Ко всему, пассажиры и сами вели себя тихо, не провоцируя особой агрессии. Тем более что из трёх узников наиболее здоровой, полной сил и желания поболтать оказалась Амалия. Подвергшаяся сексуальному насилию и спасённая мною дворянка, насмотревшись на небольшую инсталляцию из художественно рассаженных «спящих» бандитов, а также увидев небесного ската, наконец, сообразила, с кем именно из разведки её свела судьба, и оттого напряглась.

Это в зоне влияния Тайго о нас писали в положительном ключе, отчего местные видели в группе А помощников и защитников. На землях же, принадлежащих Ван, а также территориях их вассалов пропагандистская машина работала в строго обратную сторону. Совершенно неудивительно, что капитан дорожной стражи снова разнервничалась и начала активно успокаиваться гостеприимно предложенным ей вином.

Мне современная вариация некогда знаменитой на всю Империю «Золотой лозы» не слишком понравилась. То ли потомки утратили секреты технологии производства, то ли, что вероятнее, у нас с предком, уважавшим сухие и полусухие сорта — а добытое в логове относилась именно к таковым — просто разные вкусы. Нужно потом попробовать полусладкое вино данной марки. На этой мысли я переключилась на коньяк, который, как по мне, очень хорошо сочетался со сладким кофе.

Пускай алкоголь практически перестал на меня действовать, позволяя почувствовать лишь лёгкую эйфорию, одинаково мимолётную и от пары чашечек кофе с коньяком, и после выпитой в одиночку бутылки местного аналога абсента — да, я из любопытства это проверила — но вкус мне нравился, поэтому на ассортименте бара нашего вагончика я не экономила. Причём подбирала напитки именно под себя: что нравится, того запасай больше, что не нравится — ну, пусть будет немножко и того, просто для коллекции.

В итоге Амалии досталась оставшаяся в бутылке «лоза», а я поддержала её начинание чашечкой своего сладко-горячего ароматного напитка.

Пока я дегустировала кофе, а за ним и поспевшее какао (греющееся молоко требовало неусыпного контроля), представительница правоохранительных структур, подтверждая стереотип о любящих «заложить за воротник» полицейских — впрочем, это относилось и к армейцам с моряками — сначала прикончила остатки одной ёмкости, а потом с моего разрешения взяла из мини-бара другую. Нервничающая аристократка, практически ополовинив бутылку со сладкой и мягкой на вкус, но достаточно крепкой настойкой на ароматных цветах, что по своему действию на организм походили на корень валерианы, быстро стала очень доброй и расслабленной. И молчаливой.

Чему я, признаться, только порадовалась.

Вторым пассажиром являлся в меру (если сравнивать с третьим узником) истощённый мужчина. Попавший в плен торговец, ожидающий выкупа, по собственному признанию, уже практически перестал на него надеяться, и моё появление воспринял не иначе, как чудо. Учитывая, что его схватили раньше, чем против группы имперских убийц началась инициированная Ван информационная кампания, его благодарность даже не мешалась с настороженностью. Впрочем, учитывая общее измождённое состояние, на активное проявление чувств его всё равно бы не хватило. Тихий и не раздражающий тип… если забыть про запах.

Но этот, в отличие от последнего, хотя бы смог самостоятельно сменить свои вонючие лохмотья на один из комплектов одежды, позаимствованных в комнате главаря, а также без поддержки дойти до Коврика. После того, как торговец разместился на стуле и выпил кружку сладкой горячей воды — давать нечто большее я поостереглась — долго голодавшему вредно, да и вдруг срыгнёт? — он и вовсе задремал.

Про шумовую активность третьего и вовсе можно не вспоминать, этот даже шевелиться-то едва в состоянии. Данного долгожителя тюремного блока мне пришлось лично обмывать, переодевать, а потом нести к транспортному монстру — само собой, посредством привлечённого немёртвого воителя — сам избитый и истощённый «бухенвальдский крепыш» на данный подвиг оказался не способен. Кстати, Амалия, посмотрев на, так сказать, коллег по заключению, стала несколько меньше печалиться по своей горькой судьбе, а её благодарность в сторону моей героической персоны, наоборот, подросла. Ну, так было, пока капитан патрульной службы не наклюкалась до полной нирваны.

