Я откинулась на прохладные подушки. «Я взрослая женщина, которая готова к сексу…

Я волновалась. Все-таки меня никогда ни с кем не знакомили. И я боялась, что могу не понравиться (пусть и не кровным) родственникам Артема. А что если отец Германа будет чересчур критичен? Оба мужчины мало рассказывали о людях, воспитавших их. Кроме того, что родители Германа — выдающиеся психиатры, я больше ничего о них не знала. Так же я не знала, в каких отношениях Артем с родителями Германа: они его практически вырастили, но как общаются сейчас — загадка. Сердце опять сжалось от мыслей о несчастном одиноком ребенке, оставшемся со старушкой-бабушкой против всего мира.

Я, оставив без внимания только что налитый ароматный чай, поспешно начала рьггься в своих вещах. Что надеть? После часа раздумий я выбрала скромное платье с длинными рукавами. «Хм, милая школьница», — подумала я, рассматривая себя в зеркале. Как раз в этот момент вернулся Артем. Я показала ему платье, спрашивая, подходит ли оно для знакомства? Он с улыбкой осмотрел меня, и ответил, что я хороша в любом наряде.

Артем упрашивал меня лечь спать, но я, привыкшая к подъемам в любое время, даже самое ранее, и не могла уснуть. К тому же мне мешало волнение. Тема сонно зевнул, и прислонился щекой к моему плечу. Я осторожно погладила его по голове, рассматривая знакомые черты лица. Около 10 часов утра телефон снова завибрировал. Лариса. Я аккуратно переложила голову мужчины на подушку. И вышла из спальни.

— Привет! Ну как ты? Готова к знакомству?

— А ты с чего бы не спишь так рано?! — удивилась я.

— Потому что не могу. Как только мне позвонил Артем, что поехал встречать, так я сразу встала, и больше не могу уснуть.

— Аналогично.

— Артем вернулся?

— Да. Как ни в чем не бывало, уснул.

— А Гера пока не приезжал. Он то ли с ними в гостиницу, то ли решил к себе заехать. А с учетом его работоспособности — мог и на работу поехать.

— Какие планы на день?

— Ну, Артем сказал, что вечером либо в ресторан, либо на квартиру к Герману.

— Значит, встретимся, — с дрожью в голосе ответила я.

— Тоже волнуешься?

— Естественно, — тихо ответила я.

— Мы же взрослые люди, — уверено произнесла Лара. — С чего бы нам переживать?

— Я переживаю из-за того, что даже не знаю, какие взаимоотношения у Темы с родителями Геры.

— Я тебе расскажу какие. Они считают Артема вторым сыном. И относятся к нему, как к родному. Это мне Гера сказал.

— Все ровно. Их отношения мне непонятны. Я даже представить себе не могу, как это — воспитывать чужого ребенка.

— Оля, а они смогли. Гера даже сказал, что у него нет никакого ощущения, что Артем ему — не родной брат. Они познакомились еще до вуза, и вместе ездили на море, в детские лагеря, мама Германа им передавала посылки на двоих. При этом весьма тактично, без фамилий. Просто на коробке со сладостями, приходившими в лагерь, было написано «Герману и Артемке».

— Артемка, — рассмеялась я.

— Ладно, до вечера, дорогая. Пойду, приготовлю что-нибудь.

— Я тоже хочу, — пискнула я.

— Ну, пиши рецепт…. У тебя продукты то есть вообще?

— Да, Артем все забил едой.

— Пиши рецепт.

Я, высунув язык, как прилежная школьница, записала каждое слово. После двух часов мучения, и два комплекта испорченных продуктов, вроде как что-то похожее на творожную запеканку получилось. Я осторожно попробовала кусочек: хм, вроде есть можно. Разжевала. Очень даже прилично! Захотелось тут же разбудить Тему, и скормить ему все сразу. Но, заглянув в спальню, я увидела такую умильную картину: мужчина спал, прижав подушку к груди. Казалось, что он обнимает воображаемого соседа по кровати. И, вероятно, это была я. Я легла рядом с Артемом, погладив его по плечу. Мужчина смешно фыркнул, и обхватил мою ладонь, прижал ее к своей груди.

— От тебя пахнет едой. Это даже удивительно, — сонно пробормотал мужчина.

