В глазах правительства, уже настроенного против Кира его популярностью в народе, поводом к отставке его и лишению имущества послужило его неправославие. Но как мало фактической правды в этом предлоге, лучшим доказательством служит то, что Кир был посвящен в духовный сан, возведен в епископы и получил в управление отдельную епархию. Весьма характерным обстоятельством, рисующим Кира на епископской кафедре, служит следующий анекдот. Его паства, заинтересованная направлением и образом мыслей своего епископа, потребовала от него, чтобы он сказал церковную проповедь в праздник Рождества Христова. Епископ, вступив на амвон, сказал следующее: «Братие! Рождество Господа и Спаса нашего И. Христа в молчании должно быть чтимо, ибо одним только слухом было зачатие в Святой Деве Слова Божия, Ему же слава во веки, аминь». Нет сомнения, что в ораторском смысле и применительно к обстоятельствам, вызвавшим его происхождение, это слово представляет верх церковного словесного искусства; таковым нашли его и слушатели Кира, наградив его рукоплесканиями и больше не поднимая вопроса о правоверии своего епископа.
Падение Павлина и Кира доставило полное торжество августе Пульхерии, которая снова возвратилась в Большой дворец и окончательно утвердила свое влияние и господство своей партии. Между императором Феодосием и Евдокией наступило полное охлаждение. Царице предоставлена была свобода удалиться от двора, и она отправилась в 442 г. в Иерусалим, где провела 18 лет в делах благочестия и благотворения, приняв участие в религиозной борьбе и став на сторону монофизитского учения. Она умерла в 460 г. и погребена в построенной ею церкви св. Стефана.
Что касается политических событий, то обыкновенно выставляется на вид миролюбие Феодосия, его любовь к Церкви и благочестие, вследствие чего Бог хранил его империю от бедствий, каким подвергался Запад. Самым крупным событием времени было движение германцев, о котором никто с точностью не мог сказать, куда оно направляется и где окончится. Хотя Восточная империя с начала V в. находилась в постоянной опасности быть легкой добычей варварского нашествия, но правительству императора Феодосия удалось рядом разнообразных мероприятий войти в соглашение с предводителями отдельных германских дружин и частью принять их на службу империи в качестве федератов, частью предоставить им для заселения малозаселенные провинции. В особенности тогда было опасно движение германцев по Балканскому полуострову в Грецию и в Италию. Из всех германских вождей Алариху первому удалось в 410 г. взять на щит Вечный город и разграбить его сокровища. Для тогдашнего человечества это был факт громадного значения, который взволновал верующих и мыслящих людей и поднял в общественном сознании множество принципиальных вопросов. Падение Рима в сознании современников было равносильно разрушению всего существующего строя. Брошена была в обращение мысль о том, что причина испытываемых бедствий лежит в новой вере и в пренебрежении к старым языческим богам. Никогда, говорили приверженцы старого культа, мир не испытывал таких потрясений, пока совершались обычные жертвы, и пока боги заботились об империи. Правда, это была неновая мысль, она и прежде не раз была выдвигаема против христианства, но в настоящее время христиане могли на нее ответить с полным достоинством и с философским обоснованием защищаемой идеи. В IV в. христианство усвоило себе основы древней культуры, во главе христианской Церкви стояли лица с высшим литературным и богословским образованием. Дать ответ на поднятый вопрос – о мировом значении христианской культуры – пришлось величайшему учителю Церкви всех времен – блаженному Августину, жившему в V в.
Принадлежащее Августину сочинение «О граде Божием» написано в ближайший период за взятием готами Вечного города и было окончено к 426 г. в 22 главах{2}. Цель сочинения указана самим Августином: «Почитатели ложных богов начали с необычною яростью нападать на христианство, приписывая ему падение Рима, и хулить истинного Бога, посему я решился заняться сочинением „О граде Божием“». Содержание сочинения Августина, этого популярнейшего произведения, уступающего по авторитету и распространенности разве только псалмам Давида, в кратких чертах состоит в следующем. Чтобы опровергнуть мысль о том, будто христианство виновно в несчастиях, постигших тогдашнее человечество, Августин обращается к рассмотрению исторических событий и доказывает, что бывали в жизни древнего Рима громадные бедствия, не раз терпели римляне большие поражения при господстве языческого культа; следовательно, нет основания относить на счет христианства и нынешние бедственные события. Так, во время Антонинов империя процветала, а известно, что они покровительствовали христианам, отчего же тогда боги не обнаружили своего гнева? Рассматривая даже самый факт взятия Рима Аларихом, Августин и в нем находит черты в опровержение своих противников. При нападении готов уцелели христианские церкви, и в них нашли спасение все христиане.
Итак, христианство не повредило, а спасло многих во время готского нашествия. И, кроме того, бедствия увеличились бы несравненно, если бы сам Аларих не был христианином. И притом счастие не может быть полагаемо только в военном деле. Августин припоминает место Марка Аврелия, где римский полководец, напавший на парфян, сравнивается с подстерегающим добычу пауком, и спрашивает: «Ужели боги могли поощрять грабежи и насилия и участвовать в несправедливых военных делах?» На самом деле, несчастия начали постигать римлян с того времени, когда к вере стали относиться лицемерно, когда начали обращаться к христианству из-за выгоды, потому что вне христианской Церкви стало хуже в практическом отношении, потому что христиане обнаруживали влияние на администрацию и суд, и принадлежностью к Церкви стало определяться общественное положение человека. Вот когда понизился уровень счастья, когда начались несогласия среди самих христиан, и люди, оставаясь по убеждениям и любви к наслаждениям язычниками, переходили в христианство лишь по отсутствию определенных верований.
Вся первая часть сочинения носит характер фрагментарный, это ряд отдельных заметок по поводу исторических фактов. Гораздо сис-тематичней и положительней вторая часть, где рассматривается капитальный вопрос, занимавший не только современников автора, но не перестающий занимать мыслящих людей всех времен: как относиться человеку-христианину к современному общественному строю? «Но чтобы, – говорит Августин, – не подвергнуться порицанию, что я могу только обличать чужое, а не полагать твердые устои для своего собственного, я покажу во второй части разность между градом Божиим и градом мирским». В греко-римском мире град, civitas, означает сограждан-жителей одного и того же города. Если кто переселился в другой город, тот утратил свои гражданские права. Христос уничтожил это различие, так как град Божий не ограничен стенами города или границами государства, – он обнимает всю вселенную, живых и мертвых, равно умерших с верой и без надежды на спасение. И жизнь в граде Божием совершенно не та, что в граде языческом. В мире нет ничего случайного, повсюду действует перст Божий. Особенным значением, конечно, отличается эта часть, разрешающая весьма крупный вопрос времени: все ли потеряно в настоящем, или есть надежда на лучший порядок вещей?
Для шатающегося сознания и безграничного пессимизма, вызванного громадными потрясениями времени, Августин давал успокоительное разрешение проблемы. Он обещает в мире, руководимом божественным промыслом, неизменное и полное торжество добра и истины. Он дает уверения, что будущий мир имеет полную реальность и действительную жизненность, что мы будем снова жить, не утратив ни одного волоса, ни одного зуба. За все тяжести настоящего в будущем воздается вполне. Сочинение Августина давало успокоение обремененному страданиями человеку указанием на то, что испытываемые им бедствия не конечный удел его. Идея града Божия ставит пределы тягостям жизни и сообщает новую силу угнетенному духу человека: ноша не так давит плечи, когда видна цель, где можно сложить ее. По всем этим качествам сочинение De civitate Dei имело и имеет важное значение в истории человеческого самосознания средних веков и нового времени.
