалами, которые сопровождаются одурманивающими наркотиками. — Смотрю на фотографии Андреаса Гурски, меня просто распирает от нового знания. — И со временем эти тайные секты, встречаясь в своих тайных местах, превратились в криминальные, бунтарские организации. Естественная прогрессия, они ведь уже противопоставили себя церкви и власти. Им нужны были деньги, чтобы спонсировать ритуалы, поэтому они обратились к преступности: грабежам, вымогательствам, похищениям.

— Потрясающая теория, Икс, — качает головой Марк. — Ты, скорее всего, права. — Он поднимается и подходит ко мне. — Но сейчас это не имеет значения. Этим вечером важно лишь то, что теперь предпримут «Каморра» и «Ндрангета».

— Я знаю, что они делают! — чуть ли не кричу я. — На своих эротических вечеринках они ловят на крючок богатых и знаменитых людей, приглашают их присоединиться, посвящают самых влиятельных и привилегированных. Я видела их, Марк, бывшие президенты, известные финансисты, знаменитости. Таким образом «Каморра» и «Ндрангета» получают власть над элитой. Именно поэтому мафия неискоренима, их защищают свыше те, кто увяз в мистериях.

— Икс, но мы-то с тобой не защищены! — Марк стоит совсем близко, держит меня за плечи, крепко сжимает их. Мне даже слегка больно. — Ты хоть понимаешь, что я говорю? Они собираются убить меня! Я нарушил Кодекс. Им нужен был предлог. Теперь он у них есть, я ничего не могу поделать.

Я потрясенно смотрю на него. Внезапно моя интеллектуальная эйфория рассеивается, полностью растворяется. И вот я здесь, в этой спальне, вместе с мужчиной, которого люблю. И он говорит, что скоро умрет.

— Но мы ведь можем убежать?

— Куда? — ухмыляется и вздыхает Марк. — «Каморра» найдет меня где угодно. Может, ты слышала про Роберто Савиано? [90]

— Журналист, написавший книгу «Гоморра»?

— Которая была полностью про «Каморру». И он по-прежнему скрывается, даже десять лет спустя. «Каморра» ищет его по всей Европе. Икс, я так не хочу, переезжать из одного убежища в другое, из квартирок в Милане, Гамбурге, Мадриде — убегать всю свою жизнь. Убегать от всего, что мне дорого. — Он решительно смотрит на меня и говорит: — Лучше уж я умру. Они убьют меня. Это конец.

Комната погружается в тишину. Марк отходит от меня на несколько шагов и, замерев на середине спальни, застегивает последнюю пуговицу на манжете.

— Марк… — возражаю я. — Марк! Мы должны бежать, делать хоть что-нибудь! Мы обязаны!

— Икс, нам нечего делать.

— Значит, ты позволишь им убить нас?

— Не тебя. Меня…