— Соня, иди сюда! Слушай секрет!

Соня заранее вытаращила глаза и приготовилась ахать.

— Юрка Борукаев — совсем ненормальный! — шептала Аля. — Вчера купил куклу с закрывающимися, жутко дорого, в комиссионном, надел ей розовую шапочку, ну, морозовскую, ту самую, вышел из магазина, голову ей оторвал, а ее саму мне дал. Честное пионерское. Смотри!

Приоткрыв портфель, Аля дала Соне заглянуть внутрь.

— И теперь я не знаю, что делать. Выбрасывать жалко, а без головы зачем она мне?

— Аля, послушай… — раздался над головами девочек таинственный шепот.

Аля и Соня отпрянули в сторону и завизжали так, что проходивший мимо Николай Иванович строго сказал:

— Борукаев, я тебя отправлю к директору!

— Николай Иваныч, за что? Ведь они сами визжат, ведь я же их не трогал! — смиренно возразил Юра.

Николай Иванович погрозил пальцем и ушел.

Юра опять шагнул к девочкам. Вид у него был просительный, почти умоляющий.

— Аля… Не визжите только!.. Я тебе зря тогда туловище отдал — мне оно самому очень нужно. Дай, пожалуйста!

Аля вздохнула с облегчением и засунула обе руки в портфель:

— Держи! Мне она всю ночь снилась, безголовая!

На дорожках скамейки стоят далеко друг от друга, а в середине сквера они сдвинулись тесным кольцом, будто собрались потанцевать вокруг клумбы и ящика с песком.

Ребята, которые выходят гулять, сразу идут к этим веселым скамейкам. С пустыми руками не приходит никто.

Песок еще немного влажный после вчерашнего дождя. Если принести формочки, можно печь на солнце великолепные пироги. Если взять лопатку, целый город можно построить: с высотными домами, с туннелями метро, с гаражом для легковых машин.

Зина взяла с собой совок и песочники, а Зинина мама на всякий случай захватила еще мячик в тонкой веревочной сетке.

Мама положила мячик рядом с собой на скамейку и раскрыла книгу. Зина перелезла через низкую деревянную стенку ящика и стала совком накладывать песок в формочки.

Две сестры, Галя и Валя, в одинаковых платьях, с одинаковыми бантами в волосах, немного подвинулись.

Старшая, Галя, сказала:

— У тебя пироги, а мы домик строим. Приходи к нам в гости, и шлепнула лопаткой по крыше нового дома.

Позднее всех вышел гулять Костя со своей бабушкой.

Костина бабушка старенькая и очень рассеянная, а Костя маленький и тоже очень рассеянный. Костя ничего с собой из дому не взял — забыл. И бабушка забыла про игрушки.

Бабушка сказала:

— Ты играй, Костик, играй, а я здесь посижу.

Костя сначала постоял у ящика с песком, посмотрел, как играют девочки. Потом увидел Зинин мяч на скамейке, рядом с Зининой мамой. Подошел и спросил:

— Можно, я мячик возьму?

— Возьми, дорогой, — сказала Зинина мама.

Пам! Пам! это мячик запрыгал по дорожке. Сначала высоко подскакивал, потом все ниже, ниже… Наконец просто покатился, мелькая синими и красными боками.

А Костя бежал за ним, подпрыгивал, повизгивал от радости, догонял, останавливал, обнимал обеими руками, снова бросал на дорожку…

Пам! Пам! Пам!

Зина обернулась. Мяч — синий с красным, совсем как у нее. Ни разу Костя не выходил гулять с таким мячом.

Она посмотрела на скамью. Так и есть! Рядом с мамой только пустая сетка лежит.

И вдруг Зине расхотелось печь песочные пироги, захотелось бегать за мячом. Она собрала свои формочки и отнесла их маме. Потом подошла к Косте и сказала:

— Я сама хочу мячиком играть.

Костя послушно отдал ей мяч, постоял немного просто так, увидел Зинины песочники и опять подошел к Зининой маме:

— Можно, я поиграю формочками?

— Поиграй, дорогой, — приветливо сказала Зинина мама. — А Зиночка моя где?.. Ах, вон она, за мячиком побежала.

Костя с песочниками и совком никак не мог перелезть через деревянный борт ящика.

Ему помогли Галя и Валя.

— Не садись на песок, он мокрый, — сказала Галя. Вот сюда сядь… Насыпай совком. Вот так.

