Замечательной Марии Мамаевой.

Благодаря тебе эти герои никогда не знали одиночества.

И потрясающей Тополёжке за то,

что напомнила, как всё это важно и нужно.

Фото для обложки: Tuur Tisseghem «Close-up Photography of Human Left Hand» (pexels.com) по лицензии CC0

— Сиири, скажи, ты доверяешь мне?

Богиня войны, Ведущая битву Сиири, напряглась и навострила уши. Вопрос задал главный жрец, Элиот Кэмпбелл. Всегда собранный, всегда невозмутимый, всегда… идеальный, не существовало более подходящего слова. И хотя он занимал своё место вопреки законам и всему, во что верила богиня войны, не существовало другого человека, кто лучше подошёл бы для этой работы. Только ему Сиири могла простить такой вопрос, и только ему могла ответить так:

— Смотря в чём.

Любой другой человек получил бы незамедлительный отказ.

Элиот не спешил продолжать. Сиири могла представить его себе сейчас — наверное, решил не идти на обед, остался в своём кабинете. Наверное, долго стоял возле окна, глядя на то, как лениво накатывают морские волны на крошечный кусочек песка возле мраморной стены храма, вслушиваясь в шум прибоя. Долго хмурился, размышлял, решался, и между его бровей наверняка пролегла такая же морщинка, какая была у его предшественника. Будет хмуриться больше — и она останется насовсем.

— Я… ты знаешь, я всегда уважительно относился к вашим решениям, — тихо заговорил он, и сердце богини войны забилось быстрее. — Даже когда… ну, ты знаешь. Я понимаю, что в каждом случае у вас не было выбора, кроме…

Послышался тихий вздох, канал телепатии расширился, и Сиири уловила тишину, необычную даже для обеденного перерыва в дальнем уголке храма. Еле слышно выругалась — ах да, точно. Когда ты полчаса назад наблюдал за Одарёнными в Испании, и там был солнечный день, глупо ожидать, что в Новой Зеландии то же время суток.

— Говори уже, — велела Сиири. — Ты дольше собираешься с духом, чем…

— Почему вы изгнали Дарующего пламя? — неожиданно громко спросил Элиот.

Сиири застыла. Любой, кто закончил третий курс академии для Одарённых, знал ответ на этот вопрос. Жил-был бог огня, была у него подопечная, её убили… за то и изгнали, в общем. Только Элиот спрашивал не об этом, Сиири была готова поклясться. Он работал в храме, в котором ничто не могло перемениться по воле человека или бога. Статую Дарующего пламя после изгнания убрать оттуда не смогли, и многие видели в этом знак, что в деле бога огня не всё так просто.

— Сиири? — послышался тихий голос Элиота.

— Да, — она потёрла глаза рукой, как будто неожиданно захотела спать. — Сейчас.

Она выглянула в основное помещение Мира грёз — никого рядом с её кабинетом, а значит, можно поговорить без лишних слушателей — и опустилась в своё любимое кресло. Глубоко вздохнула, выдохнула.

— Я расскажу тебе всё, как было, — тихо сказала Сиири, — а ты решай сам. За что — ты и так знаешь. Почему… скажешь мне сам.

Она зажмурилась, вдохнула поглубже, как будто собиралась нырнуть в ледяную воду, и заговорила.

…Почти сто восемьдесят лет назад всё было иначе. Не существовало города на Священной земле, ещё не объединились Одарённые и жрецы в Европе. Хотя, конечно, всё к этому шло — Генри Олден, глава убежища в Лондоне, уже отправил своих учеников в соседние страны. Ведущая битву руководила из Мира грёз — она сочла, что пришло время устанавливать новые порядки; первым стало бы правило насчёт того, что боги всегда остаются на небесах. Как всё новое, эта идея была встречена неодобрением. Сиири знала людей, знала своих братьев и сестёр, и понимала, что это временно. Она права. Так должно быть. Если все мы решили называть богов богами, думала она, то и вести себя надо как боги.

