Меня передернуло от ужаса.

Одет его светлость был в попугайский ярко-желтый костюм, украшенный золотыми аппликациями. Белые чулки с пышными бантами придавали толстым икрам еще больший объем. Голова казалась непомерно большой из-за парика с длинными седыми буклями. Сразу видно, придворный франт. Или, как по мне, скорее шут.

Судя по глуповатому выражению лица незваного гостя — однозначно второе.

Что же касается вкуса герцогини, он как всегда был выше всяких похвал. Опаль блистала в воздушном платье из муслина, усыпанного бриллиантами. Белокурую головку нашей нимфы украшала изящная диадема, а покатое плечико — алмазные подвески, достойные самой королевы.

— Этот герцог д’Альбре, кто он? — очнувшись от наваждения, пробормотала я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Незаконнорожденный сын его высокопреосвященства, кардинала Бофремона, — просветил меня мэтр Легран. — Поговаривают, у молодого человека не все в порядке с головой. Вроде бы так Единая наказала монсеньора за нарушение обета.

Может, мозгами д’Альбре пресветлая Витала и обделила, зато папочка сумел компенсировать умственную ущербность отпрыска титулом и богатством.

— Ваша светлость! — К новобрачным уже спешил Моран. Судя по тому, как резко обозначились скулы на лице мужа, он, как и я, не ожидал снова увидеть Опаль и сейчас находился на грани бешенства. — Чему обязаны такой чести? Мы вас не ждали, — добавил резко, рискуя показаться не самым радушным хозяином, да еще и навлечь потом недовольство его высокопреосвященства.

На Опаль страж не смотрел принципиально, отчего радости у свежеиспеченной герцогини заметно поубавилось.

Жаль, ненадолго. Я заметила, как Опаль, расплывшись в елейной улыбке, толкнула эту тушу, своего мужа, локтем, и герцог, наконец выйдя из ступора, с важным видом заявил:

— Будьте спокойны, сударь, надолго мы здесь не задержимся. Мне противно находиться в доме человека, обесчестившего мою жену!

По залу прокатилась волна шепота, перемежавшегося ахами и вздохами.

Почувствовав, как земля уходит из-под ног, я пошатнулась. Спасибо мэтру Леграну, вовремя подхватившему меня под локоть. Маг ободряюще сжал мою руку, призывая не терять самообладания.

— Только ваша кровь сможет смыть позор, который вы навлекли на мою возлюбленную! — тем временем сыпал пафосными фразами его жирная светлость, и у меня сложилось впечатление, что он заранее выучил их наизусть. — А посему я вызываю вас на дуэль, бесчестный вы человек! — Выдержав долгую паузу, театрально закончил: — Дуэль до смертельного исхода!

Ни один мускул не дрогнул на лице стража. Даже когда д’Альбре, презрительно скривившись, бросил ему под ноги какую-то глиняную фигурку — издалека было толком не разглядеть, — лицо мужа осталось непроницаемым.

— Как вам будет угодно, — поклонился де Шалон с таким видом, словно отвесил марионетке Опаль пощечину.

— Завтра на рассвете вы заплатите за каждую ее слезу! — Не выдержав пронзительного взгляда черных глаз, герцог опустил голову.

— Вы правы, у него действительно не все в порядке с головой. — Я едва удержалась от того, чтобы не покрутить у виска пальцем. — Бросить вызов стражу! Наверное, Опаль не терпится стать вдовой.

— Ошибаетесь, маркиза, — горько усмехнулся огненный маг, и от его тихого, пронизанного тревогой шепота, по спине пробежали мурашки. — Брошенная герцогом фигурка — вот кто станет противником вашего мужа.

— Но…

— Это голем, — мрачно сказал колдун, и у меня внутри все похолодело. — А с ними не под силу совладать даже потомкам морров.

Ночью мне не спалось. Тревожные мысли роились в голове, словно пчелы в тесном улье, и сердце сжималось от противоречивых чувств. Никогда прежде мне не доводилось испытывать такого унижения! До сих пор чувствовала на себе липкие взгляды гостей, отчего так и хотелось нырнуть в бассейн с головой и находиться под толщей воды, пока не померкнет последнее горькое воспоминание.