— Ну, да… — потянула я. — Не научили меня готовить. Но я старалась. Попробуешь мою стряпню?

— Обязательно. Полежи со мной, — сильные руки притянули меня к горячему мужскому телу. — Я тут подумал, что ни разу не видел, как ты плаваешь. Наверное, это очень красиво.

— Пошли со мной на тренировку. Пораньше. Пока дети не пришли. А то их потом не угомонить будет.

— Почему?

— Все дети любят смотреть как учитель, тренер делает то же, что и они, но только более уверенно и уже профессионально. Я по себе помню. И они постоянно просят показать прыжок, или скорость. Но потом, после такого перевозбуждения, не могут сосредоточиться…

Мужчина прервал меня:

— Кстати, пока не забыл. Давно хотел спросить: из какой семьи твой Подкорытов?

— Эмм, а что? — напряглась я.

— Я просто спрашиваю. Интересный мальчик, — я чувствовала, что Артем не договаривает, но вызнать у него что-либо, о чем он сам не собирается рассказывать, было нереально.

— Я, честно говоря, про его семью мало знаю. Знаю, что отца нет. Он умер пару лет назад. Саша живет с мамой. Но, знаешь, он очень самостоятельный ребенок: всегда сам приходит-уходит. Его и забирать никому не надо. На родительские собрания его мать не попадает, Саша говорит, что она работает всегда в это время.

Но у меня много таких. Я с детьми передаю договора, родители их заполняют и передают мне.

— То есть ты его мать не видела?

— Нет, я бабушку только видела. Приличная женщина. Да к чему эти вопросы?

Он же помимо «дюшки», еще и в общеобразовательной школе учится. Там классный руководитель и администрация должны плотно общаться с родителями. Не знаю, как сейчас, а раньше даже посещение классных руководителей было: ходили по домам, чтобы посмотреть условия жизни ребенка, где он уроки учит, где спит… Да что такое?

— У него вид такой… Ну, как бы тебе сказать, — мужчина задумался. — Запуганный.

— У кого? — я даже поднялась, чтобы посмотреть лицо мужчине. — У Подкорытова? Испуганный вид? Ты видел его вообще? Мы об одном ребенке говорим?

— Об одном, — спокойно ответил Артем. — Ты к нему привыкла, видишь его часто, более того, очень привязана к нему. А я смотрел не него новым взглядом, и со стороны кажется, что ребенок замкнут, зажат, чем-то испуган.

— Он просто из-за соревнований волновался. Он очень хотел победить. Просил дополнительные тренировки.

— Может просто домой не хотел идти? — настаивал Артем. — И эти травмы…

— Ты еще скажи, что это я его травмирую! — рассмеялась я. — Он просто гиперактивный. Всё у него нормально. Не думай даже об этом.

— Присмотрись к ребенку, — не сдавался Артем.

— Хорошо! Я даже поговорю с ним.

— А это вряд ли что-то даст. С тобой он по-другому себя ведет. Я смотрел на него, на соревнования: когда ты на него не смотришь — по мимике и языку тела можно понять, что у него проблемы. Но когда он попадает в поле твоего зрения — он сразу расцветает. Для него важно твое мнение и твое впечатление о нем.

— Хорошо, я присмотрюсь к нему. Если получится, — улыбнулась я. — Он настолько быстро передвигается, что иногда я теряю его.

Последние слова я уже говорила сама себе, так как вышла на кухню. Поставила на поднос кусок своей запеканки, свежий кофе, тонко порезанный сыр и пару долек хурмы, и понесла мужчине. Артем оценил мое внимание к его пищевым предпочтениям: он не мог жить без крепкого кофе, хорошего сыра, а из фруктов предпочитал хурму.

Пока мужчина завтракал, я разглядывала его, раздумывая, спросить у него о волновавшей меня теме или нет. Он, не поднимая на меня глаз, произнес:

— Спрашивай уже.

— Что? — я сделала вид, что не поняла, о чем он.

— Ты что-то хочешь спросить или рассказать. Я прямо физически ощущаю твое нетерпение.

— Ладно… Я хотела спросить насчет твоего сообщения… — я замялась. — Про оральный секс мне все ясно. А насчет девайса я не поняла…

— Начнем по порядку. Что тебе ясно насчет орального секса? — мужчина не глумился надо мной, было видно, что он просто хочет расставить все точки над «?».