Это было то время, когда Мир грёз увлёкся Англией. Главный зал походил на Букингемский дворец: стены выкрашены белой краской, поверх тянулась затейливая вязь цветочных узоров, выполненная позолотой. Потолок поддерживали помпезные, но совершенно бесполезные колонны в том же стиле; в центре, едва не касаясь Видящего кристалла, висела огромная люстра, увешанная таким количеством хрусталя, что оставалось удивляться, как это сомнительное великолепие до сих пор не рухнуло.

Боги были под стать обстановке: женщины выбирали пышные платья, мужчины — костюмы по последней моде. Кассандра получила возможность воплотить все свои самые смелые фантазии и стала главной поставщицей обуви. Ради красоты расстарались все, подключились даже Сет и Лаури, и богини обзавелись великолепными украшениями, каких никогда не будет в мире людей.

Сиири охотно включилась в эту игру, и её платье было модного золотого цвета, но устаревшего фасона — как у той девушки, что когда-то пришла в Мир грёз, чтобы спасти его от очередной атаки Первозданных. Богиня войны скопировала всё — причёску, украшения, обувь, любые детали, какие смогла вспомнить. Её длинные русые волосы были собраны в тугой узел, несколько локонов, завитых крупными кольцами, спускались до плеч, и от этого её мучили головные боли, а из-за тугого корсета было трудно дышать. И если люди расслаблялись, избавлялись от изнуряющей красоты на ночь, то боги были в этом круглосуточно. Только некоторые, кто брал себе подопечных, одевались скромнее перед спуском в мир людей — кто из уважения, кто безопасности ради.

Как, например, Аден в тот день, когда был изгнан.

В те времена Дарующий пламя и Порождающий тьму были лучшими друзьями. Оба любили свою жизнь и свои Дары, у обоих была слабость к красивым девушкам, оба с удовольствием исполняли свои обязанности хранителей для Одарённых. И когда одному из них надо было отлучиться, второй оставался и присматривал за подопечными обоих.

В тот ненастный день всё пошло не так с самого начала. Джейн Филдс, подопечная Адена, обнаружила источник тёмных духов и рвалась его уничтожить; Сиири невольно уловила обрывок разговора, и бог огня говорил на повышенных тонах. Он хотел провести вечер с очередной избранницей, и потому был очень недоволен; видя это, Деланей предложил помощь. Сам он следил за своим подопечным в Марселе и утверждал, что нет ничего сложного в том, чтобы присмотреть за двумя сразу. Поколебавшись, Аден согласился, потребовал от Джейн дождаться его возвращения и ушёл в мир людей. Полчаса спустя за ним сорвался Деланей, попросив Сиири подежурить — подопечный бога тьмы попался на использовании Дара, его нужно было выручать.

Недовольная тем, что её отвлекли от чтения, Сиири устроилась у Видящего кристалла. Она связалась с Джейн, ещё раз убедилась в том, что та остаётся на месте, и с облегчением вернулась к книге. Обычно остро реагирующее чутьё молчало, и Сиири даже не подумала взглянуть в мир людей, чтобы убедиться, что всё хорошо.

Деланей показался на пороге Мира грёз полтора часа спустя. Он быстро сообщил, что всё в порядке, и шагнул к Видящему кристаллу. Сиири невольно проследила за ним, увидела, как он замер, напряжённо вглядываясь в расступившуюся в хрустальном шаре лёгкую дымку. Там отражалась Джейн… вернее, то, что от неё осталось — мёртвое тело в стороне от дороги, в нескольких шагах от её дома.

Что было дальше, Сиири помнила смутно. Кажется, на её возглас сбежались остальные. Кажется, она говорила об ответственности, о преступной беспечности, о том, что нельзя ставить свои интересы превыше интересов подопечного. О том, что у такой Одарённой не могло не быть врагов — Джейн умела создавать оружие и мгновенно учиться управлять им, забывая обретённые навыки, едва оружие исчезало. Может быть, даже называла это слово, которым заклеймили брата позже — преступник. Что бы там ни было, Сиири говорила громко и много, и те, кто стоял рядом, слышали всё до последнего слова. Все, кроме Деланея — он коротко бросил, что Аден сам виноват, и снова шагнул в мир людей.