А Валя сказала:

— Какие у него красивые пироги!

И правда, пироги у Кости были очень красивые. Он выкладывал их из форм не так, как Зина, не правильными рядами. Костя шлепал свои пироги вразброд, куда попало: на доску ящика, себе на коленку, какому-то мальчику в грузовик… Два пирога попали даже на крышу дома, который построили Галя и Валя. Вышло очень смешно.

А Зинин мяч проскакал по дорожке, запутался в траве и остановился. Зина опять подбросила его, но уже не так высоко.

Пам! Пам! — мячик лениво подпрыгнул еще раз… Кроме Зины никто в мяч не играл. Не так уж интересно играть в мяч. В песок интереснее.

Вот опять смеются Галя и Валя.

— Ты бы шофера пирогами угостил, сунь ему в окошечко.

Зина обернулась. Грузовик, наполненный песочными пирогами, медленно подъехал к песочному дому. Костя пристукнул совком — вот и еще один пирог готов, для шофера. Странно: знакомый совок и формочки знакомые. А рядом с мамой на скамейке формочек нет.

Зина спрятала мяч в сетку и положила его маме на колени:

— Подержи, — а сама пошла к ребятам и села рядом с Костей.

Костя сразу заметил, как Зина на него смотрит, и спросил:

— Ты хочешь играть своими формочками?

Зина сказала:

— Да.

Костя оставил на песке формочки и совок, огляделся и пошел к Зининой маме. За спиной Зина услышала мамин голос:

— Возьми, дорогой.

И опять:

Пам! Пам! Пам!

Это мячик несется, высоко подпрыгивая, а Костя — за ним. А у мамы на коленях только пустая сетка лежит.

Зине сразу надоело возиться с песочными пирогами.

Мячик на дорожке, мячик под скамейкой, Костя на четвереньках пробежал под скамейкой…

Когда Костя поймал наконец мяч и хотел опять подбросить его, он увидел перед собой Зину.

У Зины в руках ничего не было; песочники и совок она уже успела отнести маме. На этот раз Зина ничего не сказала, а Костя ничего не спросил. Он молча протянул ей мяч и ушел к песку, где играли ребята.

Галя дала ему лопатку.

— Вот, — сказала она, — делай дорогу к нашему дому, а я каких-нибудь веточек поищу — будет сад.

А Зина сидела на скамейке рядом с мамой и думала…

Если пойти побегать с мячом и оставить у мамы песочники, мама отдаст их Косте. Если играть песочниками и оставить мяч, мама отдаст Косте мяч. Сидя играть ни во что нельзя. А встать невозможно: в одной руке совок, в другой песочники, мяч лежит на коленях. Была бы третья рука — можно было бы и мячик унести с собой, но третьей руки нет…

Что делать?

Ребята! — сказала Евгения Николаевна, подходя к окну. — Смотрите, сколько снегу во дворе! Сегодня нам работы много. Кончайте скорее завтракать, пойдемте расчищать дорожки и делать гору. Берите лопатки… Ну, кто скорее соберется?

— Я!

— Я!

— Я!

Ребята живо оделись и веселой гурьбой выбежали во двор.

В комнате остались трое: Володя, Боря и Лида. Володя допивал молоко, Лида зашнуровывала теплые башмаки, Боря все собирался надевать рейтузы, а пока сидел на стуле у самой двери, поджав под себя ноги.

Спешат, спешат! Все время куда-то спешат! — недовольно сказал Володя. — А куда спешат — неизвестно! — Он отхлебнул еще немного молока и задумался.

— И всегда Евгения Николаевна торопит: кто скорее соберется да кто скорее сделает… — поддержала Володю Лида, лениво шнуруя башмаки.

— Скорее сделать легко, — заметил Боря, — а вот вы попробуйте медленнее!

— Медленнее меня никто ничего не делает, — сказала Лида.

— Не хвастай, голубушка! — Володя широко открыл глаза. — Один раз я так медленно пил молоко, что оно у меня в чашке прокисло, свернулось. Получилась простокваша. Я насыпал туда сахару и стал есть ложкой.

— Это что! — сказал Боря. — Вот я один раз так долго сидел не шевелясь — все собирался рейтузы надевать, — так долго сидел, что паук от моей головы к потолку большую паутину сплел и пять мух успел поймать, пока я сдвинулся с места!