Мало того что эта мерзавка выставила стража чуть ли не насильником и совратителем невинных дев, так еще и сорвала праздник моих сестер! На близняшек было жалко смотреть. С этим вечером у них было связано столько надежд, столько мечтаний, но после эпатажного появления демоновой парочки ни о каком веселье уже не могло быть и речи.

Под разными предлогами гости стали раскланиваться и прощаться, и меньше чем через час дом опустел. В какой-то момент я потеряла из поля зрения Морана. Муж исчез, а я до поздней ночи успокаивала как могла своих безутешных сестер и баронессу, тоже раздавленную этим ужасным происшествием.

— Как он мог? Ну как он мог?! — причитала мама, нервно меряя шагами спальню. — Такой позор! Этот противный герцог заявил, что его жена была околдована. О-кол-до-ва-на! Как можно туманить разум юной, неискушенной девушке? Лишить ее невинности! Немыслимо!

Такая сама кому хочешь мозги запудрит. Чем, в общем-то, Опаль с превеликим удовольствием и занималась. Приходилось признать, в интригах ей не было равных.

— Он и Ксандру пытался до свадьбы соблазнить, — шмыгнув носом, совсем не вовремя решила посплетничать Соланж.

А Лоиз с готовностью подхватила:

— Точно, точно! Тайком поил ее какой-то приворотной дрянью. Фи!

Я зажмурилась. Почему-то подумалось о лавине, низвергающейся с вершины горы. Вот так и сплетни будут множиться, обрастая выдуманными подробностями, и ядовитым плющом расползаться по городу. Не удивлюсь, если к концу недели Моран превратится в Синюю Бороду, а я стану соучастницей всех его богопротивных деяний. Или буду причислена к сонму несчастных жертв негодяя.

Ни один из вариантов меня не устраивал. Не хочу, чтобы мое имя полоскали как какую-то грязную тряпку.

Маман закатила глаза и театральным жестом приложила ко лбу руку.

— Единая! А я-то так радовалась за свою кровиночку! Так радовалась…

Кажется, я только что снова перешла в разряд любимых дочерей. Надолго ли, зависело от дальнейшего развития событий.

— Бедная моя девочка! — сокрушалась баронесса. Даже присела со мною рядом и нежно обняла за плечи. — Всю жизнь теперь придется с ним мучиться.

«После двадцати четырех лет, проведенных с вами, дорогая мама, мне уже ничего не страшно», — чуть не сорвалось с языка. Благо вовремя его прикусила.

— Я слышала, что маркиз был с этой Опаль и после помолвки с Ксандрой, — не унималась Лоиз.

Что я говорила про сплетни? И ведь откуда-то выудили. Наверняка эту паутину из вранья и лишь малой толики правды Опаль начала плести задолго до сегодняшнего вечера. Постепенно распускала слухи, а я, сидя в четырех стенах, ни сном ни духом не ведала о планах злодейки.

Уф! Зря тогда толкнула ее в пруд. Лучше бы хорошенько приложила головой о мост да там бы и оставила догорать.

— Ксандра, а ты завтра пойдешь смотреть на дуэль? — допив успокаивающий настой, печально спросила Соланж.

— Только этого не хватало! — возмутилась маменька, будто сестра сказала нечто крамольное. — Он и так навлек позор на наше почтенное семейство. Между прочим, в нашем роду никогда не было прелюбодеев, и если кто и должен завтра принять весь удар на себя, так только его светлость. А Ксандра останется дома!

О словах «и в горе, и в радости» ее милость, похоже, благополучно позабыла.

— Думаете, он выживет? — тяжело вздохнула Лоиз.

— Умираю от усталости. Лучше пойду к себе, — поспешно поднялась я, желая прекратить неприятный разговор.

Пожелав сестрам и матери спокойной ночи, отправилась в противоположное крыло дома. Переоделась сама — не хотелось видеть даже служанку — и, устроившись в кресле возле окна, долго смотрела на рассыпанные по темному куполу звезды. Луна в дымчатом ореоле освещала сад холодным блеклым светом. Пока что она царила над городом. Но пройдет всего несколько часов, и небо станет бледнеть, горизонт окрасится алым… А может, и не только горизонт.

Уже и не сосчитать, сколько раз за эти недели успела разозлиться на Морана. Меня раздражала его деспотичность и то, что я многого не понимала в наших отношениях. Однако даже в самые горькие минуты обиды я не желала ему страданий и уж тем более смерти. Даже в мыслях не могла допустить, что так внезапно овдовею.