– Так вот что Гарион творил в своих лабораториях, и вот почему они так быстро двигались, – задумчиво произнес бывший узник.
– Ага, а неудачные эксперименты до сих пор еще бегают под землей, и на поверхности тоже встречаются, – сообщил Зимор.
– Кешка-а –еле слышно простонал очнувшийся Павел. Все повернулись к нему, а я тут же подлетел и потерся о руку: «Я здесь, Пашка! Все уже закончилось. Поверни луч на амулете и тебе будет легче!» – его рука начала шарить по груди.
На его лицо страшно смотреть, оно застыло металлической маской, в открытых местах алело живое мясо. Каким-то чудом остались нетронутыми глаза и теперь красные веки трепетали, пытаясь открыться, но боль не давала этого сделать.
Наконец Павел нащупал амулет, и я помог ему с определением нужного луча. Он повернул синий луч и затих, снова потеряв сознание.
– Тут неподалеку есть деревенька, давайте отнесем его туда. Необходим покой и отдых, – сказал один из людей.
– Надо бы его унести в наши подземелья, там быстро поставят на ноги, – смачивая Пашкину кожу по краям маски, пробурчал Крохм.
– Скорее мы дойдем до нашего поселения, там Зимор призовет всех духов, а крысиный бульон, сваренный нашими женщинами, поднял не одного тяжело раненного орка! – высказался Зимор.
– Да пока вы его донесете, он успеет пять раз скончаться. Лучше я долечу до наших, и мы принесем все нужные отвары и травы! – внес свою лепту эльф.
Я снова потерся о Пашкину руку, позвал, но в ответ была тишина. Над ним спорили представители разных рас, в этот момент они готовы были сделать все возможное, лишь бы Павел встал на ноги. Общая забота скрепила таких разных и таких одинаковых существ.
В ходе препираний так и не выяснилось – кому выпадет честь принять его у себя, было решено пока оставить здесь. Только его перенесли на кучу папоротника, который нарвали и сложили неподалеку. Гномы продолжали смазывать его лицо своей мазью, остальные же занялись перевязкой друг друга, так как невредимых не было. Я сидел возле моего поверженного друга, ждал, когда он очнется и время от времени мысленно взывал к нему.
Еще полчаса Павел не откликался. Он лежал навзничь, тяжело дышал. Я старался не допускать мысли, что он может не придти в себя. Наконец Павел все-таки очнулся и на этот раз смог открыть глаза.
– Кешка, ты здесь? Подожди немножко, еще немного и я буду в порядке. Эй, народ! Не нужно никуда меня тащить, я скоро встану. Лучше принесите лучи от амулета. Они, скорее всего, в балахоне Гариона. А кстати, где он сам? – слабо проговорил Павел.
Все наперебой кинулись объяснять, куда и как подевался Гарион, затем рассказали о бегстве его приспешников. И лишь по прошествии какого-то времени принесли два недостающих луча, добытых из кармана балахона.
– Со мной все будет в порядке, я немного полежу и тогда встану, – Пашкин голос прозвучал уже увереннее.
Павел потрогал остывший металл на лице, попробовал подцепить пальцем, закрыл глаза от накатившего приступа боли и оставил это занятие.
«Ну как ты?»
«Бывало и лучше, Кешка» – хмыкнул он, и погладил меня. Вот же мужчина! Хотя и боль колотила, но скрывал и не показывал этого.
Движение его руки все встретили радостными криками, даже от избытка чувств кинулись обнимать друг друга. Эльф летал от одного к другому и целовал всех в нос без разбору. Забавно все-таки наблюдать за проявлением их радости: то на орка накидываются вдвоем и обнимают, то гнома поднимают в воздух, то присаживаются от дружеского хлопка по плечу.
Наконец страсти слегка улеглись и все снова столпились у лежащего Пашки. Гномы его бережно подняли и прислонили спиной к большому дубу. Павел вертел в руках лучи, думая как бы их присобачить к амулету. Приставляя и так и этак, он понял, на каком месте какой должен быть луч, но как сделать так, чтобы они держались?
Он бы еще долго ломал голову, как без клея заставить их соединиться с амулетом, но тут запасливые гномы пришли на выручку. Вынув из-за воротников иглы, они размотали нитки и подошли к горящему мечу. Раскалив на его пламени иглы, они вставили их в лучи и соединили с амулетом. Белый и оранжевый лучи встали на места, как будто и не ломались. Работа заняла полчаса, и солнце начало краснеть на закате. Однако висевший на Пашкиной шее амулет был полностью собран.