Таким образом, ни пассажиры не беспокоили меня, ни я пассажиров.

По прибытию на точку ожидаемо выяснилось, что ребята уже зачистили крепость от большей части бандитов, а меньшую загнали под замок, на место освобождённых рабов. Народа в форте оказалось и впрямь достаточно много — гораздо больше, чем можно упихать на Коврика, дабы доставить их в город. Соответственно, заморачиваться этим особого смысла не имелось.

Акира оказала медпомощь тем, кто в ней нуждался, рассортировала узников, выделив из них несколько групп. В первую группу вошли самые здоровые и полные сил мужчины — из привычных к несению службы и умеющих обращаться с оружием. Эти бывшие охранники, патрульные и армейцы взяли на себя ответственность за поддержание порядка и охрану захваченных бандитов. Во вторую, «санитарную», группу вступили знакомые с медициной. В третью вошли те, кто умеет готовить для большого количества едоков (там вроде как имеются свои тонкости). Ну и так далее, остальными я не интересовалась.

После разрешения организаторских вопросов наша рыжая любительница покомандовать загрузила всех дееспособных людей ответственными заданиями, поручив контроль над людьми командирам, назначенным как над каждой группой, так и над сообществом освобождённых в целом.

И это правильно. Лучше застроить и занять нервно перевозбуждённых людей полезной деятельностью, чем предоставить им самостоятельно выдумывать себе досуг, а потом нести ответственность (моральную и перед собой, но всё же) за разного рода ЧП.

Тем более что оставаться и сторожить бывших узников от окружающего мира и друг друга никто не собирался. Вот сейчас допрошу оставленных мне на растерзание командиров. Потом нужно раздать ЦУ: «Оставайтесь здесь, подъедайте то, что осталось от бандитов, э-э, то есть от их продовольственных запасов; ждите, через несколько дней за вами придут». «Ведите себя прилично, живите дружно и всё будет хорошо, а тех, кто станет устраивать беспорядки, я найду и повешу на их собственных кишках», и тому подобное. А там уже можно лететь дальше.

Так, в общем-то, всё и произошло. Из необычного можно упомянуть только Зига, который нашёл-таки своих родных и потому решил остаться с ними, и Кей Ли, что, несмотря на все свои недобрые шуточки над горцем, в момент опасности выручил его из неприятной ситуации. И пусть шутник отнекивался, ссылаясь на нежелание получать тумаки от Акиры и втык от меня, от бурной благодарности родственниц означенного Зига это его не спасло.

Как и меня.

— Превеликое вам спасибо, светлая леди Куроме! — переломившись в поясном поклоне, говорила женщина. — Мы с чадами нашими и круглый наш род в неоплатном долгу перед вами! Мы, дети наши и внуки, да внуки внуков их, будем на вас молить до скончания века! — частила она под согласный гул голосов ещё пяти женщин, десятка девочек и троих мальчиков лет от восьми до тринадцати.

«Какой, однако, изрядный у Зига курятник», — пронеслось в голове, пока я выслушивала славословия в свой адрес.

Две жены, сестра, жёны погибших братьев и младшая жена его также погибшего отца — та самая старшая из женщин, что сейчас предо мной распинается — обещали нашему проводнику весёлую жизнь. Ещё и мальцы с девчонками… Судя по всему, он и сам не ожидал, что обнаружит столько родственников и сейчас активно думал: где найти денег на их обеспечение? Вон как жадно поглядывает на бандитскую крепость, явно желает покопаться на предмет добычи. Да и эта младшая жена его папаши (довольно молодая и красивая, кстати), несмотря на попытки выглядеть обычной домашней курицей и, как мне показалось, сознательное искажение речи, нет-нет, да бросала на меня оценивающие взгляды. Очевидно, тоже понимает слабое положение семьи и усиленно ищет выход из ситуации.