По крайней мере мы так думали…
Павел к тому времени смог нормально двигаться, но пока не рисковал подниматься. Он повертел в руках амулет и потом поднял глаза на обступивший его народ.
Все еще находясь в боевом состоянии орков, с мощными руками, вылезающими из разорванной и грязной безрукавки, в изодранных джинсах и сбитых кроссовках, с приставшей железной маской, из-под которой выбивались взъерошенные и частью обгоревшие волосы, во всем этом облике он был так мало похож на того Павла, которого я знал. Скорее он напоминал Терминатора после жестокой схватки. Маска, обильно смазанная мазью гномов, ярко блестела в лучах заходящего солнца, отбрасывала на траву слепящих зайчиков. Все молчали, понимая, что вскоре мы отправимся домой и, возможно, уже никогда не увидимся.
– Ты очень сильно торопишься, Павел? Может, задержишься на недельку в недрах Ледяных гор? Отпразднуем победу, ты расскажешь больше о своем мире… Кстати, я уже не сомневаюсь, кто там является главнокомандующим, – открыто улыбнулся Крохм. Павел моргнул ему в ответ.
– А почему это у вас? В Вечном лесу есть такая очаровательная поляна, что глаз не сможешь отвести и сердце не сразу успокоишь в груди. Так мы на ней можем такой праздник закатить, что он станет самым ярким событием в твоей жизни. Представь себе накрытые столы под сенью вековых дубов и прекрасное пение наших дев… – Мириэлю не дал закончить орк, накрыл порхающего эльфа широкой ладонью.
– Под бой наших боевых барабанов ноги сами пускаются в пляс, а уж слава о настойке, которую готовит жена Зимора, гремит по всем горам. Так что нечего и думать – сразу идем к Зимору, – прогудел орк. – А несогласные получат в лоб, – добавил он, оглядывая остальных исподлобья.
– Да ты еще ничего толком в нашем королевстве и не видел, – не обратив внимания на грозно смотрящего орка, произнес один из узников. – Айда в столицу, там, на волне победы, накостыляем псам-рыцарям и свергнем Стима. А уж потом такую пирушку закатим, что о ней еще будут слагать легенды.
Опять все заспорили, перекрикивая друг друга, и пытаясь доказать, что у них самые лучшие и красивые места на свете, причем орк всем показывал внушительного размера кулак – в качестве самого главного аргумента. А я просто потерся о Пашкину руку и заглянул ему в глаза, он все понял без слов и без ненужных мыслей.
– Друзья мои, я рад бы остаться, посмотреть новые места и отпраздновать у каждого в гостях, но дома меня ждут родители. Заклятье спало со смертью Гариона, и они, скорее всего, уже ищут меня. Я смотаюсь к ним, успокою, расскажу какую-нибудь небылицу о происшедшем и через некоторое время с помощью этого амулета вернусь к вам. Вот тогда мы погуляем! – Павел с помощью Зимора поднялся на ноги и распахнул объятия. – Ну, а пока давайте простимся. Спасибо вам за оказанную помощь, без вас я ни за что бы не справился.
В ответ прозвучали слова, что это он сделал основную работу, а остальные так – патроны подносили да на подхвате были. Не плакали – все же мужчины, но глаза у иных поблескивали. Обнимались, похлопывали по плечам и клялись в вечной дружбе и верности, хотя мне кажется, в верности клянутся самочкам, ну да ладно, чего не наговоришь от избытка чувств. Процедура прощания заняла минут двадцать, и солнце почти скрылось за горизонтом, когда вдалеке раздался конский топот.
– Кого еще там несет? – пряча глаза, нарочито грубо спросил Крохм, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Сейчас увидим, – проговорил Павел. – Может еще кто хочет в гости пригласить, но на всякий случай подайте мне меч, пожалуйста.
Меч принес на древке сломанной секиры Зимор и подал Павлу, стараясь не касаться обжигающего пламени. Но меч не понадобился – на поляну вылетел и удивленно заржал взмыленный Бегунок. Увидев знакомые лица, немного успокоился, а потом, вычленив по одежде Павла, подошел к нему и, вытаращил глаза, уставившись на его металлическое лицо.
